Об изменениях в культуре северных оджибве под европейским влиянием

Как отдельная этнографическая группа северные оджибве стали выделяться путешественниками и учеными не ранее середины XVIII в. В их состав обычно включаются оджибве, живущие в верхнем течении рек, текущих на северо-восток в Гудзонов залив и залив Джемс из Оленьего озера, Песчаного озера и некоторых других озер внутренних районов Канадского Северо-Востока. Территория расселения северных оджибве представляет собой древнее плато площадью свыше 250 тыс. квадратных километров. По современному административному делению оно находится в провинциях Онтарио и Манитоба. Живущие здесь оджибве несколько отличаются по своей старой и современной культуре от всех других оджибве. Причины этого отличия лежат отчасти в специфике природного окружения, отчасти во влиянии индейцев кри — северных и восточных соседей. Северные оджибве не отличают себя сами от остальных территориальных подразделений своего народа. У них нет ни четкой границы с более южными группами оджибве, ни своего диалекта.

Высокий уровень изученности культурной истории северных оджибве побудил нас именно на их примере показать, как на протяжении последних столетий в результате европейского влияния менялась культура жизнеобеспеченности алгонкинов американской субарктики. Вслед за Э. Роджерсом и Г. Тейлором попытаемся проследить эти перемены по нескольким историческим периодам. Они коснулись сезонного цикла промыслового хозяйства, характера подвижности индейского населения, форм его социальной организации, различных аспектов материальной культуры и т. д.

Наиболее ранние сведения о сезонном цикле хозяйственной деятельности северных оджибве относятся к началу XIX в. По принятой в американской литературе классификации это ранний период мехоторговли. За начальную временную точку принимается 1670 г., когда была основана торговая Компания Гудзонова залива. Конечной точкой считается 1821 г., когда объединились две торговые компании, действовавшие на Канадском Севере, — Гудзонова залива и Северо-Западная. Указанные временные рамки не носят столь формальный характер, как может показаться на первый взгляд. Создание Компании Гудюнова залива и ее объединение с Северо-Западной стали важными рубежами в динамике форм природопользования не только для северных оджибве, но и для всех алгонкинов Канадского Севера. Переориентация от чисто натурального самообеспечивающего хозяйства к добыче пушнины для сдачи ее на торговые посты в обмен на товары, привезенные с юга, происходила постепенно. У северных оджибве она сдерживалась до известной степени тем, что до середины XVIII в, на их территории не было торговых постов. Торговля с европейцами велась ими или через посредство своих южных и западных индейских соседей, или путем дальних и продолжительных поездок на посты, расположенные на землях других племен, в частности на берегах Гудзонова залива. Распространение среди северных оджибве дальних поездок с целью посещения торговых постов поставило перед ними важный вопрос обеспечения себя пищей в пути. Торговые поездки обычно совершались летом. В это время года во многих местностях условия для рыбной ловли более благоприятны, чем для охоты. Однако северные оджибве не имели жаберных сетей — одного из наиболее эффективных орудий добычи рыбы при кратковременных остановках в пути на берегах рек. Компания Гудзонова залива была заинтересована в максимальном облегчении путешествий индейцев к своим торговым постам, поэтому с конца XVII в. она стала по относительно доступным ценам продавать индейским клиентам жаберные сети и пропагандировать их исполь­зование. У северных оджибве лов рыбы такими сетями прививался медленно, и даже к началу XIX и. эти индейцы лишь в ограниченных размерах пользовались ими¹. Тем не менее следует признать, что даже ограниченное применение жаберных сетей заметно увеличило значение рыбы в пищевом рационе северных оджибве.

В конце XVIII —начале XIX в. быстро менялась и техника охотничьего промысла. Почти каждый мужчина стал обладателем охотничьего ружья, пришедшего на смену копьям, лукам и стрелам. В тот же период металлические орудия начинают сменять костяные. В жилищах северных оджибве появляется утварь из металла, многие индейцы, особенно в теплое время года, перешли на европейскую одежду, хоти нехватки в местных материалах — коре, шкурах — для изготовления различных частей одежды, обуви, утвари, например сосудов для хранения воды, не наблюдалось. Быстрое насыщение материальной культуры северных оджибве изделиями фабричного производства было связано с обострением с середины 80-х годов XVIII в. торговой конкуренции между двумя компаниями, скупавшими меха на Северо-Востоке Канады, — Северо-Западной и Гудзонова залива. Стремясь расширить круг своей индейской клиентуры, они в большом количестве завозили на север европейские товары. Соперничество мешало компаниям установить высокие цены на свои товары и низкие на меха. Посты каждой из них стремились привлечь поставщиков мехов какими-то торговыми льготами. Забегая немного вперед, отметим, что, как только в 1821 г. названные компании объединились, сразу же было закрыто много торговых постов, ограничен импорт товаров с юга, повышены цены на них. Трапперы лишились возможности «диктовать» торговцам свои условия². В отношениях с окружающей средой конец XVIII п. — начало XIX в. ознаменовались для северных оджибве усиленной эксплуатацией промысловой фауны, особенно в окрестностях торговых постов. С самого начала лета вокруг них в больших количествах собирались индейцы в ожидании подвоза с юга европейских товаров. Это ожидание нередко затягивалось на многие недели. Охота большого числа людей, пользовавшихся уже не луком и стрелами, а дальнобойным огнестрельным оружием, на ограниченной площади вблизи поста приводила к быстрому истощению фауны вокруг постов и к голодовкам среди индейцев. Специфика ситуации заключалась в том, что индейцы голодали, хотя в местах, удаленных от торгового поста, имели возможности для успешной охоты.

Приобретя товары, оджибве покидали окрестности поста и занимались рыбной ловлей на реках и озерах. В конце лета собирали ягоды и били различную дичь без особой специализации и выбора: бобров, выдр, и т. д. Такая форма природопользования преобладала у северных оджибве и осенью ³. Начало зимы нередко оказывалось трудным временем года. До появления глубокого снега охотникам было нелегко преследовать американского оленя и карибу. Увеличение толщины снежного покрова стесняло передвижение копытных животных, глубоко проваливавшихся в него, и облегчало промысел их. В это время года оджибве, пользуясь лыжами-ракетками, часто передвигались в поисках пищи. Весной охотились на бобров, водоплавающую птицу, а также ловили рыбу ⁴. Затем отправлялись на торговые посты, чтобы продать там добытые с осени по весну шкурки пушных животных.

Основной социально-экономической единицей общества северных оджибве в ранний мехоторговый период была община. насчитывавшая 50 — 75 человек. В благоприятные для охоты годы вся община круглый год жила вместе, в неблагоприятные она могла разделиться на отдельные временные хозяйственные группы, каждую из которых образовывали несколько нуклеарных семей. Судя по имеющимся данным, хотя каждая община в названный период эксплуатировала более или менее определенную территорию, ее границы не были четко обозначены и нарушение их не только не наказывалось, но и не осуждалось общественным мнением.

Следующий этап, который в классификации Э. Роджерса и Г. Тейлора именуется контактно­традиционным и который можно было бы назвать периодом смешанной культуры, подразделяется на два: ранний (1821—1900 гг.) и поздний (1900 — 1950 гг.).

К началу раннего этапа, по-видимому, прежде всего в результате перепромысла в предшествующий период произошло резкое сокращение фауны северных лесов и в количественном и в видовом отношении. Во второй четверти XIX в. в районах рассоления северных оджибве совсем не встречаются американский олень, а оленей-карибу и пушных животных стало гораздо меньше, чем в предшествующий период. Из-за этих перемен северные оджибве были вынуждены выработать новую стратегию экологической адаптации. Они сосредоточились на ловле рыбы и охоте на зайцев, которые стали их основной пищей. Но того и другого нередко не хватало. Индейцы стали покупать пищевые продукты — рыбу, картофель, муку — у европейских торговцев. Расплачивались они пушниной, поэтому им пришлось более интенсивно, чем раньше, заниматься трапперством ⁵. Это вело к трудновосполнимому ущербу для популяций пушных животных, подорванных перепромыслом еще в предшествующий исторический период. Во второй половине XIX в. численность карибу несколько увеличилась. В лесах, где промышляли северные оджибве, стали появляться и американские олени, мигрировавшие сюда из других районов. Однако эти изменения имели ограниченный ха­рактер и не повлекли перестройки в сложившейся во второй четверти XIX в. модели природопользования и соответствующих ей форм материальной культуры северных оджибве.

Вместе с том сокращение числа карибу и американских оленей лишило индейцев возможности изготовлять одежду и обувь только из шкур этих животных. Сокращение же завоза европейских товаров после слияния компаний Северо-Западной и Гудзонова залива не позволяло северным оджибве перейти полностью на европейскую одежду. Этому мешали также их ограниченные финансовые возможности и особенно необходимость отдавать значительную часть добытой пушнины в обмен на привозные продовольственные товары. Выход был найден в изменении материалов для изготовления традиционной одежды: парки, штаны, ноговицы шили теперь не из оленьих шкур, а из заячьих, которые раньше использовались только для женской и особенно детской одежды. Даже мокасины стали иногда делать не из шкур крупных животных, а из шкурок зайцев или кожи осетров⁶.

Нехватка, с одной стороны, шкур оленей, а с другой — привозных товаров привела к замене ряда других экологически важных элементов материальной культуры. Так, в 20 —50-х годах XIX в. из-за недостатка оленьей кожи, необходимой для изготовления ременных переплетений ступательных лыж-ракеток, последние были заменены, хотя и не повсеместно, деревянными ступательными лыжами. Они весили больше, чем лыжи-ракетки, а поэтому представляли менее совершенную форму экологической адаптации ⁷. В связи с уменьшением возможностей для покупки ружей и боеприпасов со второй четверти XIX в. возобновилось широкое использование для охотничьего промысла таких традиционных орудий, как петли и ловушки давящего тина. В это же время орудия труда и предметы утвари из местных материалов — костяные иглы, короба из березовой коры и т. п. — вернули себе главенствующее положение в домашнем инвентаре после того, как их фабричные аналоги пришли в негодность.

Сохранялись жилища традиционной конструкции — конические и куполообразные шалаши. Однако в связи с нехваткой или полным отсутствием шкур карибу или американских оленей жилища стали нередко крыть не шкурами, как в XVIII в., а корой бересты, лапником, с конца прошлого столетия — также мхом. Полы покрывались ветвями, на юге расселения северных оджибве — матами из луба кедра ⁸. Понятно, что зимой жилище со стенами, крытыми лапником или берестой, гораздо хуже держит тепло, чем жилище со стенами из шкур, и требует больше топлива для поддержания комфортной температуры. Иными словами, оно менее экологично, чем жилище оджибве XVII — XVIII вв.

Изменения в фауне и соответственно в промысловой специализации северных оджибве, о чем говорилось выше, повлекли за собой перемены в годовом цикле их хозяйственной деятельности. Летом они уже не жили подолгу вблизи торговых постов, а разбивали лагеря около рек и озер, где можно было поймать рыбу. Отсюда отдельные члены общины совершали кратковременные поездки на ближайший торговый пост. С наступлением осени община разбивалась на несколько промысловых групп. Каждая из них устраивала свой лагерь в таком месте, где можно было поставить ловушки для ловли сига, который сначала шел на нерест вверх по течению многих рек, а спустя несколько недель возвращался вниз но течению. В случае удачи добытой рыбы хватало на несколько недель, чтобы прокормиться. С установлением ледяного покрова на местах, где осенью ловили мигрирующего сига, рыбы почти не оставалось. Хозяйственные группы северных оджибве переселялись на берега озер и вели подледный лов. Основным способом такого лова было ужение с применением ручной лески и сложного крючка, состоявшего из деревянного древка и костяного зубца. С приходом весны промысловые группы передвигались к тем частям озера, где вода раньше всего освобождалась от льда. Ловили рыбу и били прибывающую с юга водоплавающую птицу. Затем возвращались на летние стоянки ⁹.

Как отмечают Э. Роджерс и Г. Тейлор, изменения в годовом цикле хозяйственной деятельности северных оджибве привели к изменениям в социальной структуре, формах собственности. Выше говорилось, что в XVIII в. и первой четверти XIX в. община большую часть года, а нередко и круглый год жила вместе. Последнее считалось идеальным случаем, если охотники из других общин вели промысел на землях какой-то чужой общины, это не влекло за собой наказания. Со второй половины XIX в. община как целое живет и функционирует только летом. Остальную часть года основной социально-экономической единицей северных оджибве становится промысловая группа, насчитывавшая 15 — 25 человек, которую, по-видимому, можно определить как билатеральную большую семью. С увеличением зависимости жизнеобеспечения северных оджибве от товарной пушной охоты (трапперства) и сокращением ресурсов пушного зверя у этих индейцев, как и у других северных алгонкинов и атапасков, появляются демаркированные территории, где ловом пушного зверя могла заниматься только одна промысловая группа. Сначала знаком собственности метились лишь бобровые хатки и только позднее стали метиться границы определенной территории. Существенно, что группа имела в пределах своей охотничьей территории исключительные права только на добычу пушного зверя, но не на другие ресурсы, например копытных животных, ягоды, топливо и т. д. Собственность на землю также отсутствовала .

Значительные перемены во взаимоотношениях северных оджибве с окружающей природной средой, в специфике жизнеобеспечения произошли в поздний контактно-традиционный период (1900—1950 гг.), что явилось следствием нескольких причин. Во второй половине XIX в. и первой трети XX в. власти Канады подписали договоры с общинами или группами общин оджибве. В результате возникли новые, во многом административные по своему характеру так называемые договорные общины. Их члены получали ежегодные правительственные денежные пособия, а также специальные рационы продовольственных товаров в случае нехватки пищи из-за неудачной охоты. Договорные общины осели в постоянных селениях, состоящих из бревенчатых хижин. Уходили в прошлое традиционные типы временных переносных жилищ, значительно сокращалась подвижность общин.

Однако и в первой половине нашего столетия северные оджибве продолжали ловить пушного зверя, рыбу, охотиться на крупных и мелких животных ради мяса. Сохранению охотничьего промысла способствовало увеличение или появление заново в районах расселения северных оджибве карибу и американского оленя, что привело к регулярной охоте на этих животных и уменьшению в охотничьей добыче доли млекопитающих, например зайцев. Однако мясо и рыба перестали быть для индейцев единственными важными местными пищевыми ресурсами. С конца прошлого столетия у них появилось земледелие в форме огородничества, которое к 40-м годам XX в. заняло заметное место в жизнеобеспечении оджибве. Картофель и некоторые другие овощи теперь уже не покупали на торговых постах, а выращивали сами. Таким образом, огородничество стало принципиально новым элементом в модели природопользования северных оджибве. Увеличению разнообразия пищевого рациона этих индейцев способствовало и возникновение на их землях в конце XIX — начале XX в. ряда торговых постов, созданных вблизи линий железных дорог, пересекших районы расселения северных оджибве. В больших количествах, чем в XIX в., стали покупаться и потребляться мука, сахар, лярд и некоторые другие продовольственные товары. Расширилось и использование привозных промышленных товаров, в частности огнестрельного оружия, капканов, одежды. Вместе с тем в первой половине XX в. во всех селениях продолжали изготовляться такие предметы традиционной культуры, как ступательные лыжи, мокасины, берестяные короба и т. д.

В современный период, начало которого условно датируется 1950 г., зависимость северных оджибве от окружающей среды, от биологических возобновимых ресурсов значительно уменьшилась по сравнению с предшествующим временем. На рубеже 70-х годов государственные социальные пособия составляли в разных селениях от трети до половины доходов. Меньший по размеру, но заметный доход большинство семей получали в результате временной, сезонной или значительно реже постоянной работы мужчин на борьбе с лесными пожарами, лесопосадках, лесоразработках, в строительстве, промышленном рыболовстве, горнорудной промышленности, на железных дорогах, в туристской индустрии и т. п.¹¹

Значение трапперства как источника денежных доходов упало. Вместе с тем количество трапперов на протяжении последних четырех десятилетий в общем остается стабильным. Учи­тывая быстрый рост численности оджибве, в том числе трудоспособных мужчин в этот период, следует сделать вывод о сокращении процента мужчин, занимающихся трапперством. В последние десятилетия упали также цены на меха, сократилось абсолютное количество добываемой пушнины, следовательно, уменьшились и доходы трапперов. Теперь основу жизнеобеспечения составляют не доходы от пушного промысла, не охота и рыболовство для собственного потребления, а правительственные пособия в сочетании с заработной платой за работу по найму. Меньше стали оджибве заниматься и огородничеством. В результате покупные продукты питания, привезенные с юга, все больше вытесняют в пищевом рационе индейцев местные пищевые ресурсы: мясо, рыбу, ягоды, картофель со своих огородов. Сокращается и число элементов материальной культуры, изготовляемых самими индейцами и из местных материалов, возрастает количество привозных изделий. Наиболее заметными новациями в современной культуре северных оджибве стали подвесные моторы для лодок, снегоходы, цепные пилы с моторами.

Связи человека с окружающей его природной средой ослабились и в результате уменьшения подвижности населения. Современные оджибве ведут оседлый образ жизни в постоянных по­селках. Особенно это относится к женщинам. В прошлом они сопровождали своих мужей во время поездок для осмотра линий капканов. Теперь же, когда почти в каждом селении есть школа, женщины на протяжении всего учебного года стремятся оставаться в поселке, чтобы заботиться о своих детях-школьниках. Отсутствие женщин отрицательно сказывается на результатах охотничьего промысла мужчин, так как им приходится тратить время на выполнение различных вспомогательных, но необходимых работ, например на приготовление пищи.

У других алгонкинов канадской субарктики, в частности монтанье-наскапи или восточных кри, контакты с европейцами привели к изменениям в культуре жизнеобеспечения, сходным в принципе с теми, которые происходили у северных оджибве. Имелись, конечно, и некоторые региональные особенности, обусловленные своеобразием природной среды или спецификой ко­лонизации данного района европейцами.

1.       Cameron D. A sketch of the customs, manners and way of living of the natives in the Barren Country about Nipigon // Les Bourgeois de la compagnie du Nord-Ouest. Quebec, 1889 — 1890. Vol. 2. P. 296; Rich E. Minutes of the Hudson's Bay company, 1679—1684, L., 1945. P. 297.

2.       Bishop Ch. The Northern Chippewa. Buffalo, 1969. P. 308.

3.       Ibid. P. 268-269.

4.       Rogers E., Taylor G. Northern Ojibwa // Subarctic / Ed. J. Helms. Wash. (D. C.), 1981 P. 233. (Handbook of North Amer. Indians; Vol. 6.).

5.       Cameron D. Op. cit. P. 296; Bishop Ch. Op. cit. P. 272, 287-289.

6.       Skinner A. Notes on the Eastern Cree and Northern Saulteaux//Anlhropol. Pap. агпрг. Mus. Natur. Hist. 1912. Vol. 9, N1. P. 122-124.

7.       Ibid. P. 146.

8.      Ibid. P. 119, 120, 127, 136, 153.

9.       RogersE. The Round Lake Ojibwa // Roy. Ontario Mus. Occas. Pap. 1962. Vol. 5. P. 22-25.

10.   Аверкиева Ю. П. Индейцы Северной Америки. М., 1974. С. 76; Rogers E., Taylor G. Op. cit. P. 235.

11.   Ibid. P. 238-239.