Переход к жизни в деревнях

Джойс Маркус, Кент Фланнери ::: Сапотекская цивилизация. История развития урбанистического общества в мексиканской долине Оахака

Наиболее древний тип земледелия в долинах Теуакан и Оахака, практиковавшийся в поздний архаический период, вероятно, основывался на использовании дождевой воды. Даже сегодня, основанное на использовании осадков выращивание маиса представляет наиболее типичный тип сельского хозяйства долины Оахака; это также наиболее рискованный тип земледелия. В среднем долина получает около 550 мм осадков в год, чего хватает для поддержания только одного урожая маиса в средний год [1]. При этом, в три года из десяти, количество осадков имеет тенденцию опускаться ниже 500 мм, что угрожает потерей урожая.

59. Река Атойяк течет мимо Поселения 5-8-128 (Санта-Инес-Йатцече) в Валье-Гранде, 1970 г. Полоса постоянно влажного аллювиума вдоль реки называется по-сапотекски йюх кохп.

Между главными реками долины Оахака, однако, тянется полоса земли, где грунтовые воды так близки к поверхности, что создают зону постоянно влажного аллювиума. Когда маис сажают в этой зоне, которую сапотеки называют йюх кохп, корни растения могут постоянно получать воду благодаря капиллярному эффекту, что облегчает выживание маиса в период между дождями. Сапотекские крестьяне также сохраняют воду в почве благодаря аккуратной прополке, не позволяя сорным растениям высасывать влагу. В областях, все еще возделываемых древней палкой-копалкой, крестьяне делают неглубокие резервуары для каждого семени и как можно меньше тревожат остальную часть почвы.

Эта полоса влажного аллювиума была очень важна для установления оседлой жизни в долине Оахака. Практически все самые ранние деревни долины (1700 – 1200 лет до н. э.) лежат по соседству с этим типом земли. Поскольку йюх кохп составляет менее 10% дна долины, выбор мест для ранних деревень должен был требовать аккуратности и внимания. Кроме того, эти деревни были широко разбросаны, чтобы минимизировать соперничество за этот желанный ресурс. Даже архаичный макролагерь Гео-Ших, описанный в Главе 4, был расположен у полосы йюх кохп вдоль Рио-Митла.

60. К тому времени, когда жизнь в деревнях на Мексиканском плато стала нормой, початки маиса достигли такого размера, как у этого образца из сухой пещеры возле Теуакана.

Мы не знаем, когда индейцы Оахаки приняли решение превратить выращивание маиса в основной вид экономической деятельности – решение, которое навсегда изменило и характер поселений, и социальные институты. Их решение, однако, могло базироваться на растущей продуктивности маиса, когда его початки в результате столетий человеческой селекции увеличились в размерах.

61. Дома-мазанки с крышами из тростника, напоминающие дома, существовавшие 1500 – 1000 лет до н. э., до сих пор используются в некоторых частях долины Оахака.

62. Ямы-хранилища, которые использовались в самых ранних деревнях Оахаки, имели форму бутылки в поперечном плане.

63. Коренная порода под одной из самых ранних деревень Оахаки. Отверстия меньшего размера остались от строительных балок домов; более крупные дыры представляют собой ямы для хранения или земляные очаги.

Полевые исследования географа Анны Киркби (Anne Kirkby) показывают, что сапотекские крестьяне не считают расчистку поля и культивацию стоящими усилий, если только нельзя ожидать урожая лущеного маиса от 200-250 кг/га [2, 3]. Киркби также открыла статистическую связь между средней длиной маисового початка и урожаем. По ее вычислениям, наиболее ранний маис из Теуакана мог дать урожай только 60-80 кг/га. Этот урожай едва ли стоил усилий по расчистке поля от мескитовых деревьев (которые сами производили 160-180 кг/га стручков) ради того, чтобы высадить маис [4]. К 1700 – 1500 гг. до н. э., однако, початки маиса в результате селекции увеличились в размерах, и уже могли дать урожай 200-250 кг/га. Примечательно, что этот период близок к дате, когда индейцы Оахаки пришли к соглашению жить в постоянных деревнях возле лучших сельскохозяйственных земель.

Каковы следствия этого соглашения? Очевидно, наши доисторические акторы решили, что (1) расчистка йюх кохп от деревьев; (2) высаживание маиса, тыкв и бобов с помощью палки-копалки; (3) прополка; (4) сбор урожая; и (5) хранение семян было лучшей стратегией, чем фуражировка на тысячах квадратных километров в поисках еды. Разумеется, они продолжали охотиться и собирать дикие растения, но теперь эта задача лежала на небольших «экспедиционных группах», посланных из деревни.

На месте, выбранном для деревни, отдельные семьи строили себе дома. Эти дома были сделаны из сосновых балок, принесенных с гор, а крыша покрывалась тростником или травой. Стены сооружались из связок тростника, и обмазывались сверху глиной. В итоге получался дом-мазанка. На простом полу из утоптанной земли насыпали слой речного песка, чтобы обеспечить сухую поверхность, а сверху, вероятно, клали одну или две циновки из камыша для спанья. Возле дома каждая семья копала яму для хранения собранного маиса. Эти ямы больше ям-хранилищ из Гила-Накиц, и могли вместить до одной тонны лущеного маиса, или годовой запас для семьи из 4 – 5 человек.

Жизнь в более крупных поселениях

Одним из непреднамеренных следствий оседлости стало то, что теперь люди жили более крупными коллективами. Некоторые ранние деревни насчитывали 50 – 100 человек, что намного превышает макролагеря архаического периода. Численность населения росла. Одна вероятная причина этого заключается в том, что успешное земледелие на влажном аллювиуме увеличило количество продовольствия, доступного жителям долины. Менее очевидная причина состоит в том, что процесс перехода к оседлости, сам по себе, может способствовать увеличению населения. Кочующие охотники и собиратели часто страдают от обусловленной переходами детской смертности, а рождение детей у них может быть разделено многолетними интервалами, потому что перенос детей на большие расстояния связан с сильным стрессом. Перейдя к оседлой жизни в деревнях, бывшие кочевники увидели, что их численность растет, частично из-за снизившейся детской смертности, а частично из-за уменьшившегося интервала между рождениями [5].

В любом случае, к 1700 – 1200 г. до н. э. жители долины Оахака жили в более крупных поселениях, чем когда-либо раньше. Прежде любые социальные конфликты могли быть решены путем раскола лагеря, когда недовольные или нежеланные семьи уходили прочь. Теперь повздорившие семьи должны были оставаться, поскольку они были привязаны к полосе влажной земле, гектар или два гектара которой, вероятно, было выделено для их использования. Они также вкладывали труд в постройку дома и выкапывание ям-хранилищ, которые жалко было оставлять.

Таким образом, главный вызов, с которым столкнулись жители деревень в период с 1700 – 1200 лет до н. э., - это научиться жить более крупным коллективом и решать конфликты без ухода. Другим вызовом было защищать свою полоску хорошей земли от завистливых соседей. Оба вызова вели к образованию социальных институтов, неизвестных в предшествующие периоды.

Мы можем ожидать появления таких институтов, основываясь на чтении этнографических материалов и теории социальной эволюции. Как мы увидим в дальнейших главах, однако, выделение таких институтов среди археологических данных требует определенной работы.

Возникновение деревень

Никто не знает наверняка, как именно проходил переход к деревенской жизни. Это мог быть непостоянный процесс, когда многие архаичные группы приближались к оседлости в хорошие годы, отходили от нее в засушливые годы, а потом опять приближались. С одной стороны, усилившаяся привычка полагаться на одомашненные растения обеспечивала центростремительную тягу, заставлявшую оставаться на лучшей земле, а сложность транспортировки тонны маиса отталкивала от желания мигрировать. С другой стороны, год, когда в долине выпадало всего 200 мм осадков, мог создавать сильную центробежную тягу, заставлявшую снова рассыпаться на семейные микроотряды.

64. На карте показаны некоторые из тех мест, где археологи сегодня ищут истоки оседлой жизни и гончарства в Мезоамерике.

В Тлапакойе, на берегах озера Чалько в южной части долины Мехико, Кристин Нидербергер (Christine Niederberger) раскопала остатки лагеря архаичной группы, которая, как она верит, уже «жила долгое время или постоянно на одном месте» [6]. Ее аргументация заключается в том, что необычайно богатая природная среда берегов озера Чалько могла обеспечить еду на протяжении всего года. Однако, на месте поселения не было обнаружено постоянных домов. В мусоре присутствовали останки диких растений и животных, характерных и для влажного, и для сухого сезона, но так было и в Гила-Накиц. Чтобы оставить такой мусор, для группы было достаточно прибыть в августе (поздний сезон дождей) и оставаться до января (середина сухого сезона).

В любом случае, данные Нидербергер напоминают нам, что Мексиканское плато было мозаикой из богатых и бедных в природном плане районов. В некоторых богатых районах, таких, как берег озера Чалько, охота и собирательство могли давать достаточное количество пищи, чтобы удерживать ранних земледельцев в совместном макролагере (или зарождающейся деревне) на протяжении годов с плохим урожаем маиса.

65. Некоторые из самых ранних керамических сосудов в Мексике имитировали форму калебасы.

66. Калебаса (вверху) по сравнению с ранней полусферической керамической миской из Оахаки (внизу). Обратите внимание, что глиняный сосуд имел даже «выемки» на ободке там, где у сосуда из калебасы оставался след от оборванного стебля.

Указания на растущую оседлость можно найти в появлении ремесел, более типичных для деревни, чем для кочевого лагеря. К ним относится гончарство. Сосуды из глины превосходят сосуды из тыквы, поскольку их можно изготовить значительно большего размера, а также непосредственно помещать над огнем в процессе приготовления пищи. Однако, такие большие и тяжелые контейнеры будут последней вещью, которую фуражир захочет нести более 50 км по горным тропам. В деревне, 10-литровый кувшин для воды становится постоянным приспособлением в углу крытой тростником хижины, с тыквой-горлянкой в качестве черпака.

Комплексы Пуррон и Эспиридьон

Где-то между 1900 и 1400 г. до н. э., индейцы долин Теуакан и Оахака начали изготовлять желто-коричневую керамику без декора нескольких простых форм: полусферические миски, сферические кувшины с шейкой, сферические кувшины без шейки. Большая часть этих форм выглядит как глиняная имитация сосудов из горлянки. Наши образцы этой ранней керамики ограничены 389 битыми фрагментами с двух археологических пунктов. Более древняя выборка, 127 фрагментов, найдена в пещере Пуррон в долине Теуакан, и была названа комплекс Пуррон [7]. Более молодая выборка, 262 фрагмента, происходит из Сан-Хосе-Моготе на реке Атойяк в долине Оахака [8]. Последняя выборка, названная комплекс Эспиридьон, была связана с остатками домов-мазанок, которые, очевидно, были деревней. Выборка Пуррон, поступившая из двух жилых слоев в скальном убежище, могла быть оставлена «экспедиционной группой», высланной из необнаруженной деревни где-то поблизости.

Наши знания об этом периоде так скудны, что мы не можем реконструировать карту расселения и быт, а еще меньше – социальную организацию. Самое большее, что мы можем сказать, – что первая постоянная деревня возвышалась над влажным аллювиумом реки Атойяк долины Оахака.