Несбывшиеся надежды

Наиболее дальновидные люди в правящих кругах Гава­ны и Вашингтона понимали, что попытки с помощью террора подавить растущий протест народных масс в и без того тяжелых условиях экономического кризиса, нище­ты и безработицы чреваты дальнейшим осложнением внутриполитической обстановки на Кубе. Так, еще в ок­тябре 1930 г. американский сенатор У. Кинг предостере­гал в специальном меморандуме президента Г. Гувера, что «неизбежным результатом правления Мачадо... будет революция», которую он называл «несчастьем»¹.

Буржуазные оппозиционные группировки на Кубе только на словах пеклись об изменении создавшегося положения, а на деле боролись за власть. Сформировав­шаяся в конце 20-х годов буржуазно-помещичья оппози­ция состояла из отколовшихся от своей партии консер­ваторов во главе с бывшим президентом Менокалем, ли­бералов во главе с бывшим мэром Гаваны М. Гомесом и уже упоминавшегося Националистического союза, воз­главляемого Меидиэтой. Все реформы, предлагавшиеся этими группировками, предполагали лишь замену прави­тельства Мачадо (с помощью американских штыков) ме­нее одиозным.

Пытаясь как-то умерить накал политических страстей, посол США в Гаване Г. Гугенхейм взял на себя мис­сию посредника. Он прилагал все усилия для достиже­ния договоренности между Мачадо и представителями оп­позиции. Его усилия не увенчались успехом: несмотря на переговоры Мачадо с оппозицией, длившиеся около года, диктатор отказался уйти в отставку,

После того как в апреле 1931 г. переговоры были прерваны, оппозиционные группировки организовали во­оруженные выступления в Гаване и Пинар-делъ-Рио, поддержанные высадившейся экспедицией кубинских эмигрантов на севере провинции Орьенте. Но правитель­ству быстро удалось подавить эти выступления с по­мощью армии, оставшейся верной Мачадо.

Антиправительственное движение стало приобретать массовый характер. Тогда, не желая допустить перехода инициативы в руки народных масс, группа представите­лей буржуазной интеллигенции, связанная с местным и американским капиталом, создала в конце 1931 г. тай­ную организацию, названную АБЦ. Главным методом борьбы организация избрала индивидуальный террор (была даже осуществлена попытка покушения на жизнь президента). Чтобы завоевать как можно больше сторон­ников, в том числе из среды рабочих и крестьян, «абецисты» опубликовали в декабре 1932 г. свою программу, которая провозглашала введение прогрессивного позе­мельного налога, ограничение права компаний на покуп­ку земель, «разукрупнение» латифундий, финансовую поддержку мелким земельным собственникам, национали­зацию железных дорог и находящихся в руках иностран­цев коммунальных предприятий, установление 8-часового рабочего дня, принятие ряда социальных законов ².

Наряду с выпадами против фашизма в программе АБЦ содержались антикоммунистические положения. В условиях экономического кризиса ео демагогические лозунги встречали отклик не только в кругах разоряв­шейся мелкой буржуазии, но и среди определенной ча­сти пролетариата.

Вместе с тем террор, развязанный «абецистами», при­носил заметный вред демократическому движению, про­воцировал усиление репрессий против рабочих и особен­но против коммунистов. Для борьбы с революционным движением Мачадо создал специальную охранку. Ее со­трудники разгоняли демонстрации, расправлялись с поли­тическими и профсоюзными лидерами, студенческими ру­ководителями, прогрессивными журналистами.

Попытки добиться победы революции путем террора препятствовали вовлечению масс в революцию. Поэтому Компартия, ее молодежная организация — Лига коммуни­стической молодежи — и студенческое Левое крыло в це­лях мобилизации трудящихся на массовые выступления против тирании Мачадо организовывали забастовки и многочисленные уличные демонстрации, развертывали ра­боту подпольной печати, укрепляли профсоюзные орга­низации. Заметная роль в этой борьбе принадлежала ку­бинскому пролетариату. Все чаще с экономическими ло­зунгами сочетает он требования политического характера. Некоторые забастовки рабочих-сахарников закончились открытыми схватками с армейскими подразделениями. Крупная манифестация рабочих и студентов состоялась по случаю похорон молодого коммуниста Мирто Милиана в Санта-Кларе. Она, равно как и другие выступления трудящихся, свидетельствовала об укреплении их револю­ционного духа.

Коммунистическая партия увеличила к 1933 г. свои ряды до 3 тыс. человек. Коммунисты руководили Лигой коммунистической молодежи, играли ведущую роль в ру­ководстве Национальной конфедерации рабочих Кубы, Антиимпериалистической лиги, студенческом Левом крыле и в Радикальном женском союзе. Партийные органи­зации вели активную работу среди народных масс во всех провинциях страны.

Организованные действия рабочих под руководством Компартии могли приобрести еще больший размах, если бы не провокаторская деятельность «абецистов». Некото­рые из них вошли в состав стачечных комитетов с це­лью деморализации бастующих и срыва забастовок. В от­дельных населенных пунктах члены АБЦ расстреливали рабочих-активистов. Взрывали их дома. Под видом «оп­позиции» они пробрались и в ряды самой Компартии, призывая рабочих не выступать с какими-либо требова­ниями до проведения всеобщей национальной забастовки, которую готовили коммунисты.

Безусловно, подобные предательские действия были на руку лишь реакции. Но ничто не могло предотвратить развертывания широких выступлений трудящихся масс.

Положение в стране продолжало обостряться. Не по­могли и некоторые демагогические акции правительства. В частности, послание Мачадо конгрессу, в котором го­ворилось о намерении провести ряд реформ.

Для многих антиправительственных организаций ста­новилась все очевидней необходимость общенародного восстания, способного покончить с ненавистным режимом и положить начало демократическому обновлению стра­ны. Весной 1933 г. на Кубе сложилась революционная ситуация, назревал общенациональный кризис. Всеобщая забастовка 4 августа носила четко выраженный политиче­ский характер. Подавить ее не удалось ни с помощью солдат, ни введением осадного положения. Не на шутку встревоженный посол США С. Уэллес потребовал от Ма­чадо подать в отставку. Диктатор лавировал. Был лишь пущен слух о его уходе. Но солдаты встретили ликующие толпы народа огнем из винтовок. Имелись убитые и ра­неные.

В начале августа, когда некоторые армейские части отказали в поддержке президенту, Мачадо с семейством бежал в Нассау (Багамские острова).

Первое, что попыталась предпринять официальная оп­позиция,— всячески задержать дальнейшее расширение революционных выступлений народа. Было сформировано правительство во главе с назначенным президентом Кар­лосом Мануэлем де Сеспедесом (однофамильцем извест­ного кубинского патриота), состоявшее в основном из консервативных элементов. Трудящиеся, быстро распо­знав этот маневр, продолжали борьбу, требуя смещения всех должностных лиц, в той или иной степени сотруд­ничавших с диктатурой, а также отмены принятой Мача­до конституции 1928 г.

Компартия, профсоюзные организации сумели спло­тить рабочих на дальнейшую борьбу. Революционно на­строенные студенческие организации потребовали создать временное правительство, которое смогло бы принять ра­дикальные меры по преодолению экономического и поли­тического кризиса в стране. В армии, воспользовавшись недовольством солдатской массы, сержанты стали смещать с должностей офицеров.

После 12 августа события продолжали разворачивать­ся с небывалой быстротой. Толпа расправлялась с бывши­ми прислужниками Мачадо, ворвалась в президентский дворец. Остров вновь охватила всеобщая забастовка, про­ходившая под лозунгом «Долой „поправку Платта^и!»

И снова, в разгар всех этих событий, решающее сло­во сказал Вашингтон. Сеспедес рассматривался там как «свой человек». Его хорошо знали в США сначала в ка­честве кубинского посла, позднее — в качестве предан­ного Соединенным Штатам министра иностранных дел в правительствах Сайяса и Мачадо. Президент Ф. Рузвельт сделал заявление, в котором подчеркнул, что правительство Сеспедеса «конституционно и законно» ². Несмотря на широко разрекламированную политику «доброго со­седа», которую обещал проводить в Латинской Америке Рузвельт, на рейде Гаваны и Мансанильо бросили якоря корабли военно-морского флота США.

Ощутив столь весомую поддержку, Сеспедес стал дей­ствовать смелее. Было введено осадное положение, за­прещены демонстрации, войска получили распоряжение стрелять без предупреждения. Буржуазная оппозиция увещевала трудящихся, призывала прекратить выступле­ния, обещая добиться проведения реформ правительством.

Испуганные размахом народного движения, власти по­шли на некоторые уступки. Прежде всего отменили не­законные дополнения к конституции 1901 г., сделанные диктатором. Назначенных Мачадо конгрессменов, членов Верховного суда и всех избираемых должностных лиц лишили их полномочий. На февраль 1934 г. были на­значены президентские выборы.

Однако значение революционных выступлений 1933 г., естественно, не сводилось к этим довольно куцым мерам. Свержение диктатуры оказало революционизирующее влияние на широкие народные массы. Крепло рабочее движение, росли ряды Национальной конфедерации ра­бочих Кубы, завоевавшей легальность и насчитывавшей уже 300 тыс. членов. В августе 1933 г. вышла из под­полья и Компартия. Все это способствовало дальнейшему продолжению борьбы трудящихся.

В отдельных населенных пунктах трудящиеся захва­тывали сахарные заводы, имущество мачадистов. Между безземельными крестьянами распределялась земля, при­надлежавшая прислужникам бежавшего диктатора. В го­роде Сьенфуэгос стачечный комитет захватил городское управление, создал народную милицию, распределил сре­ди бедняков имущество богачей. Это не могло не напу­гать реакционные силы, понимавшие, чго правительство Сеспедеса не в состоянии уже удержать инициативу в своих руках. Консервативная группировка экс-президен­та Менокаля, поддержанная рядом высших офицеров ар­мии, стала готовить антиправительственный заговор. С не­сколько иных позиций подходили к свержению прави­тельства члены «Студенческого директората». В его манифесте говорилось о необходимости сформирования такого правительства, которое бы осуществило важные социально-экономические преобразования и созвало Уч­редительное собрание для выработки новой консти­туции.

За подготовку вооруженного выступления против пра­вительства взялась и группа армейских сержантов, во главе которой стояли Пабло Родригес, Фульхенсио Ба­тиста и другие младшие офицеры. Создав конспиратив­ную организацию — Военный союз Колумбии (по назва­нию военного городка в Гаване),— они установили кон­такт с лидерами «Студенческого директората» и выступав­шими против правительства Сеспедеса университетскими профессорами и членами отколовшейся от партии АБЦ группы АБЦ-радикаль. Представители всех перечислен­ных групп объединились в Революционную хунту, при­нявшую решение добиваться сформирования такого прави­тельства, которое сумело бы противостоять американскому влиянию.

В ночь на 5 сентября 1933 г. хунта взяла власть в свои руки. Была образована Правительственная испол­нительная комиссия из пяти человек во главе с профес­сором университета Р. Грау Сан-Мартином. Сержанты, которым удалось повести за собой основную солдатскую массу, захватили власть в провинциях.

В результате власть перешла в руки представителей мелкой и средней буржуазии, выступавших на данном этапе против американского господства в стране. Поэто­му события 5 сентября стали шагом вперед в развитии революции.

Во Временном правительстве с первых дней развер­нулась борьба между представителями патриотически на­строенных слоев буржуазии, готовых вести дальнейшую борьбу, и колеблющимися элементами, проявлявшими склонность к сговору с империализмом и местной реак­цией. К ним относился и сам глава правительства — Грау Сан-Мартин.

Тем не менее США не спешили с признанием Вре­менного правительства. Они пообещали признать его, лишь если ‘ оно докажет, что «способно поддержать порядок»⁴. Наряду с этим, несмотря на призыв прояв­лять осторожность, президент Рузвельт все же направил американские военные корабли в кубинские воды.

Такую реакцию Вашингтона в известной степени оп­ределили показавшиеся ему слишком радикальными пла­ны Временного правительства, перед которым открылась возможность пойти по пути антиимпериалистической де­мократической революции: в своем первом манифесте оно заявляло о готовности «продолжать революцию» на осно­ве принципов «самой передовой демократии», провозгла­сив также лозунг «Куба для кубинцев!»; конституцию 1901 г., включавшую «поправку Платта», заменить ста­тутом для Временного правительства, поддерживать «аб­солютную независимость и национальный суверенитет» ⁵.

Были осуществлены некоторые реформы. Важнейши­ми из них стали введение 8-часового рабочего дня, ус­тановление официального минимума заработной платы для рубщиков сахарного тростника, учреждение мини­стерства труда. Правительство даже осмелилось посяг­нуть на интересы американского капитала, приостановив платежи «Чейз бзнк», взяв под контроль собственность компании «Кубана де электрисидад», понизив тарифы за пользование электроэнергией. Сделало оно некоторые шаги и в направлении аграрной реформы.

Все эти меры были приняты под давлением трудящих­ся, жаждавших подлинного освобождения от иностран­ного господства и эксплуатации, пытавшихся углубить ре­волюцию.

Кубинская национальная буржуазия, не имевшая прочной экономической базы и не обладавшая сильной политической организацией, оказалась в лагере револю­ции в силу особых условий, сложившихся к тому времени на Кубе и связанных с мировым экономическим кризи­сом, а также в условиях мачадовского режима, отвечав­шего интересам лишь американского империализма и кубинских олигархов. Захватить власть ей удалось лишь благодаря поддержке сержантов и солдатской массы, но удержать ее буржуазия могла, лишь развивая дальше антиимпериалистическую и демократическую революцию, опираясь на широкие народные массы.

Вместо этого главное внимание хунта сосредоточивает на проблеме признания ее Вашингтоном. Она спешит объявить, что у нее нет ничего общего с коммунистами, что она твердо намерена выполнять договоры (без каких- либо ограничений), заключенные ранее с иностранными государствами, а также финансовые обязательства перед ними. Правительство всячески пытается подорвать влия­ние коммунистов и революционных профсоюзов. Войска разгоняют рабочие демонстрации и митинги. В Гаване патрулирует полиция. Из правых студентов и членов АБЦ-радикаль формируется так называемая «карибская армия», которая помогает войскам подавлять выступле­ния трудящихся.

Антикоммунистическая политика хунты не могла не сказаться отрицательно на состоянии рабочего движения. Кроме того, кубинский пролетариат в те годы еще не был достаточно сплочен и подготовлен к тому, чтобы повести за собой широкие народные массы.

Выросшая численно и окрепшая организационно после выхода из подполья партия коммунистов пользовалась большим влиянием в рабочем движении, однако она не сумела закрепить достигнутых завоеваний. Не освободив­шись от столь распространенного тогда в латиноамери­канском коммунистическом движении сектантства, партия не учитывала, какую именно революцию переживала страна. Отсюда ее ошибочный лозунг об установлении власти Советов, ориентация на немедленное свершение социалистической революции. Вместо того чтобы исполь­зовать сложившуюся революционную обстановку для создания единого национального фронта борьбы против империализма, Компартия, расценивая классовую ограни­ченность Временного правительства как предательство, встала на ошибочную позицию борьбы с ним. «Если бы мы тогда придерживались верной ориентации,— говори­лось в решении пленума ЦК Компартии Кубы от 1936 г.,— мы бы содействовали консолидации этого пра­вительства, а вместе с тем и консолидации революции»⁶.

Это было тем более необходимо, что против правитель­ства выступали все правые силы в стране, поддержанные посольством Соединенных Штатов. Один за другим вспы­хивали офицерские мятежи. Силу армии, сумевшей пода­вить заговоры, ловко использовал в своих честолюбивых интересах Ф. Батиста, ставший полковником и началь­ником генерального штаба. Он поддерживал правитель­ство Грау, пока оно укрепляло его собственные позиции, а позднее стал в ущерб правительству укреплять свою личную власть.

Батиста представлял правое крыло Временного пра­вительства, во главе его левого крыла стоял 27-летний министр обороны и внутренних дел Антонио Гитерас, антиимпериалистические позиции которого нашли выра­жение во многих прогрессивных акциях упомянутого пра­вительства. Не раз Гитерас был вынужден противостоять натиску правых сил в кабинете. Он смело и энергично протестовал по поводу распоряжений Батисты о нападении на помещения профсоюзов, о разгоне демонстрации, сопровождавшей останки Мельи при их перезахоронении в Гаване, и т. п.

О гражданском мужестве этого революционера свиде­тельствовал и такой факт. Только что назначенный в Гавану посол США Д. Кэффери спешит посетить Гитераса в военном городке Колумбия, дабы переманить его на свою сторону. Министр отказывается принять посла и в записке, составленной в вежливых, но решительных тонах, дает понять дипломату, что рассматривает его по­пытку проникнуть в военное министерство, минуя офи­циальные каналы, как провокацию.

Зато охотно и часто встречается с американским пос­лом полковник Ф. Батиста, против чего Гитерас открыто протестует на заседании кабинета и предлагает заменить Батисту известным своими патриотическими взглядами П. Родригесом. В ответ на это Батиста заключает Род­ригеса в тюрьму. Гитерас направляется туда, освобождает заключенного и вместе с ним выступает перед пародом на площади в центре Гаваны. Честолюбивый полковник отдает приказ стрелять в собравшихся. Грау Сан-Мартин вынужден был подать в отставку.

Пришедшего к власти по рекомендации Батисты К. Менднэту Соединенные Штаты сразу же официально признали. Вашингтон объявил о готовности начать с ним переговоры об изменении торгового договора, кабального по своей сути. Правящие круги США отступили под на­тиском революционных событий на Кубе. Они понимали, что сохранение в силе одиозной «поправки Платта» лишь сплачивало кубинских патриотов, к тому же США хотели срочно восстановить заметно испорченную репутацию про­возглашенной Ф. Рузвельтом политики «доброго соседа»⁷.

«Благодарный» Мендиэта поспешил расправиться с революцией. Жестоко подавлялись забастовки, Компартия вновь была загнана в подполье; согласно «конституцион­ному закону», опубликованному правительством, возвра­щение к прежней конституции признавалось невозмож­ным. До выработки нового основного закона вся власть сосредоточивалась в руках временного президента; выбо­ры, назначенные на апрель, переносились на декабрь.

В ответ на эти меры кубинский пролетариат органи­зовал всеобщую политическую стачку протеста 5 марта 1934 г. Однако его уже не поддерживала армия (как в августе 1933 г.), представители буржуазной оппозиции, утратив политическую инициативу, теперь склонялись к соглашательству. Профессору и большинство студенчества удовлетворила полученная университетом автономия, АБЦ открыто и все больше скатывалась на позиции фа­шизма.

Единственной политической силой, которая руководи­ла выступлениями пролетариата и поддерживала его, оставалась Компартия. Несмотря на нелегальные условия своей деятельности, она, как говорилось в одном из до­кументов Коминтерна, «возглавила борьбу масс против попыток Мендиэты отнять у них их экономические и по­литические завоевания» \ В апреле 1934 г. коммунисты провели свой II национальный конгресс, на котором была определена программа дальнейших действий. В качестве стратегической ставилась задача свершения антиимпериа­листической и демократической революции, после которой в качестве последующей цели намечался переход к социа­листическому этапу революции.

Генеральным секретарем партии был избран видный деятель рабочего и коммунистического движения Фран­сиско Кальдерио, больше известный под псевдонимом Власа Рока ⁸.

Коммунисты шли в первых рядах первомайской де­монстрации, проходившей под лозунгом отмены «поправ­ки Платта». Этого же требовала студенческая манифеста­ция 5 мая. В США сочли необходимым уступить. 29 мая 1934 г. американо-кубинские переговоры закончились аннулированием одиозной «поправки» и подписанием нового договора между Кубой и Соединенными Штатами. Это было важнейшим достижением революционных вы­ступлений 1933—1934 гг.

Конечно, антиимпериалистические силы еще не одер­жали полной победы (сохранялись практически все зако­ны, принятые американской администрацией до провоз­глашения республики, сохранялась военно-морская база США в Гуантанамо и т. п.). И все же США лишались права осуществлять вооруженное вмешательство в кубин­ские дела.

Это было достигнуто и благодаря латиноамериканской солидарности. В декабре 1933 г. на проходившей в Мон­тевидео VII панамериканской конференции кубинских делегатов, обвинявших правительство США во вмешатель­стве в дела Кубы, поддержали некоторые другие делега­ции. Представителям США пришлось дать формальные обязательства об отказе от вмешательства в дела «брат­ских республик». Такое же обещание содержалось и в публичном выступлении президента Рузвельта.

Однако ни отмена «поправки», ни другие меры, в том числе диктаторские, принятые правительством Мендиэты — Батисты, не смогли приостановить революционное брожение в стране.

Демократические силы Кубы, в первую очередь ком­мунисты, вели борьбу против нового торгового договора с США, который по-прежнему обрекал остров на положе­ние аграрно-сырьевого придатка Соединенных Штатов. Компартия подчеркивала, что договор и установление квоты[1] на ввоз кубинского сахара в США приведут к сокращению национального производства и покупательной способности трудящихся, практически закрепят коло­ниальное господство американского капитала на Кубе.

Под влиянием разъяснительной работы коммунистов и представителей других демократических сил продолжа­лись забастовки рабочих многих сахарных заводов, работ­ников связи, городского транспорта, активизировалось крестьянское движение, вспыхнуло восстание на флоте.

Несмотря на объявление страны на военном положе­нии, усиление репрессий, установление смертной казни за поджоги сахарного тростника и другие «акты сабота­жа», движение масс продолжало расти и в 1935 г.

Непрерывная борьба шла между лидерами буржуаз­ных партий. К ноябрю 1934 г. правительство уже состоя­ло лишь из одних членов Националистического союза. Оппозиционные буржуазные партии, включая и основан­ную в 1934 г. Грау Сан-Мартином так называемую пар­тию «аутентиков», создали оппозиционный блок.

В марте 1935 г. обстановка в стране вновь накалилась до предела. 12 марта началась всеобщая забастовка, в ко­торой приняли участие около 700 тыс. человек, но она смогла продлиться лишь несколько дней. Руководство ею захватили национал-реформисты, отказавшиеся пойти на создание единого фронта, предлагавшегося Компартией. Поощряемый американским послом Батиста принял край­ние меры: правительство наводнило войсками железные дороги, основные города страны, под предлогом самообо­роны штрейкбрехеры получили разрешение безнаказанно убивать забастовщиков.

Поражение мартовской стачки означало поражение буржуазно-демократической революции 1933—1935 гг. Перевес сил оказался на стороне внутренней реакции и империализма. Оценивая события тех лет, Ф. Кастро го­ворил: «Страна переживала подлинный период револю­ционного подъема. И снова, не прибегая на этот раз к прямой военной интервенции, в сговоре с реакционными классами и при помощи постыдного предательства Фульхенсио Батисты — военного деятеля, появившегося на арене 4 сентября,— империализм прерывает революцион­ный процесс, подавив его огнем и мечом. В марте 1935 г. была жестоко подавлена всеобщая революционная заба­стовка, а в мае с убийством Антонио Гитераса⁹ был ликвидирован последний очаг вооруженного сопротивле­ния. Тем не менее героические усилия 30-х годов оказали колоссальное влияние на жизнь нашей страны» ¹⁰.

Действительно, революционное выступление кубинско­го народа в 30-х годах имело большое значение. Был уничтожен открыто диктаторский террористический ре­жим, была заметно демократизирована общественная жизнь страны, приняты многие важные законы в защиту прав трудящихся, поколеблено, казалось, незыблемое гос­подство американского империализма (отменена «поправ­ка Платта»). Народ Кубы вновь показал свою способность к борьбе, свою силу.

Поражение революции явилось суровым уроком для передовых сил кубинского общества. Она продемонстри­ровала необходимость создания единого антиимпериали­стического фронта. Она показала, что рабочий класс дол­жен быть главной движущей силой революции, гегемоном, вокруг которого сплотились бы все остальные революцион­ные силы, в первую очередь его основной союзник — кре­стьянство.

Революционные события 30-х годов стали важнейшей вехой на пути освобождения кубинского народа от нацио­нального и социального угнетения. Надежды на такое освобождение тогда не сбылись, но за их осуществление продолжалась борьба.