Скульптура. Часть 1.

1

Скульптура майя классического периода несомненно принадлежит к наиболее высоким художественным достижениям народов Нового Света. К сожалению, она еще недостаточно изучена, и мы не в состоянии представить себе полную картину ее развития. В значительной степени этому мешали различные объективные обстоятельства. Многие памятники, находящиеся в труднодоступных местностях, известны лишь по несовершенным, поспешно сделанным зарисовкам или предельно кратким описаниям. Раскопки выявляют каждый год новые произведения, иной раз существенно меняющие уже сложившиеся представления. Поэтому создание истории скульптуры майя является делом будущего; в этой области сделаны лишь первые шаги¹.

Памятники майяской пластики этого периода очень разнообразны. Среди них монументальные стелы, алтари, мелкая пластика из терракоты, поделочных и полудрагоценных камней, кости, раковин др. Наконец, большую группу составляют скульптуры, тесно связанные с архитектурой. Назначение их в большинстве случаев не вызывает никаких сомнений; кроме часто декоративных функций, они имели специфическое назначение по своей символике (статуи на гребнях и лестницах, фризы из масок и др.). Обзор пластики классическо периода лучше начать с монументальной скульптуры, и прежде всего с наиболее изученной ее группы — стел.

На их лицевой стороне обычно высечена мужская фигура — правителя или божества. Однако встречаются и женские фигуры, хотя достаточно редко. Скульпторы следовали определенному канону, выработанному в течение нескольких веков, начальные этапы которого были уже прослежены выше. Чаще всего лицо дается в профиль, редко в три четверти, торс — в фас; головы удлиненные (известно, что древние майя производили искусственную деформацию черепа у новорожденных), крупный орлиный нос, маленький рот с опущенными углами, небольшой округлый подбородок, широкий, сильно отступающий назад лоб, слегка раскосые глаза, прямые волосы, изящные руки и ноги. Оборотная сторона, а позже и две боковые покрывались орнаментикой и иероглифическими надписями. Многофигурные композиции главным образом встречаются на притолоках или настенных рельефах, на стелах их мало.

Стела 29. Тикаль. Прорисовка

На древнейших (из известных нам) па­мятниках с территории Петена (недавно найденная стела 29 в Тикале, стела 1 в Волантуне, стелы 5, 9 и 10 в Вашактуне), да­тирующихся концом III — началом IV в., центральная фигура изображена еще до­статочно неумело: из-за неверно найден­ных пропорций она кажется тяжелой и приземистой, но благодаря нестатичной позе, разнообразному положению рук об­щий контур обладает определенной жиз­ненностью и силой. Голова повернута в профиль, обычно влево (с точки зрения смотрящего на стелу), точно так же, как плечи и руки, но торс дается в фас; ступни ног показываются обязательно в профиль, одна за другой. Характерны большие мас­сивные подвески в ушах, напоминающие об ольмекском влиянии, и сложное укра­шение, так называемый «ласточкин хвост», висящее сзади у пояса. Подобная схема разворота фигуры существовала и на скульптурных памятниках Древнего Егип­та. Особенности низкого рельефа с неглу­боким фоном на древнейших памятниках также близки к египетским.

Около середины IV в. в Тикале и Вашак­туне появляются фигуры, изображенные в фас. С этого времени в майяской монумен­тальной пластике можно заметить две ли­нии развития: изображения на стелах с по­становкой фигуры, подобной древнейшим, совершенствуясь в композиции, пропор­циях и реалистичности трактовки образа, все же остаются рельефами, а композиции, данные в фас, постепенно переходят к почти круглой скульптуре. В этом послед­нем направлении решение поставленной задачи достигалось различными путями. В городах юго-востока (например, Копане и частично Киригуа), а также в Тонина ма­стера впоследствии сумели добиться того, что фигура выдавалась из плоскости стелы приблизительно на три четверти. С другой стороны, в некоторых городах, расположен­ных по реке Усумасинте, например, в Пьедрас Неграс, фигуру правителя помещали в нише, находившейся в верхней части стелы. По всей видимости, такие ниши должны бы­ли передавать трон с балдахином — один из отличительных знаков власти у древних майя. Однако такие виды горельефа все же не превратились в круглую скульптуру; возможно, что в этом сыграли определен­ную отрицательную роль не только неко­торые свойства известняка (хрупкость и т. п.), но и то, что на круглой скульптуре почти не оставалось места для обязатель­ных надписей и символической орнамен­тики фона.

Стела 8. Наранхо

В конце раннеклассического периода произошли какие-то значительные собы­тия, вероятно, явившиеся результатом крупных общественных сдвигов. Может быть, стремившиеся к усилению своей вла­сти представители знати пытались ограни­чить или уничтожить культ правителя. Во всяком случае, в период с 534 г. по 593 г. монументальные скульптурные памятники с датами в большинстве городов не воздви­гаются. Более того, в некоторых городищах (например, в Тикале) археологи обнаружи­ли, что в это время несколько старых стел было разбито или повержено на землю. Это удалось установить благодаря тому, что поврежденные или разбитые стелы затем были тщательно восстановлены и помеще­ны во вновь построенные храмы. Таким образом, налицо свидетельства борьбы одной группы общества против другой или, что менее вероятно, одного города-государ­ства против другого. Возможно, наконец, что здесь мы имеем отдаленные отклики завоевания Каминальхуйу теотихуаканскими войсками, что могло вызвать неко­торые изменения и в общественной жизни низменности. Но к концу VI в. эти волне­ния оканчиваются; во многих городах снова начинают создаваться датированные стелы, в том числе и юбилейные, то есть кратные катуну. Число их непрерывно растет, а ма­стерство исполнения повышается.

Интересное толкование символики юбилейных стел предложено недавно Ю. В. Кнорозовым. Он пишет: «В дальнейшем (со второй половины IV в. — Р. К.) юбилейные стелы получают широкое распространенин, что свидетельствует о значительных изменениях политического и религиозного характера. Юбилейные стелы неразрывно связаны с культом богов, правящих пооче­редно в течение определенного периода. Религиозные представления о переходе власти от одного бога к другому, несом­ненно, являются отражением реально су­ществовавшего института смены правле­ния по родам. Появление юбилейных стел, по-видимому, свидетельствует о том, что захват власти одной династией получил религиозную санкцию. Смена власти про­исходит уже не в реальной жизни, а у бо­гов. Земной владыка, вместо того чтобы пе­редавать власть, получает от очередного бога инвеституру на правление».²

¹ Первые наблюдения по истории майяской монументальной пластики были сделаны Г. Дж. Спинденом (Н. J. S р i n d е n. A Study of Maya t. PMM, т. 6, Cambridge, 1913; Он же. Recent progress in the study of Maya art. Procedings ICA, 19th. sess., стр. 165—177, Washington, 1917), но они ограничивались, в сущности, лишь копанскими материалами классического периода. В 1950 г. вышло большое исследование Т. Проскуряковой, посвященное скульптуре майя (Т. Proskouriakoff. А Study of Classic Maya Sculpture. CIWP 593, Washington, 1950). В этой работе имеется немало ценных наблюдений, а также стилистических анализов памятников, разработана подробная система их датировки по деталям изображений. Однако исследовательница не уделяет никакого внимания значению образа в монументальной скульптуре, ее интерес сосредоточивается исключительно на формальном стилистическом анализе и вопросах датировки памятников. Но сама по себе тщательная разработка этих проблем, произведенная Т. Проскуряковой, является значительным шагом вперед в зучении майяской скульптуры. Проведенная в последние годы работа по интерпретации стел как исторических памятников (см. главу I, прим. 24) раскрывает широкие возмож­ности для выяснения общественной роли монументальной скульптуры майя.

² Ю. В. Кнорозов. Письменность индейцев майя, стр. 12—13.