ОСНОВНЫЕ ИСТОЧНИКИ И ИСТОРИЯ ИССЛЕДОВАНИЙ
ГЛАВА 1
Как и другие народы древней Мезоамерики, ацтеки и майя владели письменностью и разнообразными видами искусства, и поэтому их мифы нашли отражение в книгах, в росписи ваз, в резьбе по дереву и кости, а также в монументальных каменных барельефах. Однако не менее важными следует считать сопутствующие текстам рисунки, иллюстрирующие многие эпизоды мифов и изображающие атрибуты богов.
Для изучения религии этого региона огромное значение имеют доиспанские рукописные книги, получившие названия кодексов. К сожалению, до наших дней дошло лишь 18 оригинальных книг. Сохранились всего четыре книги майя постклассического периода: Дрезденский, Мадридский и Парижский кодексы, а также обнаруженная совсем недавно книга — кодекс Гролье. Самые ценные манускрипты Центральной Мексики — это кодексы Борджиа, Ватиканский В, Коспи, Лауда и Фейервари-Майер. Группа Борджиа, названная в честь самой значительной книги, кодекса Борджиа, отличается рисунками, выполненными в стиле, характерном для позднего постклассического периода Центральной Мексики.
Однако точное происхождение этой группы неизвестно, и вряд ли все книги были созданы в одном месте. Сам кодекс Борджиа вполне мог происходить из штата Пуэбла, тогда как родиной кодексов Лауда и Фейервари-Майер, скорее всего, был штат Веракрус. Эти манускрипты могли быть созданы в регионах, находившихся под властью ацтеков, но пропорции человеческих тел и другие условности изображений указывают на то, что их родиной вряд ли была ацтекская столица Теночтитлан. Тем не менее, религиозный смысл и содержание кодексов группы Борджиа подтверждают и расширяют наши знания об ацтеках.
Девять дошедших до нас кодексов майя и группы Борджиа — это главные книги священных пророчеств, которые использовались совместно с календарем. Боги в них обычно появляются в связи с тем или иным предзнаменованием и очень редко в процессе последовательного повествования. По этой причине данные доиспанские кодексы содержат, как правило, лишь краткие ссылки на мифологические эпизоды — за одним примечательным исключением, малоизученной средней частью кодекса Борджиа, содержание отдельных страниц которой совпадает с мифами ацтеков. Примером других рукописных манускриптов доиспанского периода может служить кодекс Виндобоненсис, в котором описываются события начиная с сотворения мира, в том числе происхождение и жизнь бога 9 ветра, миштекского аналога Кетцалькоатля. К сожалению, не сохранилось подобных манускриптов ацтеков и майя. Тем не менее, некоторые записанные латиницей в колониальную эпоху мифы, по всей видимости, были скопированы с оригинальных книг доколумбовой эпохи. По свидетельству составителя эпоса «Пополь-Вух», принадлежавшего к народности майя-киче и закончившего свой труд уже в колониальный период, основой для его работы послужила древняя книга майя, а также ацтекские мифы, переписанные из недошедшего до наших дней доиспанского кодекса.
Однако основные источники ацтекской мифологии относятся не к доиспанской эре, а к раннему колониальному периоду. Многие испанские колонисты рассматривали местное население лишь как источник рабского труда и дани, но религиозные ордена францисканцев, августинцев и доминиканцев связывали эти народы с утопической возможностью создать новый, более совершенный мир. Они не преуменьшали древние достижения ацтеков, а видели в них доказательство способности человека достичь величия. Коренные жители обладали рациональной душой и потенциалом цивилизованной жизни, и поэтому заслуживали внимания и защиты церкви. В работах Бернардино де Саагуна, Хуана де Торквемады, Бартоломео де Лас Касаса и других деятелей церкви XVI века часто сквозит восхищение высоким уровнем и сложностью древних цивилизаций Мезоамерики. Разумеется, они смогли оценить не все аспекты культуры местных племен, а религию индейцев считали ложной и варварской — препятствием для обращения в христианство и построения нового, утопического общества.
Из всех религиозных орденов, действовавших в XVI веке на территории Мексики, или как ее тогда называли Новой Испании, наибольшее усердие в регистрации местных верований и обычаев выказали францисканцы. Пользуясь покровительством испанского королевского двора и самого Эрнана Кортеса, францисканцы уже в 1524 году основали свою первую миссию в городе Мехико. Подобно другим религиозным орденам, они стремились к истинному обращению индейцев в христианскую веру, а этого нельзя было достичь без глубокого знания языка, традиций и верований местного населения. Среди тех, кто первым изучил язык и культуру ацтеков, был Андре де Олмос, и именно он, по всей видимости, был автором одного из самых значительных сборников ацтекских Мифов — «История мексиканцев по их рисункам». Вполне возможно, что другой важный источник мифологии ацтеков — «История Мексики», французская копия утерянного испанского оригинала, — отчасти основан на труде Олмоса.
Гораздо больше известен другой хроникер, описывавший историю и религию ацтеков, Бернардино де Саагун. Приехав в Мексику в 1529 году, Саагун посвятил свою жизнь изучению языка и культуры ацтеков. Как и большинство современников, он считал многие традиции индейцев ложными и вредными. Часто цитируется отрывок из его работы, где Саагун сравнивает себя с врачом, который должен понять причины и симптомы болезни, чтобы назначить правильное лечение. Кроме того, он хотел запечатлеть на бумаге этот удивительный и неповторимый мир, исчезавший буквально у него на глазах. Вместе с другими хроникерами того времени Саагун не только имел возможность беседовать с мудрыми стариками, большая часть жизни которых прошла в доиспанском ацтекском обществе, но и с помощью местных ученых получил доступ к древним кодексам. Саагун с восхищением описывает эти книги и их значение для его работы:
Книги, в которых рассказывалось об их жизни, были снабжены рисунками, как будто они знали и помнили о деяниях своих предков, попавших в их хроники более чем за тысячу лет до появления на этих землях испанцев.
Большая часть этих книг была сожжена во время уничтожения других идолов, но многие из них, которые мы видим теперь, уцелели и бережно хранятся, давая нам возможность понять их древнюю историю.
Саагун был плодовитым ученым, пользовавшимся широкой известностью. Самой главной из его сохранившихся работ считается «Общая история событий Новой Испании». Эта объемная энциклопедия ацтекской культуры с 1850 иллюстрациями представляет собой наиболее полное и подробное исследование любой из доиспанских культур. Двуязычный текст — на языках науа и испанском — составляет 12 томов, каждый из них посвящен определенной тематике. Для изучения мифологии ацтеков особенно важны три тома. В первом содержатся подробные описания и рисунки главных богов ацтеков, а в третьем томе собраны основные мифы, в том числе о рождении Уицилопочтли, а также квазиисторическая хроника правления Кетцалькоатля в Туле. В третьем томе вскользь упоминается о рождении Солнца в Теотиуакане, но гораздо подробнее это событие описывается в седьмой книге, которая рассказывает о небесных явлениях и праздниках, отмечающихся в конце 52-летнего цикла.
В Новой Испании книгу Саагуна одобрили далеко не все. К 70-м годам XVI века враждебные туземцам настроения разделяли и королевский двор, и сам францисканский орден. Великий эксперимент провалился, и Новый Свет не стал местом осуществления утопии. Численность коренного населения Мезоамерики стремительно уменьшалась — из-за болезней, непосильного рабского труда и высоких налогов. Все чаще приходили тревожные сообщения о том, что истинного обращения индейцев в христианство добиться не удалось и что многие из них возвращались к идолопоклонству, смешивая католическую веру с верой предков. В свете этих фактов любые сочинения на языке туземцев начинали восприниматься как угроза не только христианизации Америки, но и политической стабильности. В 1577 году Филипп II издал королевский указ, предписывающий конфисковать двуязычные труды Саагуна. Первая версия «Общей истории» была утеряна, однако в 1579 или 1580 году в Испанию прислали ее копию. Скорее всего, Саагун так и не узнал, что стало с трудом всей его жизни. Запрещенную и забытую книгу обнаружили лишь в 1779 году. Теперь этот манускрипт, получивший название Флорентийского кодекса, хранится в Лаврентийской библиотеке во Флоренции.
Помимо Флорентийского кодекса известны и другие иллюстрированные манускрипты из Центральной Мексики, составленные под покровительством испанцев, причем очень часто эти книги оформлялись художниками, знакомыми с доиспанскими изобразительными традициями. Великолепный Бурбонский кодекс, выполненный в чисто ацтекском стиле, был, скорее всего, составлен сразу же после завоевания этой территории испанцами и служил инструкцией по религии и календарю коренного населения. Кроме важных текстов с описанием местных богов и обрядов, кодексы Маглиабечиано, Теллериано-Ременсиса и Ватиканский кодекс А содержат подробные рисунки костюмов и различных атрибутов главных ацтекских богов. В Ватиканском кодексе А, также известном как кодекс Риос, есть уникальный раздел с изображением небесных сфер, уровней подземного мира, а также один из вариантов мифа о пяти Солнцах и описание легендарной битвы между Кетцалькоатлем и Тецкатлипокой в Толлане.
Из всех кодексов майя ближайшим аналогом Флорентийского кодекса можно считать книгу «Сообщение о делах в Юкатане», хотя в ней содержится гораздо меньше иллюстративного материала. Написанное в 1566 году францисканским монахом Диего де Ландой, это исследование представляет собой подробную энциклопедию культуры индейцев-майя, населявших равнины Юкатана. Однако по качеству, глубине и широте охвата материала этот труд не идет ни в какое сравнение с работой Саагуна. Ланда, который, по собственному признанию, принимал участие в сожжении на костре рукописей индейцев-майя, написал «Сообщение о делах в Юкатане» в Испании, когда его судили за организацию печально известного аутодафе в Мани, во время которого тысячи юкатанских майя подверглись пыткам по обвинению в идолопоклонстве. Совершенно очевидно, что Ланда не был ни беспристрастным, ни доброжелательным хроникером местных традиций. Его книга содержит ценную информацию об истории юкатанских майя, об их календаре и обрядах, но в ней нет даже упоминания о мифологии народа. Единственным исключением можно считать несколько искаженный рассказ о потопе. В отличие от судьбы манускриптов из Центральной Мексики, до наших дней не дошло ни одного испанского текста, посвященного мифологии майя.
Что касается майя, то важные источники их мифологии, относящиеся к колониальному периоду, были написаны ими самими. Чтобы способствовать обращению индейцев в христианство, религиозные ордена приспособили латинский алфавит для ведения записей на языках коренного населения. Юноши из местной знати наскоро обучались алфавиту, чтобы затем выступать в качестве распространителей христианского вероучения. Однако вскоре местные жители уже использовали новую, основанную на латинице орфографию для записи собственных преданий. Это относится и к самому выдающемуся из известных документов, эпосу «Пополь-Вух» индейцев майя-киче из горных районов Гватемалы. Ни один из сохранившихся до наших дней сборников мифов Центральной Мексики не может сравниться с «Пополь-Вух» ни по сложности, ни по широте охвата. Оригинальный манускрипт, ныне утерянный, был записан колониальной системой письма на языке киче во второй половине XVI века. Вероятно, основой «Пополь-Вух» послужила книга (или серия книг) доиспанского периода, дополненная устными преданиями. Дошедшая до нас копия манускрипта сохранилась благодаря работе доминиканца Франсиско Хименеса, который в 1701—1703 годах, будучи настоятелем церкви в гватемальском городе Чичикастенанго, скопировал и перевел книгу на испанский язык. Хименес красочно описывает свои усилия по записи культурного наследия индейцев-киче:
Эти рукописи настолько тщательно были у них засекречены, что никто из других священников и не знал о них. Занявшись этим вопросом в бытность свою настоятелем прихода Санто-Томас в Чичикастенанго, я обнаружил, что это сочинение они впитывали чуть ли не с молоком матери и что все они знали его почти наизусть, и многие хранили у себя.
Оригинальная транскрипция Хименеса и испанский перевод в настоящее время хранятся в Библиотеке Ньюберри в Чикаго.
Тематически «Пополь-Вух» поделен на три основные части: в Первой описывается сотворение мира, во второй рассказывается легендарных подвигах двух пар близнецов, а также о происхождении современных людей и кукурузы, а третья часть представляет собой историю племени киче, заканчивающуюся списком вождей, последний из которых правил в 1550 году. Далее идет обсуждение мифов, в котором используются эпизоды из первой и особенно второй частей. В настоящее время большинство ученых признают, что миф о близнецах и их путешествии в подземное царство был известен среди племен майя еще в классическую эпоху, за 600 лет до покорения этих земель испанцами. Таким образом, «Пополь-Вух» очень важен для понимания не только постклассической культуры киче, но и религии майя классического периода.
Помимо эпоса «Пополь-Вух», принадлежавшего майя-киче из горных районов Гватемалы, до нас дошел сборник древних мифов майя, населявших равнины полуострова Юкатан. Подобно современникам из племени киче, юкатанские майя начали записывать свои предания шрифтом, основой которого стал латинский алфавит. Самая значительная часть этих произведений сохранилась в серии книг пророчеств, названных по имени туземного жреца Чилам Балама, который предсказал приход испанцев. Название каждой книги состоит из имени предсказателя и названия города, где она была составлена. Самые известные из этих манускриптов — «Чилам Балам» из Чумайеля и «Чилам Балам» из Тисимина. Оба этих города существуют на Юкатане и сегодня. В глухих селениях мексиканского штата Кинтана-Роо книги «Чилам Балам» до сих пор копируются местными писцами.
Несмотря на то что ни один из манускриптов «Чилам Балам» не датируется ранее XVIII века, в них часто упоминаются древние мифы и события, вероятно скопированные с текстов раннего колониального периода и еще более древних рукописных книг. Основное содержание «Чилам Балам» — это пророчества, связанные с временными циклами. Повторяющийся характер этих циклов приводит к наложению времен, и в одном отрывке порой повествуется о событиях, происходивших в колониальную, доиспанскую и даже мифическую эпохи. Поскольку большая часть текстов представляет собой пророчества, то неудивительно, что нередко они выглядят загадочными и туманными. Тем не менее некоторые эпизоды, включенные в книги пророчеств из Чумайеля, Тисимин и Мани, содержат связанные между собой описания мифического потопа и возрождения мира.
В начале колониального периода ацтеки продолжали создавать книги для собственных нужд. В 1539 году индейский вождь из Кулуакана дон Балтасар был осужден за то, что заказал местному художнику иллюстрации к своей генеалогии, которая начиналась с появления его предков и богов из священной пещеры. Эта книга состояла в основном из рисунков, но ацтеки также записывали мифы племен науа при помощи латинского шрифта. Возможно, именно таким был знаменитый документ «Легенда о Солнцах». Автор, использовавший официальный и древний язык науа, был, скорее всего, ацтеком, прошедшим обучение у францисканцев. Как и в случае с «Историей мексиканцев по их рисункам» и «Пополь-Вух», в основу этого манускрипта, по всей вероятности, легли несколько доиспанских рукописей. За рассказом о сотворении мира, о происхождении людей и кукурузы следует легенда о Кетцалькоатле и Толлане, а заканчивается книга историей ацтеков.
Последний исторический раздел не окончен, и поэтому неизвестно не содержались ли в нем генеалогические сведения раннего колониального периода. Связь генеалогии с мифами — как, например, в эпосе «Пополь-Вух» — обычно использовалась для доказательства родословной и прав наследования.
После XVI века количество документов с записями местных преданий резко уменьшилось. Многие из упомянутых выше манускриптов были забыты или запрещены, и интерес к легендам и обычаям индейцев возродился лишь в середине XVIII века, после чего начался эпохальный период повторного открытия рукописей доиспанского и раннего колониального периода. Путешествовавший по Мексике итальянец Лоренцо Ботурини собрал обширную коллекцию документов доиспанской эпохи и XVI века. В 1744 году испанские колониальные власти выслали Ботурини из страны и конфисковали его библиотеку. В конце концов все обвинения с Ботурини были сняты, но его бесценная коллекция осталась в Мексике и была разграблена.
После того как в начале XIX века Мексика и Гватемала добились независимости от Испании, поиск рукописей стал еще более интенсивным. Французский физик Обен, живший в Мексике с 1830 по 1840 год, собрал огромное количество старинных документов, многие из которых принадлежали коллекции Ботурини. Это собрание было привезено во Францию и в конечном счете попало в фонды Национальной библиотеки в Париже. Однако самым известным исследователем рукописей колониальной эпохи считается другой француз, чудаковатый аббат Шарль-Этьен Брассер де Бурбур. Церковный сан и обходительные манеры обеспечили Брассер де Бурбуру доступ ко многим неопубликованным документам, хранившимся в Мексике, Гватемале и Испании. Впервые испанский перевод «Пополь-Вух» был опубликован в 1857 году Карлом Шерцером, но эту книгу затмило выпущенное Брассер де Бурбуром в 1861 году издание на двух языках — киче и французском. На самом деле общепризнанное теперь название «Пополь-Вух» впервые появилось во французском переводе. В 1863 году во время пребывания в Испании Брассер де Бурбура посчастливилось отыскать записки Диего де Ланды «Сообщение о делах в Юкатане». Несколько лет спустя, в 1866 году, он обнаружил большую часть Мадридского кодекса майя, относящегося к доиспанскому периоду. Сам Брассер де Бурбур больше всего гордился находкой кодекса Чимальпопока, содержащего «Легенду о Солнцах», однако эта рукопись была в составе собрания Лоренцо Ботурини, и ее уже скопировал и перевел Обен.
Брассер де Бурбуру справедливо отдают должное за неустанные поиски редких рукописей, однако его фантастические интерпретации с недоверием воспринимались и современниками, и более поздними исследователями. Он был убежден, что документы доиспанской эпохи и периода колонизации содержат тайные упоминания об Атлантиде и геологических катастрофах. Известный лингвист XIX века Дэниел Гаррисон Бринтон так отозвался о комментариях аббата по поводу одно из фрагментов Мадридского кодекса:
Как это ни прискорбно, но я не могу сказать ни единого слова в защиту его взглядов... Они настолько нелепы, что страшно даже пересказывать их.
Лишь немногие из интерпретаций Брассер де Бурбура выдержали проверку временем, но мы должны быть благодарны аббату за то, что он привлек внимание к главным документам, связанным с древней историей Мезоамерики, а также за их публикацию.
Систематическое издание рукописных книг коренного населения стало еще одним важным шагом в исследованиях религии Мезоамерики, проводившихся в XIX веке. С 1831 по 1846 год ирландец Эдвард Кинг, виконт Кингсборо, выпустил знаменитую серию «Древности Мексики». Девять объемистых томов содержали выполненные художником Агостино Аглио цветные копии хранившихся в Англии и Центральной Европе кодексов, в том числе Дрезденского, Борджиа и Виндобоненсис. Этот титанический труд привел к разорению лорда Кингсборо, который умер в 1837 году в долговой тюрьме.
Источниками изучения мифологии ацтеков и майя служат не только рукописи доиспанского и колониального периодов, но и Древняя скульптура и керамика. В XVI веке каменные скульптуры доиспанских времен считались сатанинской угрозой, препятствующей обращению местного населения в христианство. В 1531 году епископ Новой Испании Хуан де Зумаррага сообщал об уничтожении 20 тысяч идолов. Тем не менее многие скульптуры сохранились до наших дней, спрятанные в пещерах или закопанные под фундаментами зданий Мехико. В 1790 году на центральной площади Мехико были обнаружены два огромных каменных изваяния. После 250 лет христианства и колониального правления их уже не рассматривали как угрозу. Каменный календарь и змеевидные скульптуры не были уничтожены — они вызвали интерес и стали объектом исследования. В 1792 году Антонио де Леон-и-Гама опубликовал подробное описание этих двух памятников древности, которые в настоящее время являются основой экспозиции Национального музея антропологии в Мехико.
Расцвет культуры майя и самые значительные памятники относятся не к периоду испанской конкисты, а к классической эпохе, закончившейся задолго до появления испанцев. Подавляющее большинство городов классического периода было покинуто жителями и лежало в руинах среди лесов, вдали от центров колониальной оккупации. По этой причине на развалины не обращали внимания, пока в конце колониального периода не началось их активное изучение. В 1784 году Хосе Антонио Кальдерон сообщил о находке города Паленке, относящегося к классическому периоду цивилизации майя; впоследствии это место посетили Антонио дель Рио, Гильермо Дюпе и другие исследователи. Однако впервые всеобщее внимание к древностям майя привлекли Джон Ллойд Стефенс и Фредерик Катервуд. С 1839 по 1842 год Стефенс и Катервуд объехали почти весь регион, где жили майя, и опубликовали два отчета о своих путешествиях. Яркие и живые описания Стефенса в сочетании с превосходными иллюстрациями Катервуда способствовали огромной популярности этих книг, дав толчок к появлению следующего поколения путешественников и исследователей.
Из всех исследователей второй половины XIX века особого внимания заслуживают Альфред П. Модсли и Теоберт Малер, открывшие и описавшие огромное количество памятников культуры майя. Даже через сто лет публикации Модсли и Малера остаются незаменимым источником информации для тех, кто изучает письменность и религию этого народа. Вдохновленный работами Стефенса, англичанин Альфред Модсли впервые посетил земли майя в 1891 году. До 1894 года он совершил поездки в Копан, Киригуа, Паленке, Чичен-Ицу и другие города майя, фотографируя каменные монументы и делая гипсовые слепки. Первые его фотографии вместе с превосходными рисунками Энни Хантер были опубликованы в 1889 году, а последняя работа, получившая название «Археология: Биология Центральной Америки», вышла в свет в 1902 году. Австрийский исследователь Теоберт Малер впервые попал в Мексику в 1865 году как солдат армии незадачливого императора Максимилиана. В 80-х годах XIX века Малер начал описывать руины и скульптуры майя, составлять карты и — самое главное — делать превосходные фотографии, месяцами пробираясь сквозь колючие кустарники и непроходимые джунгли. Единственной организацией, оказывавшей ему поддержку, был Музей Пибоди Гарвардского университета, с 1901 по 1911 год опубликовавший серию монографий, в которых описывались исследования Малера южных районах обитания равнинных майя. К сожалению, большая часть работ Малера так и осталась неопубликованной. Он умер в 1917 году, обиженный, ожесточенный и игнорируемый новым поколением исследователей цивилизации майя.
После публикации изображений каменных монументов и других свидетельств культуры майя ученые конца XIX века стали использовать археологические находки в процессе изучения доиспанских кодексов и текстов колониального периода. Одним из самых блестящих специалистов в этой области был Эрнст Ферстеманн, главный библиотекарь публичной Королевской библиотеки в Дрездене и хранитель Дрезденского кодекса майя. Его новаторское исследование этого кодекса и других рукописей позволило понять основы древнего календаря майя, системы счисления и письменности, в том числе роль даты 4 Ахау 8 Кумку для Длинного Счета — события, имевшего огромное мифологическое значение для древних майя. Расшифровка системы Длинного Счета продемонстрировала, что большинство городов и памятников майя были созданы задолго до позднего постклассического пери-ода и первых контактов с испанцами.
Современник Ферстеманна Эдуард Георг Селер родился в 1849 году в Пруссии. Селер был одним из самых выдающихся и плодовитых ученых, когда-либо работавших с рукописями и искусством древней Мексики. Помимо энциклопедического знания культуры и памятников коренного населения, он отличался необыкновенной наблюдательностью, позволившей ему провести важные параллели между древними кодексами и скульптурой. Селер успешно работал с древней религией и искусством майя, но наибольшую известность получили его исследования кодексов Центральной Мексики, и особенно группы Борджиа. Поддержку Селеру оказывал состоятельный американец Джозеф Флоримонд. Желая финансировать не только публикацию точных факсимиле древних и колониальных рукописей с рисунками, но и их изучение, Флоримонд в 1899 году основал для Селера кафедру в Берлинском университете. Благодаря его помощи Селер опубликовал основные комментарии к четырем рукописным кодексам, Аубин Тоналаматль, Фейервари-Майер, Ватиканскому В, а также к кодексу Борджиа — последней и самой значительной своей работе.
Правление мексиканского диктатора Порфирио Диаса в конце XIX — начале XX века ознаменовало важный этап в изучении языка и культуры ацтеков. В это время было издано множество роскошных томов, посвященных истории и культуре ацтеков, в том числе работы Хоакина Гарсиа Икасбальсеты. Одним из самых известных мексиканских ученых был Франсиско дель Пасо-и-Тронкосо, опытный переводчик классических текстов науа, издавший многие ценные тексты ацтеков. В 1899 году он выпустил факсимильное издание с комментариями самой главной рукописной книги ацтеков — Бурбонского кодекса. Однако основные его интересы были сосредоточены на обширной части материалов Саагуна. С 1892 по 1916 год Пасо-и-Тронкосо работал в Мадриде и Флоренции, ни разу не приехав в Мексику. К сожалению, мексиканская революция, Первая мировая война и его собственная склонность к подробным описаниям воспрепятствовали изданию многих его работ.
В первой половине XX века религию ацтеков продолжали активно изучать ученики Селера, в том числе Вальтер Леман и Вальтер Крикеберг. Взгляды и открытия Селера оказали огромное влияние на еще одного немецкого ученого — Германа Бейера. Учеником Бейера был мексиканец Альфонсо Касо, один из величайших археологов Мезоамерики XX века и специалист в области письменности, календаря и религии горных племен Мексики.
В конце периода диктатуры Диаса археологические раскопки велись во многих районах Мексики. Некоторые из первых плановых раскопок в Мексике были начаты в 1909 году Мануэлем Гамио, учеником знаменитого американского антрополога Франца Боаса. В 1922 году Гамио опубликовал посвященный Теотиуакану объемный труд, в который вошли материалы раскопок в знамени-том храме Кетцалькоатля. Тем не менее хронология взаимоотношений ацтеков, тольтеков и культуры Теотиуакана все еще оставалась не выясненной, и на протяжении многих лет Теотиуакан отождествлялся с городом Толланом из ацтекских мифов. В 1941 году этноисторик Вигберто Хименес Морено установил, что легендарным Толланом тольтеков был город Тула, после чего стало возможным проследить развитие цивилизации Центральной Мексики от Теотиуакана к Туле и далее к ацтекам.
В 1978 году в Мехико, в центре бывшей столицы ацтеков Теночтитлана, было обнаружено огромное каменное изваяние. Изображение мертвой богини Койольшауки лежало в основании грандиозного Великого Храма, расположенного на символической оси вселенной ацтеков. Раскопки, проводившиеся под руководством Эдуардо Матоса Моктесумы с 1978 по 1982 год, позволили освободить фундамент Великого Храма. Скульптура и богатые дары, найденные при проведении археологических работ, подтвердили свидетельства испанских конкистадоров, что северная часть храма была посвящена богу дождя и молнии Тлалоку, а в южной части находился алтарь бога ацтеков Уицилопочтли. Посвященная Тлалоку половина символизировала его водяную сущность, а южная половина — гору Коатепек, где новорожденный Уицилопочтли убил Койольшауки и четыре сотни ее братьев. Никакие другие археологические находки в Мезоамерике не имели подобной непосредственной связи с известными мифами коренного населения. Раскопки в Великом Храме дают возможность познать не только материальные предметы ацтеков, но и их мифы.
В первой половине XX века огромный вклад в археологические исследования культуры майя внес Институт Карнеги из Вашингтона. При его поддержке были проведены основные раскопки в Каминальхуйю, Уашактуне, Чичен-Ице и других древних городах майя. Среди многих выдающихся археологов, привлеченных Институтом Карнеги, был сэр Дж. Эрик Томпсон, и на протяжении большей части XX столетия его работы доминировали в таких областях, как письменность и религия майя. Подобно Селеру, Томпсон использовал свои обширные знания центральных районов Мексики для интерпретации письменности и искусства майя, а также признавал важность современных этнографических материалов для изучения древней религии.
При расшифровке иероглифов майя Томпсон и его современники опирались на эпиграфические догадки Эрнста Ферстеманна. Считалось, что древние письмена майя связаны лишь с календарем и астрономией и не содержат описания исторических или мифологических событий. Эта точка зрения претерпела коренные изменения в 60-х годах XX века после открытий Генриха Берлина и Татьяны Проскуряковой, которые установили, что надписи майя содержат не только календарные заметки, но и сообщения о рождениях, наследовании, браках, войнах и других событиях человеческой жизни. Эти эпизоды относились и к людям, и к богам глубокой древности.
Одновременно с открытием Берлина и Проскуряковой в изучении письменности майя произошел еще один важный поворот. В 50-х годах XX века русский специалист по эпиграфике Юрий Кнорозов высказал предположение, что иероглифы майя представляют собой фонетический слоговый шрифт. Несмотря на то что Томпсон выступил с резкой критикой этой гипотезы, другие специалисты развили идеи Кнорозова, и в настоящее время фонетический характер письменности майя общепризнан. Расшифровка надписей майя шла быстрыми темпами, и каждый год появлялись все новые прочитанные тексты, проливавшие свет на имена богов, описанные в мифах события и другие аспекты религии майя.
Несмотря на то что памятники классического периода содержат упоминания о богах и мифах, основным источником сведений о мифологии этой эпохи служат керамические сосуды, украшенные искусной резьбой или рисунками. На протяжении многих лет эти сосуды извлекались из гробниц вождей во время плановых раскопок, но к 60-м годам XX века в результате интенсивного разграбления захоронений на рынок хлынул поток керамики. Внезапно ученые столкнулись с многочисленными, но совершенно непонятными повествовательными сюжетами. В 1973 году археолог Майкл Д. Ко предположил, что большинство рисунков на вазах связано с древней версией священной книги майя-киче «Пополь-Вух», подробным рассказом о путешествии двух пар близнецов в подземный мир. За последние годы в эту теорию были внесены незначительные коррективы, однако теперь уже не подлежит сомнению, что один из вариантов мифа творения «Пополь-Вух» был известен майя в классическую эпоху и что многие эпизоды мифа изображены на керамике этого периода.
Благодаря Саагуну и другим хроникерам XVI века до нас дошли превосходные записи ацтекских мифов и ритуалов, причем очень часто один и тот же миф встречается в разных источниках. Кроме того, материалы из Центральной Мексики на протяжении целого столетия интенсивно изучались опытными специалистами по истории и культуре ацтеков, и их работы до настоящего времени остаются незаменимым источником информации. Процесс изучения мифологии майя находится еще в начальной стадии. Кроме «Пополь-Вух», сохранилось очень мало текстов раннего колониального периода, имеющих отношение к мифам и легендам майя. Более того, расшифровка иероглифов и рисунков еще не завершена, причем с каждым годом число новых находок стремительно растет. Тем не менее даже на этой стадии исследований доиспанские книги и произведения искусства могут многое рассказать о древней мифологии майя, в том числе и о мифах, не встречающихся в текстах колониального периода. Сложная и совершенная письменность классической эпохи, а также иконография майя дают нам уникальную возможность познакомиться с религиозными представлениями, существовавшими за тысячу лет до прихода испанцев.