Архитектура. Часть 4.

4

Из юго-восточных городов наиболее ве­личественным и интересным является Ко­пан, расположенный в долине реки Копан (республика Гондурас).

Впервые о его развалинах упоминает гватемальский офицер Гарсиа де Паласио в письме от 8 марта 1576 г., адресованном испанскому королю Филиппу II. Однако краткое описание величественных руин древнего города, данное им, осталось погре­бенным в пыли архивов. Подлинную из­вестность Копан получил только после путешествия Дж. Л. Стивенса и опубликова­ния результатов его экспедиции в Цент­ральную Америку. Для Стивенса Копан был первым обнаруженным им древним городом майя. Он был в таком восторге от копанских памятников, что купил за пять­десят долларов у хозяина земли участок, на котором находилось городище, и даже намеревался перевезти самые выдающиеся скульптуры в Соединенные Штаты Амери­ки. К счастью для дальнейших исследова­ний, это предприятие оказалось невыпол­нимым из-за транспортных трудностей.

Копан. Общий вид. Реконструкция Т. Про­скуряковой.

После Стивенса развалины Копана не­однократно посещались путешественника­ми и учеными, а в 1930—1940 гг. они были основательно исследованы несколькими экспедициями. В настоящее время горо­дище объявлено правительством Гондураса государственным археологическим запо­ведником.¹⁶

«Трибуна для зрителей». Копан

Копан состоит из главной группы и шест­надцати других, более мелких, разбросанных по долине, одна из которых отстоит от центра на расстоянии около 9 км. Глав­ная композиция включает акрополь и примыкающие к нему несколько площадей различного размера. Акрополь воздвигнут на большом холме, около 40 м в высоту. Здесь в результате многочисленных пере­строек образовался единый архитектурный комплекс из пирамид, платформ, храмов, лестниц и террас, построенных на различ­ных уровнях. Общая площадь, занятая всеми постройками акрополя, равна 25 га. В этом комплексе наиболее интересны три памятника, сооруженные во второй поло­вине VIII в.: храм 26 с замечательной «Иеро­глифической лестницей», дворец 11 и, на­конец, необычайно богато декорированный храм 22.

«Бог Солнца». Деталь «Иероглифической лестницы». Копан

Посетитель, вступающий в центральную часть Копана с северной стороны, попадает на «Главную площадь», окруженную стрех сторон рядами каменных сидений, что ука­зывает на использование ее некогда для торжественных собраний или религиозных церемоний. На этой площади воздвигнуто большое количество стел и алтарей; с южной стороны она отделена от «Средней пло­щади» небольшой пирамидой без здания на вершине. Центр «Средней площади» за­нимают большой стадион для игры в мяч и пристроенные к нему две платформы; на вершинах пирамидальных баз стадиона сооружено два интересных по планам зда­ния. Далее следует длинная и сравнитель­но узкая «Площадь Иероглифической лест­ницы», ограниченная с одной стороны ста­дионом, с другой — храмом 26 и с тре­тьей— дворцом 11 с его колоссальной по ширине лестницей. Поднявшись по послед­ней, можно попасть на территорию собст­венно акрополя, центром которого является здание 16, поставленное на самой высокой в Копане пирамидальной базе; перед ним находится «Западная площадь», а сзади — меньших размеров «Восточная». Ряд по­строек, самых различных по своему архи­тектурному решению, установлен вдоль южной границы акрополя. А у подножия южного склона холма расположено еще не­сколько платформ и зданий. Многие из них погибли, так как река Копан, изменив свое русло, подмыла берег и восточная часть го­родища постепенно превратилась в разва­лины и была смыта в сезоны дождей.

Бог кукурузы. Копан

Наиболее значительные памятники зод­чества сосредоточены на акрополе и вокруг него. Так, например, пирамидальная мно­гоступенчатая база храма 26 своей южной частью сливается с северным склоном ак­рополя, продолжая его. К сожалению, сто­явшее некогда на ее вершине святилище было полностью разрушено и археологам пришлось потратить немало усилий, чтобы по ничтожным обломкам установить его приблизительные размеры и план. Судя по этим данным, оно имело одну небольшую комнату с обычным сводчатым перекры­тием. Культовое значение его, однако, было очень велико; об этом свидетельствуют надпись фигурными иероглифами,¹⁷ поме­щенная, как фриз, на внутренних стенах и нижней части свода, а также необычай­но богатое, даже для копанской архитекту­ры, убранство центральной лестницы.

Голова божества. Чамелекон

Эта лестница, названная «Иероглифиче­ской»,— замечательный пример гармониче­ского сочетания архитектуры и скульп­туры, очевидно, один из самых выдаю­щихся памятников монументального искус­ства Копана. Ширина ее равняется 8 м, не считая тянущихся по обеим сторо­нам балюстрад, длина около 30 м (кроме восьми ступеней стилобата святилища). Вертикальная поверхность каждой из 63 ступеней сплошь покрыта иероглифами. Общее число знаков достигает 2500; они составляют самую большую иероглифиче­скую надпись майя. К сожалению, лестни­ца была найдена в сильно разрушенном состоянии, и поэтому восстановление ее произведено лишь приблизительно (можно с известной уверенностью полагать, что на своих местах находится только половина каменных блоков). Большинство исследо­вателей считает, что содержанием надписи является историческое повествование, ох­ватывающее промежуток примерно в две­сти лет (судя по имеющимся в ней самой ранней и самой поздней дате).

Храм стадиона. Свод. Копан

Поражает исключительно богатое скульп­турное убранство лестницы. На широких балюстрадах размещены идущие цепочкой стилизованные изображения змей и маски в виде голов птиц, вероятно, сов; последние выдаются за край балюстрады и частично покоятся на площадках уступов. У подно­жия, посередине, стоит большой алтарь с рельефной композицией наверху и изо­бражением гигантской змеиной маски на передней части. Рядом с алтарем находит­ся высокая стела М. Через каждые десять ступеней помещены круглые скульптуры в виде сидящих на тронах человеческих фи­гур в парадных одеяниях и причудливых шлемах с пышными плюмажами; всего та­ких фигур пять. Еще несколько лежащих фигур, выполненных в низком рельефе, прикреплены без всякой симметрии на ступенях среди иероглифических знаков; это, очевидно, было сделано сознательно, для того чтобы нарушить впечатление некоторой монотонности от параллельных рядов иероглифов. Между третьей и чет­вертой статуей возвышается покрытый ор­наментами пилонообразный выступ, ве­роятно, также служивший пьедесталом для алтаря или какой-то скульптуры.

Рядом с храмом 26 стоит стадион для игры в мяч. Он был уже рассмотрен в об­щем обзоре архитектуры майя. Но все же следует поподробнее рассказать о двух своеобразных зданиях, возвышавшихся на вершинах его пирамид. По плану почти одинаковые, они заметно отличаются от большинства других майяских построек своей оригинальностью и простотой реше­ния. Оба они состоят из двух комнат, вхо­ды которых обращены в противоположные стороны. К боковым стенам пристроены портики, образованные, так же как в хра­мах Паленке, большими прямоугольными столбами или отрезками стен, несущими сводчатые перекрытия. Таким образом, в каждом здании имелось два темных, осве­щавшихся лишь через дверной проем по­мещения, и два просторных, сообщавших­ся друг с другом портика. Неизвестный зод­чий, воздвигавший этот комплекс, сумел добиться такой планировкой максималь­ного внутреннего объема помещений. Наи­более ярко эта особенность выступает при сравнении планов зданий стадиона и тикальских храмов, в которых внутреннее пространство кажется какой-то узкой рас­щелиной в сплошном массиве каменной кладки.¹⁸

Дворец 11 является самым обширным зданием главной группы. Фасад его обра­щен на север, поэтому с площадки перед ним открывается вид на «Площадь Иерогли­фической лестницы» и лежащую за ней западную часть «Средней площади». Внут­ренние помещения по своей планировке напоминают тикальские: из центральной комнаты, имевшей три входа (кроме глав­ного, северного, еще западный и восточный), можно попасть или в две задние, располо­женные по бокам галереи, или в две следо­вавшие друг за другом небольшие комнат­ки; последняя из них открывалась на юг. Дверные проемы, а также ведущие к ним ступени лестницы были украшены пане­лями с надписями и рельефами, изобра­жающими головы змей, двухголового дра­кона и сидящие человеческие фигуры. В одной из маленьких комнат, вероятно, слу­жившей святилищем, был обнаружен при раскопках прямоугольный колодец, шед­ший в глубь пирамиды. На дне его лежало несколько обсидиановых лезвий — очевид­но, приношения, сделанные при постройке дворца.

По-видимому, дворец 11 был двухэтаж­ным; на это указывают остатки двух лест­ниц, находящихся в упомянутых выше бо­ковых комнатках, а также необычайная по массивности южная стена, которая дол­жна была поддерживать второй этаж. Наружная декорировка здания была очень своеобразна: на двух южных углах были изображены колоссальные крокодилы, голо­вами вниз, а туловищами и хвостами вверх; у северных углов находятся объемные скульптуры божеств по размеру больше че­ловеческого роста. К сожалению, эти инте­ресные памятники копанской пластики сильно повреждены, и поэтому более под­робно о них рассказать трудно.

Воин. Симоховель

Южная, обращенная на «Западную пло­щадь» сторона пирамидальной базы, на ко­торой стоит дворец 11, условно названа археологами «Трибуной для зрителей». Возможно, что некогда на ней действитель­но располагались зрители или участники каких-то происходивших на «Западной пло­щади» церемоний. Это сооружение состоит из четырех больших ступеней, служивших сиденьями. Верхний ряд украшала боль­шая панель с иероглифической надписью во всю длину верхней ступени. В середине композиция прервана горельефным изображением человека. Он сильно накло­нен, поэтому руки, на которые он опирается подбородком, находятся на следующей ступени. Над каждым концом иероглифической панели помещена большая, стоящая на согнутом колене фигура бога; одну руку он положил на грудь, а в другой — приподнятой — держит факел. Голова и верхушка факела даны объемно, тело — горельефом. На шее фигуры — ожерелье из бобов какао, большая змея опоясывает талию, а другая — маленькая, извивающаяся — выползает изо рта. В лице с явно выраженными негроидными чертами подчеркнуты напряженная мускулатура щек, сильно выступающие толстые губы, низкий выпуклый лоб. Благодаря большим, глубоко запавшим глазам создается впечатление предельной пристальности и строгости взгляда. Над «Трибуной для зрителей» в пирамидальной базе сделано несколько ниш, две из которых соединены с маленькой узкой комнаткой, возможно, служившей местом хранения церемониальных костюмов или других культовых принадлежностей. В остальных же, вероятно, стояли статуи. На узкой площадке перед нишами размещены три объемные скульптуры в виде гигантских раковин, две по краям и одна посередине.

Неподалеку от берега реки Копан расположена «Восточная площадь». С севера она ограничена рядом длинных ступеней, ведущих к террасе, на которой воздвигнут один из самых значительных архитектур­ных памятников Копана — храм 22. План его близок к «Храму Солнца» в Паленке, но святилище больше по размерам, а стены, отличающиеся почти циклопической кладкой, значительно массивнее. Ко входу, бращенному на юг, ведет величественная каменная лестница с очень крутыми ступенями. Весь комплекс сооружен из тщательно обработанных блоков мягкого туфа зеленоватого цвета. Широкий дверной проем святилища оформлен в виде гигант­ской раскрытой змеиной пасти. Вторая сверху ступень лестницы покрыта орна­ментом из кружков, условно передающим нижнюю челюсть змеи; на верхней же сту­пени имеется шесть выполненных в низком рельефе стилизованных зубов с большими изогнутыми клыками, торчащими вверх, на каждом ее конце. Кружками же отме­чены края рта и на фасаде. Большие круг­лые камни, выступающие из стен рядом со входом, изображают коренные зубы верх­ней челюсти, которая образует широкую прямоугольную панель над входом. Клыки и резцы здесь несколько меньшего размера, чем на верхней ступени. Подобное оформ­ление не встречается в архитектуре Петена, а характерно для памятников юка­танской области Лoc Ченес и далее на юг до Рио-Бек в южном Кампече. Возможно, что такая перекличка указывает на нали­чие в древности прямых культурных свя­зей между этими областями и Копаном, осу­ществлявшихся посредством каботажного плавания.

Известно, что в первобытном обществе принятие юноши как полноправного чле­на в мужской коллектив сопровождалось сложными и мучительными обрядами, так называемыми инициациями, или посвяще­ниями. Один из них мыслился как прогла­тывание юноши мифическим животным — прародителем племени — и отрыгание его уже в новом состоянии. Поэтому часто вход в дом, где проводили такие посвящения, оформлялся в виде пасти чудовищного зве­ря.¹⁹ Представляется вероятным, что майяские храмы с подобными фасадами генети­чески связаны с домами для инициаций. Служили ли они местом для таких же об­рядов в классический период, сказать пока невозможно.

Фасад храма 22 в центре разделен гори­зонтальной выступающей полосой из кам­ня на две зоны. Нижняя имеет только три рельефные маски божества дождя: одну — над входом и две — на углах здания. Верх­няя часть (теперь совершенно обрушив­шаяся) была декорирована необычайно пышно: фантастические маски, лепной ор­намент, как геометрический, так и из при­чудливо переплетающихся змей, заполняли всю поверхность. А вершину здания вен­чали замечательные памятники круглой пластики: водостоки в виде змеиных голов и многочисленные сидящие человеческие фигуры. Одна из них, наиболее сохранив­шаяся, из-за полураскрытого рта была названа нашедшим ее археологом «Поющей девушкой». Ученому XIX века этот образ казался необычайно женственным: мягкий овал молодого лица, без подчеркнутой мус­кулатуры, маленький лоб, полуопущенные как бы в мечтательности веки, небольшой изящный нос, пухлые губы, пышные во­лосы, узкие плечи и стройный торс — все это, казалось бы, подтверждало его опре­деление. В действительности же перед нами — юный бог кукурузы. Скульптор стре­мился передать свое представление об этом приносящем жизнь и радость людям боже­стве. Он сознательно подчеркнул удлинен­ность лица и стройные формы юношеской фигуры, думая о рвущемся вверх стебле растения, разбросал в разные стороны уп­ругие локоны, чтобы они напоминали мо­лодые листья. Спокойное и доброе выраже­ние лица с почти правильными чертами как бы обещает почитателям благополучие и обильные урожаи. На это же указывают и раскрытые ладони рук — из них незримо сыплются дары.

Сравнивая эту скульптуру с фрагмен­тами других, находившихся рядом, можно заключить, что все они изображали одно и то же божество.

Не менее богато декорирован и внутрен­ний дверной проем, ведущий в одну из ком­нат. На массивных косяках ее изображены согнутые человеческие фигуры, сидящие на гигантских черепах. Они олицетворяют Чаков — богов, несущих, по религиозным представлениям майя, небесный свод. Каж­дый из них поднял руку и поддерживает челюсть двухголового дракона, олицетво­рявшего в майяской мифологии небо. Тело дракона образует широкий фриз над про­емом; среди его изгибов видны маленькие духи в виде человечков с лапами ягуара; их динамичные движения очень разно­образны. Высокий порог покрыт иерогли­фической надписью, до сих пор еще непо­нятного содержания. В этом помещении, пол которого поднят по сравнению с дру­гими более чем на полметра, был найден большой оригинальный по форме сосуд из камня для возжигания благовоний.

По всей вероятности, храм 22, являвший­ся вершиной архитектурного и скульптур­ного мастерства в Копане, был посвящен культу воскресающего и умирающего божества растительности. По стилистиче­ским признакам (главным образом пласти­ки) постройка его относится примерно к 760-м гг.

К террасе, на которой стоит этот храм, с северо-западной стороны примыкает под прямым углом другой интересный архи­тектурный памятник Копана — монумен­тальная «Лестница ягуаров». Название это происходит от скульптур двух ягуаров, рас­положенных по ее сторонам на вертикаль­ной стене верхней террасы, к которой ве­дет лестница. Ягуары, данные в горелье­фе, изображены стоящими, с оскаленной мордой и вытянутой к лестнице одной ла­пой; тела их покрыты большими дискооб­разными углублениями, очевидно, запол­ненными в древности цветными вставками, передававшими пятна на шкуре живот­ного. Простота геометрических форм лест­ницы в сочетании с полными движения фигурами вздыбившихся ягуаров должна была производить на зрителя глубокое впе­чатление.

В середине террасы, находившейся над «Лестницей ягуаров», имеется другая не­большая лестница, в центре которой оставлен прямоугольной формы каменный блок; на передней его части высечена широко открытая змеиная пасть и выглядывающее из нее гигантское человеческое лицо. Так изображался у древних народов Месоамерики бог вечерней и утренней звезды — планеты Венеры. Поэтому на боковых сторонах блока помещены большие иероглифы Венеры. Очевидно, здесь некогда происходили какие-то важные культовые обряды, посвященные этому божеству.

Описанные памятники относятся к «Великому периоду» Копана, то есть ко времени расцвета города в VIII в. Все они воздвигнуты на более древних сооружениях; раскопки, в частности два туннеля, специально проложенные археологами через основание акрополя, выявили остатки не менее девяти строительных периодов в многовековой истории города. Естественно, его размеры и планы различных построек разные исторические периоды значительно отличались друг от друга. Но под­обное описание всех изменений копанской архитектуры — это тема специальной монографической работы.

Таким образом, зодчие классического периода, сохраняя отдельные традиции предшествующего времени, создали ряд прин­ципиально новых решений: большую роль стало играть здание наверху, теперь уже всегда воздвигавшееся из камня, высокие соломенные крыши заменили плоские пе­рекрытия, завершенные своеобразной де­коративной деталью — гребнем, усложнил­ся рисунок лепных карнизов. Для храмов была принята общая композиционная схе­ма, включающая ступенчатый пирамидаль­ный базис, сравнительно невысокое святи­лище и кровельный гребень. Монументаль­ные лестницы, поднимающиеся к гладким стенам святилища, как и богато декориро­ванное сооружение на его крыше, венчаю­щее всю постройку, сразу приковывают внимание к простому зданию на вершине. Поражают необычайно сложная планировка и величественность внешнего облика мно­гоэтажных дворцов. О строгой продуман­ности памятников говорят и четкие формы разнообразных стадионов для культовой игры в мяч.

В каждом городе архитекторы, исполь­зуя указанные схемы, всегда, тем не менее, находили самостоятельные решения. Этот факт говорит о глубине и силе творческих замыслов мастеров, сумевших создать, несмотря на ограничивавшие каноны, зда­ния, ни в коей мере не повторявшие друг друга.

16                Основные данные по Копану находятся в следующих исследованиях: J. L. Stephen Incidents of travel in Central America, Chiapas, and Yucatan. New York, 1841, т. I, стр. 130- 60; МВСА, т. I, табл. 1 — 119; Он же. Exploration of the ruins and site of Copan, Central America. PRGS, т. VIII, London, 1886, стр. 568- 595; G. B. Gordon. Prehistoric ruins of Copan, Honduras. PMM, т. I, № 1. Cambridg 1896, стр. 1—48; Он же. Caverns of Сораn, Honduras. PMM, т. 1, № 5, Cambridge, 189 стр. 137—148; Он же. The Hieroglyphic stairway, ruins of Copan. PMM, т. I, № 6, Cambridge, 1902, стр. 149—186; Он же. Conventionalism and realism in Maya art at Copan. with special reference to the treatment of the macaw. Putnam anniversary volume. New York 1909, стр. 191—95; H. J. Spinden. Table showing the chronological sequence of the principal monuments of Copan, Honduras. New York, 1910; Он же. The Chronological sequence of the principal monuments of Copan (Honduras). Proceedings of ICA, 17 sess., Mexico, 1912, стр. 357—363; Он же. A Study of the May Art; its subject matter and historical development. PMM, Cambridge, 1913, т. 6; S. G. Mоrley. The Inscriptions at Copan. CIWP 219, Washington, 1920; J. M. Longyear. A Historical Interpretation of Copan archaeology CAA, т. I, Chicago, 1951, стр. 86—92; Он же Copan ceramics. A Study of Southeastern May Pottery. CIWP 597, Washington, 1952; A.S. Trick. Temple XXII at Copan. CAAH, № 27 Washington, 1939; G. S t r o m s v i k. The Ball Courts at Copan. CAAH, № 55, Washington, 1952.

17                Фигурными, или персонифицированными иероглифами называется разновидность майяских иероглифов, изображающих понятия в виде целых фигур людей и животных, a не только их голов. Подробнее см.: Ю. В. Кнорозов, ук. соч., стр. 257. Персонифицированные варианты иероглифов носили декоративный характер и имели целью придать надписи вид сюжетной композиции.

18                Этот последний из трех, следующих друг за другом стадионов, датируется 775 г. Наиболее ранний стадион в Копане был сооружев в 435 г.

19                Е. М. L о е b. Tribal Intiations and Secre Societies. UCP, т. 25, № 3, Berkeley, 1929 стр. 257, 261; В. Пропп. Исторические корни волшебной сказки. Л., 1946, стр. 48—51.