Крестом и мечом

Впервые европейцы ступили на землю сегодняшней Колумбии во время второго путешествия Колумба в 1499 г. В начале XVI в. они проникли в районы Атлантического побережья. В 1511 г. Васко Нуньес Бальбоа пересек реку Атрато и двумя годами позднее вышел на побережье Ти­хого океана. Спустя несколько лет Франсиско Писарро и Диего Альмейда со своими отрядами завоевали остальную часть этого побережья. В 1525 г. Родриго Бастидас осно­вал поселок Санта-Марта, а его преемник Педро де Эрредиа в 1533 г. заложил крепость-порт Картахену.

Испанцы считали, что с аборигенами надо вести беспо­щадную войну, ибо индейцы — существа «низшего сор­та». «Разбой и грабеж — единственная цель испанских искателей приключений в Америке...» — писал К. Маркс¹. Обманом и насилием конкистадоры захваты­вали земли, принадлежавшие местному населению, и объявляли их владениями испанской короны², а на деле сами становились владельцами огромных латифун­дий. Аборигенов они или уничтожали, или превращали в бесправных и подневольных работников. Аборигены ра­ботали в качестве гребцов на речных перевозках, на руд­никах, принадлежавших колонизаторам, на строительстве дорог и других сооружений, в латифундиях. Там, где по­клажу в горы уже не тянули даже мулы, использовались индейцы. Неся на спине тяжелый груз или специальное сиденье с «белым» человеком, они с помощью тесака должны были еще прокладывать себе дорогу в густых за­рослях кустарника.

Королевская администрация ввела в заморских коло­ниях систему «энкомьенды», т. е. передачи индейского на­селения под «опеку» владельцев земельных угодий для выполнения работ на плантациях. «Попечителю» пору­чалось обратить подопечных в христианскую веру, взамен он получал право на их практически неограниченную экс­плуатацию ³.

В самом тяжелом положении оказывались аборигены, которые попадали в полное рабство. Согласно королев­ским декретам, рабом становился тот, кто не желал под­чиняться колониальным властям. Таких индейцев было достаточно много.

Целые индейские племена упорно сопротивлялись за­морским завоевателям. Нередко навстречу испанцам вы­ходило многочисленное войско аборигенов, вооруженных луками и стрелами, наконечники которых смазывались сильнодействующим ядом. Конкистадорам, плывшим на кораблях, зачастую преграждали путь до 2—3 тыс. ин­дейских каноэ, с которых в захватчиков летело множест­во стрел⁴.

Надо сказать, что испанцы не щадили даже тех, кто добровольно переходил на их сторону. А такие случаи имели место, так как между племенами порою существо­вала жестокая вражда, и индейцы с помощью испанцев рассчитывали одержать победу над своими врагами. (Это обстоятельство явилось одной из важнейших причин от­носительно быстрого установления европейского господст­ва на обширной территории Америки.)

Одним из важнейших факторов, приводивших к гибе­ли аборигенов, помимо их физического истребления, суро­вой эксплуатации, голода, болезней (кстати, многие из них в Новый Свет завезли европейцы), явилось резкое из­менение пришельцами социально-экономического уклада жизни индейцев. Почти полная ликвидация индейской общины нарушила привычный образ жизни населения, уничтожила прежние обычаи, лишила традиционных ис­точников питания.

Заметный отпечаток на жизнь колонии наложило от­крытие золотоносных земель в долинах рек Магдалена и Каука, где главной производительной силой снова стал индеец.

Значительную роль в покорении населения Нового Света сыграла католическая церковь, насильно обращав­шая аборигенов в «истинную» веру. Церковь обладала в колонии немалой властью и была призвана «освятить» конкисту, придать ей вид дела праведного, угодного все­вышнему. Кроме того, являясь крупнейшим землевла­дельцем, она беззастенчиво эксплуатировала индейцев на церковных землях.

Особо следует сказать об ордене иезуитов. Основан­ный в 1536 г. испанским фанатиком Игнатием Лойолой, он направил свои усилия на то, чтобы укрепить позиции католической церкви в условиях, когда протестантская ересь стала проникать даже в такие твердыни католициз­ма, как Испания и Португалия. В колониях иезуиты по­являлись, когда сопротивление аборигенов было сломле­но и предстояло освоить новые земли, превратить их в постоянный источник прибыли для королевской казны и для себя. Иезуиты стремились заручиться поддержкой правящей верхушки, влиятельных креолов, индейских вождей. Они развили энергичную как «просветитель­скую», так и миссионерскую деятельность. Подобная ак­тивность, а также процветающие торговые предприятия сделали орден иезуитов одним из самых влиятельных ин­ститутов в колонии. С ним считались и колониальные власти, и местное население.

Свою лепту в покорение местного населения внесли и королевские чиновники. В целях укрепления колониаль­ной власти была учреждена многоступенчатая бюрократи­ческая система.

Колонии Испании в Южной Америке, за исключением ее Карибского побережья, в 1542 г., были объединены в вице-королевство Перу во главе с вице-королем. Ему принадлежала высшая власть, хотя формально верхов­ным правителем считался король Испании. Вице-король был подотчетен лишь королевскому правительству и Верховному совету по делам Индий в Мадриде.

Отдельные области, номинально входившие в состав вице-королевства, фактически являлись самостоятельными политико-административными единицами под управлени­ем генерал-капитанов. В наиболее крупных центрах Юж­ной Америки создавались особые административно-судеб­ные коллегии — аудиенсии. Территория, находившаяся под юрисдикцией какой-либо аудиенсии, также составля­ла отдельную административную единицу.

На землях, захваченных испанцами у муисков, с 1549 по 1564 г. существовала аудиенсия Новая Гранада⁵ (в составе вице-королевства Перу), позднее преобразованная в вице-королевство под тем же названием. В состав вице­королевства вошла также территория нынешних Панамы, Эквадора и Венесуэлы (последняя в 1777 г. была выделе­на в отдельное генерал-капитанство).

Вице-король назначал губернаторов провинций, корре­хидоров (исправников), старших алькальдов (судей), управлявших сельскими округами, утверждал от имени испанского монарха священников из числа кандидатов, представленных епископами. При вице-короле имелась должность ревизора (помощника).

В городах испанских колоний в Америке существова­ли муниципальные органы— кабильдо или аюнтамьенто, состоявшие из рехидоров (городских советников) и аль­кальдов (судей). Деятельность муниципалитетов контро­лировалась коррехидорами⁶.

Некоторые из упомянутых должностей первоначально были выборными, а позднее стали практически наследст­венными. Иногда ими даже торговали. Коррупция и бю­рократизм процветали на всех уровнях администрации. Чиновники не гнушались взятками, шли на подлоги, грабили казну. Все это вызывало недовольство населения. Но любую попытку сопротивления власти беспощадно по­давляли.

Император Карл V^[1]*, беспокоясь за судьбу своих за­морских владений, пытался ограничить несколько произ­вол бывших конкистадоров, однако большинство подпи­санных им законов осталось на бумаге из-за саботажа чиновников. Карл III уже в XVIII в. тоже порывался осуществить ряд административных реформ. Все эти по­пытки монархов объяснялись не их «отеческой заботой» о подданных, а стремлением несколько ослабить позиции колониальных властей и укрепить положение короны. Кроме того, вымирание индейцев из-за непосильного тру­да сокращало численность как раз той части населения, которая облагалась различного рода податями в пользу испанской казны и посылалась на самые тяжелые ра­боты.

Вице-королевство Новая Гранада

1 — границы вице-королевств; 2 — границы генерал-капитанств

Политику испанского правительства, направленную на некоторое регламентирование эксплуатации аборигенов, поддерживали и католические священники, боявшиеся по­терять многочисленную паству и доход от обращенных в «истинную» веру индейцев. Особое место среди служите­лей церкви занимал монах-доминиканец Бартоломе де Лас Касас, который не раз обращал внимание короля па вымирание индейского населения в колониях Испании.

Тем не менее аборигенов по-прежнему жестоко экс­плуатировали. Их заставляли платить подушную подать и отбывать трудовую повинность. Многие из индейцев по­падали в «извечную» кабалу. Подневольный труд абори­генов напоминал, по меткому наблюдению испанских пу­тешественников Хорхе и Антонио де Ульоа, «никогда не прекращающую движения каторжную галеру, когда порт с возможным отдыхом удаляется все дальше, несмотря на то, что гребцы гребут к нему в ожидании этого отдыха, не щадя своих сил» ⁷.

В результате нещадной эксплуатации и исключитель­но суровых условий существования на территории Колум­бии выжили лишь немногочисленные индейские племена. Это были те, кто сумел укрыться от преследования кон­кистадоров в непроходимой сельве или в высокогорных районах.

В настоящее время в Колумбии живут мотилоны, чоко, гуахиро и некоторые другие племена. Наиболее ком­пактную группу составляют гуахиро (на полуострове Гуахира). Они занимаются скотоводством или работают в качестве чернорабочих на добыче морской соли. В депар­таменте Гуахира, особенно в его полупустынной части, ощущается нехватка воды, почти нет дорог с твердым по­крытием. 80% жителей неграмотны. На крайне низком уровне находится медицинское обслуживание. Высока детская смертность. Почти отсутствует прирост населе­ния.

Сегодня в Колумбии индейцев немногим больше 1% населения. Уже сама эта цифра является суровым обви­нением тем, кто методично «сокращал» коренную часть населения страны.

В связи с массовым уничтожением индейцев и не­хваткой рабочих рук проживающие в колониях испанцы обратились в Мадрид с просьбой разрешить ввоз в Новый Свет африканских негров-рабов. Вскоре Картахена пре­вратилась в центр, через который осуществлялся «импорт живого товара». К концу XVI — началу XVII в. 75% всех работавших на рудниках уже составляли негры⁸. Постепенно они стали основной рабочей силой в коло­нии. Причем зачастую их приобретали не только для ис­пользования на различных работах, но и для перепрода­жи, аренды и т. д.

Вопреки утверждениям буржуазных авторов, пыта­ющихся преподнести конкисту как прогрессивное деяние Испании в Новом Свете, таковым явлением она не была и не могла быть, хотя бы уже потому, что испанские ко­лонизаторы насаждали столь отсталый по тем временам социально-экономический уклад, как рабство.

При всей жестокости обращения с рабами собственни­ки их все же проявляли больше заботы о неграх, как о купленном товаре, нежели о доставшихся им в бесплатное пользование индейцах. При этом они в первую очередь были движимы желанием получить от приобретенного (и довольно недешево) негра максимум барыша в течение наиболее продолжительного времени.

В связи с высокой ценой на рабов (как одной из при­чин) со второй половины XVIII в. их малопроизводитель­ный труд постепенно начал заменяться трудом вольнона­емным. В Новой Гранаде выделилась категория свободных негров, вырвавшихся различными путями из неволи. Свобода им предоставлялась и в награду за верную служ­бу, и в связи с уплатой большого выкупа (конечно, го­раздо реже) ⁹.

Но рабы знали, что главная возможность освобожде­ния — это путь борьбы. Поэтому они часто восставали, скрывались в труднодоступных районах. Бегство рабов в течение долгого времени оставалось серьезной проблемой в колониальном обществе. Беглые рабы объединялись в отряды, совершали набеги, в том числе на крупные го­рода.

Ничто, даже жестокая кара после поимки, не оста­навливало беглецов. Беглого раба разрешалось подверг­нуть 50 ударам кнута, если он скрывался один и не более четырех дней; 100 ударам, если он присоединился к груп­пе других беглецов-негров. За пребывание в таком «от­ряде» более шести месяцев раба вздергивали на виселицу.

Негры и индейцы, самбо, мулаты и метисы ^[2]* занимали самые низшие ступеньки общественной лестницы в коло­нии. Верхние предназначались для испанцев—уроженцев метрополии и креолов — в основном потомков прибывших в Южную Америку испанцев, родившихся на южноаме­риканской земле. Ряды уроженцев Испании пополняли разорившиеся, хотя порою и довольно знатные, люди, стремившиеся быстро поправить за океаном свои дела. Они считали себя людьми «первого сорта» не только по сравнению с индейцами и неграми, но и с креолами. И хотя последние по закону имели равные политические права с испанцами, на практике они подвергались замет­ной дискриминации. Крайне редко креол получал высший административный пост или высокое духовное звание. Экономические права и интересы креолов ущемлялись как короной, так и торговцами в метрополии. Расовое не­равенство в вице-королевстве переплеталось с неравенст­вом социальным¹⁰. Впоследствии это станет причиной антиколониальной борьбы, о которой речь пойдет в сле­дующей главе.