Первооткрывателей ждет весь неизведанный материк

Панфило Нарваэс во Флориде. — Гибель экс­педиции. — Кавеса де Вака пересекает материк. — Золотой мираж. — Разведывательный поход монаха Марка и негра Эстевана в города леген­дарной Сиволы. — Коронадо тщетно ищет города Сиволы. — Открытие каньона Колорадо. — Турок завлекает испанцев в страну Кивиру. — Экспе­диция Эрнандо де Сото к берегам Флориды. — Поход к Аппалачским горам. — Страна жемчуга. — Битвы с индейцами. — Переправа через широкую реку Миссисипи. — Смерть Сото. — Поход Москосо в Техас. — По Миссисипи без золота домой

Кортес, однако, не был единственным, кого манили далекие, необъятные, пока еще не изведанные земли к северу от Новой Испании — Мексики. Конкистадоры встречали там лишь диких кочевников, которые либо убеждали назойливых пришельцев, что богатые земли лежат еще дальше на север, либо же после стычек с ис­панцами поспешно отступали. Захватчики не могли рас­считывать здесь на богатую добычу, хотя север Мексики вовсе не был так беден, как это показалось первым его завоевателям. Впоследствии здесь были обнаружены богатые месторождения серебра, страна изобиловала прекрасными пастбищами.

Но первооткрывателей ждал весь неизведанный мате­рик, его необозримые просторы — огромные горы и рав­нины, пустыни, прерии и леса, пересеченные невероятно большими реками. Ходили таинственные слухи о сказоч­ных богатствах этих дальних стран.

И многочисленные экспедиции испанцев отправились на поиски новых земель. Одним из отрядов командовал Панфило Нарваэс, жестокий завоеватель, «сущий дья­вол», по выражению епископа Лас Касаса. Этот одно­глазый капитан (второй глаз, как известно, он потерял в бою с Кортесом) в апреле 1528 года с отрядом из четырехсот человек (из них восемьдесят всадников) высадился на западном побережье Флориды у залива Тампа. Однако почти всему отряду вместе с командиром суждено было там погибнуть.

При виде белых людей прибрежные жители в страхе бежали из селения. В покинутых хижинах испанцы на­шли кое-какие золотые украшения, и Нарваэс уже не сомневался в том, что стоит у порога золотой страны — Эльдорадо. Это подтвердили и несколько захваченных в плен индейцев. Они сказали, что золото это получено от племени аппалачей в обмен на другие товары. Аппа­лачи живут в стране Аппалачене, и у них большая, бо­гатая столица. Индейцы, очевидно, хотели хитростью избавиться от опасных пришельцев, направив их дальше.

Командир немедленно послал свои корабли в одну из бухт, о расположении которой имел весьма отдаленное представление. Испанцы так больше и не увидели своей флотилии — впоследствии оказалось, что бухта была расположена не к северу, как предполагал Нарваэс, а к югу от залива Тампа.

В начале мая Нарваэс со своим отрядом выступил по суше на север, стараясь держаться прибрежной по­лосы, — подальше от страшных болот Флориды. Ничто не предсказывало тяжести предстоящего пути. Индейцы попадались редко и казались миролюбивыми. В ответ на расспросы о золоте они упорно показывали на север. Одно из племен встретило чужеземцев музыкой и да­рами, а вождь его даже вызвался проводить белолицых в страну Аппалачи.

Теперь уже приходилось преодолевать широкие, быст­рые реки, брести по топким болотам, кишащим змеями и крокодилами, а также пробираться сквозь густые чащи изувеченных ураганами лесов, где валялось множество деревьев, рассеченных молниями от верхушки до корней.

Наконец конкистадоры достигли стоянки аппалачей, но здесь их ожидало горькое разочарование — то был отнюдь не город: в густой чаще леса скрывалось сорок крытых тростником хижин. Прогнав индейцев, белые без стеснения забрали початки кукурузы, найденные в селении, ибо запасы их продовольствия были уже на исходе. Испанцы не умели охотиться и голодали, хотя дичи было вдоволь.

Пути конкистадоров к северу от Мексики (по И. П. Магидовичу)

 

Нарваэс узнал, что земли, лежащие к северу от аппа­лачей, мало населены, да и на западе простираются лишь густые леса с большими озерами и топкими болотами, а за ними — пустыни. Никаких богатств здесь не было и в помине. Нарваэс приказал повернуть назад к югу, вывел отряд к морю, в надежде встретить там свои корабли.

По дороге испанцам то и дело приходилось вступать в стычки с индейцами. Туземцы обычно поджидали ис­панцев у переправ через реки или болота, заваленные стволами деревьев и корягами. Укрывшись в чаще леса, индейцы осыпали испанцев градом стрел. Из лука дли­ной в двенадцать футов и толщиной в руку они могли послать свои стрелы на расстояние двухсот шагов. Испанцы вскоре убедились, что от этих стрел их не спасают даже кожаные доспехи. Но страшнее всего были тростниковые стрелы без наконечников. Ударяясь о кольчугу, они превращались в множество острых щеп, и эти щепы, проникая сквозь отверстия в кольчуге, наносили мучительные раны. Испанцы были беспомощны против индейских стрелков — поваленные де­ревья преграждали всадникам путь, и индейцы легко избегали преследования.

Нарваэс потерял треть своих людей и большую часть лошадей. Выйдя к морю, испанцы убедились, что кораб­лей нет и в помине. Было ясно, что экспедиция потер­пела неудачу. Теперь надо было думать о спасении своей жизни и любыми средствами выбраться отсюда.

Нарваэс решил построить лодки и морем добраться до реки Пануко.

Чтобы изготовить пилы, топоры и гвозди для по­стройки лодок, испанцы собрали все имевшиеся в лагере металлические изделия — арбалеты, шпоры и стремена. Из деревянных трубок и оленьих шкур изготовили куз­нечные мехи, паруса сшили из одежды. Лошадей своих конкистадоры съели, шкуры их использовали как мехи для воды, а из конского волоса сплели снасти.

На пяти кое-как сбитых лодках около двухсот сорока испанцев вышли в море и целый месяц медленно про­двигались вдоль берега на запад. Время от времени они совершали грабительские набеги на индейские се­ления.

Приходится лишь удивляться тому, что испанцы жестоко голодали, идя морем, столь богатым рыбой, к тому же в любом индейском селении на побережье можно было найти рыбачьи сети. Очевидно, в этом была вина Нарваэса: будучи опытным воином, он совсем не умел заботиться о пропитании своих людей.

Возле устья Миссисипи, уже ранее открытой испан­цами и названной ими рекой «Святого духа» (Рио-дель-Эспириту-Санто), буря разметала лодки. Нарваэс, у ко­торого были более сильные гребцы, бросил остальные лодки на произвол судьбы, сказав при этом, пусть каж­дый спасается, как может. Почти все члены экспедиции, в том числе и сам Нарваэс, пропали без вести — оче­видно, буря унесла лодки в открытый океан.

Одну из лодок выбросило на берег какого-то острова у побережья Техаса (возле Галвестонского залива), и испанцы попали в плен к туземцам, питавшимся оре­хами и улитками. Здесь собралось около восьмидесяти конкистадоров. Испанцы умирали от голода, и некоторые пытались спастись от смерти, пожирая трупы своих со­отечественников. К весне 1529 года в живых осталось около пятнадцати человек. Выжил и казначей экспеди­ции Нарваэса Альваро Нуньес Кавеса де Вака. Вместе с несколькими товарищами он попал в рабство к индей­цам. Высокомерный придворный короля, Кавеса де Вака должен был теперь собирать съедобные коренья для своего хозяина-индейца. Однако вскоре Вака прославился как знахарь, лечивший больных молитвами и крестом. Наконец ему вместе с тремя товарищами по несчастью удалось бежать. Среди них был негр Эстеван — раб одного из бежавших испанцев.

Эта маленькая группка полуголых, безоружных лю­дей, преодолевая огромные трудности, постепенно про­двигалась на запад, пересекая материк.

Они страшно страдали от москитов и впоследствии говорили, что не знают больших мучений, чем укусы этих насекомых.

Обойдя стороной прибрежные районы, населенные воинственными туземными, племенами, беглецы пере­секли плоские равнины Техаса, страдая от палящего солнца и жажды. Они питались плодами опунций, уто­лявшими их голод и жажду. Прерии и плато, по кото­рым они шли, были очень мало населены. Здесь коче­вали небольшие племена индейцев, скудный скарб ко­торых, привязанный к шестам, тащили огромные собаки. Дружелюбные и услужливые туземцы ничего не знали о злодеяниях белых пришельцев и радушно принимали беглецов, приветствуя их как сыновей солнца. Кавеса де Вака — прославленный знахарь и колдун в каждом селении лечил больных. Однажды ему якобы даже уда­лось вернуть к жизни умершего.

Беглецы были первыми из европейцев, увидевшими в прериях бизонов. Кавеса де Вака писал о них, что это темно-бурые или черные коровы с горбом на спине, ко­роткими рогами и густой шерстью; мясо их сочное, жирное и более вкусное, нежели мясо испанских быков.

Этой горстке испанцев неплохо жилось среди индей­цев, и они продвигались все дальше на запад, надеясь достичь побережья Великого Южного моря — Тихого океана. Оттуда легко было бы найти обратный путь в Мексику. По необъятным плодородным долинам Ари­зоны испанцы добрались до индейцев племени хопи, обладавших довольно Высокой культурой. Они занима­лись возделыванием земли, искусно изготовляли глиня­ную утварь и ткани, жили в глинобитных домах, которые лепили на крутых скалистых склонах, уступами один над другим.

С тех пор как экспедиция Нарваэса высадилась на берег Флориды, прошло уже восемь лет. И вот Кавеса де Вака, пройдя со своими спутниками через весь мате­рик, в 1536 году достиг Калифорнийского залива. Там они встретились с белыми охотниками за рабами. Ски­тания Ваки по продолжительности и богатству приклю­чений можно сравнить лишь со странствованиями Одис­сея.

По возвращении в цивилизованный мир, Кавеса де Вака начал рассказывать о своих скитаниях всякие не­былицы. И хотя он не видел ни золота, ни богатых го­родов, он все чаще и чаще намекал на то, что ему якобы попадалось такое, о чем он не смеет сказать ни слова. Превознося богатство и значение индейских селений, он говорил, что это якобы сказочные города с четырех- и пятиэтажными домами, двери и ворота которых укра­шены бирюзою, окна — алмазами, а золота там видимо-невидимо. Правители едят на золотых блюдах, пьют из золотых кубков, и таких городов целых семь, а страна эта зовется Сиволой. Так расписывал Вака «пуэбло» — нищие селения индейцев Аризоны и Новой Мексики.

В 1537 году Кавеса де Вака возвратился в Испанию и был принят самим Карлом V. Король с интересом выслушал знатного скитальца и в награду присвоил ему звучный титул «великий воин», а также разрешил пред­принять новую экспедицию, чем впоследствии Вака и воспользовался.

В 1541 году он с отрядом в четыреста человек выса­дился на берег Южной Бразилии (27° 30' южной ши­роты) и направился через горы в глубь материка. На­ученный горьким опытом экспедиции Нарваэса, он под­держивал с индейцами дружественные отношения и достиг Асунсьона — испанской колонии на реке Па­ране, где занял пост губернатора. В этой продолжитель­ной экспедиции Вака не потерял почти ни одного чело­века — редчайший случай в истории конкисты, как отмечает советский историк географических открытий И. Магидович. Однако Ваке не повезло в другом отно­шении: он и на сей раз не обнаружил в открытых им странах никаких богатств; соперники Ваки, домогаясь власти, вскоре арестовали его и выслали в Испанию.

Городами Сиволы, так ярко описанными Вакой, заин­тересовался вице-король Новой Испании Мендоса. Он купил негра Эстевана, которого после долгих скитаний все же не отпустили на свободу, и снова послал его на север вместе с монахом-францисканцем братом Мар­ком. Сопровождали их индейцы.

Эстеван, как в свое время Вака, разукрасился пест­рыми перьми, бубенчиками и погремушками и занялся врачеванием и колдовством, исцеляя больных загово­ром. Он имел огромный успех. Туземные племена, встречавшиеся на пути экспедиции, принимали знамени­того кудесника как посланца небес. Ему приносили бо­гатые дары, отводили самую лучшую хижину, украшали ее гирляндами цветов. Туземцы толпами валили к нему, стремясь хотя бы коснуться его одежды.

Эстеван больше не чувствовал себя рабом. Он путе­шествовал с целой свитой преданных ему индейских воинов и женщин, подаренных колдуну касиками. Ин­дейцы были в восторге от его черной кожи и курчавой бороды. Безо всякого стеснения он прибирал к рукам наиболее дорогие подарки, в первую очередь бирюзу, приводя этим в негодование монаха Марка.

Экспедиция поднялась по долине реки Соноры и, пере­валив через горы, вышла к Аризоне. Эстеван, снова услышав здесь о стране Сиволе и ее семи золотых горо­дах, решил пойти на разведку.

Монах й негр договорились поддерживать между со­бой связь. К несчастью, Эстеван был неграмотен, рас­сказывать же гонцам об увиденных богатствах он не хотел, опасаясь огласки. Тогда Марк предложил негру присылать ему знаки в виде крестов различной вели­чины, в зависимости от важности открытия. Если откры­тие будет незначительным, пусть 'Пришлет крест длиною в один фут, если оно покажется Эстевану более важным, крест должен быть длиной в два фута. Если же вновь открытая страна превзойдет по богатству Мексику, то крест должен быть огромным.

Прошло всего лишь четыре дня и от Эстевана прибыл крест в человеческий рост, а спустя еще два дня гонцы доставили Марку еще такой же крест. Стало ясно, что открыта новая, сказочно богатая страна.

Брат Марк отправился вслед за негром и убедился, что открытая им страна и впрямь благоприятна для пришельцев: индейцы радушны, живут в добротных до­мах, имеют много бирюзы и бизоньих шкур. Правда, зо­лота монах не обнаружил, но нашел еще один огромный крест, оставленный Эстеваном. Очевидно, дела негра были хороши.

И действительно, Эстеван, по-прежнему шествуя в уб­ранстве из птичьих перьев, обвешанный магическими побрякушками, изображал из себя могущественного волшебника. Он путешествовал под охраной трехсот ин­дейцев и одной собаки, и за ним следовал целый гарем. Полая тыква, украшенная двумя перьями — красным и белым и увешанная бубенцами, служила символом его волшебства. Он посылал ее с гонцами к туземным племенам, встречавшимся на его пути.

Так, торжественно шествуя, Эстеван приблизился к первому из «городов Сиволы» — большому индейскому селению. Однако на сей раз туземцы отказались пустить кудесника в свое поселение. Индейцы догадались, что он прислан в разведку людьми, которые намереваются завоевать их страну. Но Эстеван, невзирая на преду­преждения туземцев, вошел в их селение и беззастен­чиво потребовал у них дары — бирюзу и женщин. Ин­дейцы восприняли это как оскорбление, отобрали у негра все, предназначенное для обмена: товары и собранные по дороге подношения, а самого Эстевана убили.

Монах Марк, получив такое страшное известие, не решился приблизиться к этвму селению. Испуганному монаху издалека оно показалось больше и величествен­нее самого Мехико, и он поспешил в Новую Испанию с известием, что один из семи «городов Сиволы» найден.

Вице-король Мендоса немедленно приступил к снаря­жению экспедиции для завоевания этой сказочной страны. Командиром отряда был назначен Франсиско Васкес де Коронадо.

Коронадо был отпрыском аристократического испан­ского рода из Саламанки, но унаследовал один лишь звучный титул. Поэтому он в 1535 году отправился в за­морские страны за сокровищами. В 1538 году юноша был уже губернатором Новой Галисии (пограничная область Мексики, откуда на поиски легендарных городов отпра­влялись к северу все экспедиции).

В экспедиции Коронадо участвовало около трехсот искателей счастья, совсем недавно прибывших в Мек­сику в надежде на легкую наживу. Вице-король Мен­доса рад. был избавиться от этих назойливых авантюри­стов. Он снабдил экспедицию тысячью голов лошадей и другого вьючного скота, большими стадами коров и свиней, гуртами овец. Кроме того, он отдал в распо­ряжение Коронадо отряды индейцев и рабов-носильщиков.

Вооружены были испанцы по-разному: лишь двадцать семь из них имели аркебузы, девятнадцать — арбалеты, у остальных же были копья, пики, кинжалы и даже индейское оружие. Железные доспехи имело несколько десятков человек, прочие должны были довольствоваться кожаными панцирями. Сам Коронадо был разодет в сверкающие золотом доспехи, на шлеме его красовался пучок ярких перьев.

Экспедицию сопровождал монах Марк. Суда под командой Эрнана Аларкона Коронадо отправил вдоль побережья к Калифорнийскому заливу. Они должны были с моря поддерживать следовавший сушей отряд.

В феврале 1540 года вся эта масса людей и скота мед­ленно продвигалась из северных районов Мексики вдоль побережья Калифорнийского залива, между реками Рио-Гранде и Колорадо, уничтожая, подобно саранче, все, что попадалось на их пути, и обрекая индейцев на голодную смерть. Озлобленные туземцы совершали ча­стые набеги на экспедицию.

Наконец Коронадо достиг первого из больших индей­ских селений Аризоны — желанной Сиволы. Но что за разочарование! То был лишь нищий поселок. Никаких сокровищ, никаких богатств там не было. Конкистадоры завладели лишь ничтожным количеством пестрых тканей, глиняной утвари и съестных припасов. Солдаты, по сви­детельству хрониста, стали осыпать монаха Марка упре­ками и такими ужасными проклятиями, что ему оставалось лишь уповать на милость господню. Не исключено, однако, что монах действовал по наущению вице-короля Мексики и его чиновников, требовавших, чтобы он рас­писал Сиволу как богатую и привлекательную страну, в расчете на то, что люди тогда с большим желанием пойдут в эту далекую и трудную экспедицию.

Монах утверждал, что Калифорнийский залив где-то рядом. На самом же деле до него оказалось целых пят­надцать дней пути, и Коронадо понял, что корабли Аларкона, уже замеченные у побережья индейцами, не смогут оказать ему никакой помощи.

Однако Коронадо не терял надежды на богатую до­бычу и отправился вглубь страны — через пустынные и бесплодные районы. В течение многих дней испанцы не могли найти ни травинки, чтобы накормить лошадей, но потом на пути им стали попадаться зеленые луга и прохладные реки. Продвигаясь все дальше на север, Коронадо в конце концов добрался до того индейского селения, где был убит негр Эстеван (теперь — это штат Нью-Мексико). Индейцы немедленно напали на белых, а ночью разожгли на холмах сигнальные огни, сообщая другим селениям о грозящей им опасности. В ответ за­горелись огни по всей широкой округе. Коронадо нужно было во что бы то ни стало захватить это селение, ибо припасы его отряда подходили к концу. Завязался ожесточенный бой. Индейцы забаррикадировались в се­лении и с крыш домов бросали на захватчиков, располо­жившихся на склоне горы, огромные камни, осыпали их стрелами.

В свою очередь испанцы открыли огонь из аркебузов. Пытались они стрелять из арбалетов, но тетивы их, по словам хрониста, часто рвались, а стрелки, измученные дальним переходом, едва держались на ногах. С осо­бенной яростью индейцы обстреливали Коронадо, ибо его позолоченные доспехи ярко блестели на солнце. В ногу ему впилась стрела, метко брошенные камни дважды повергали его на землю.

Все же испанцам удалось изгнать туземцев из селе­ния. Они захватили много съестных припасов: маис, домашнюю птицу, а также хлопчатобумажные ткани, шкуры бизонов, оленей и кроликов. КороНадо писал, что ему никогда не доводилось угощаться такими вкус­ными кукурузными лепешками.

Съестного здесь и впрямь было вдоволь, но сокровищ не было и в помине. Ничто не говорило и о близости богатых городов. Покорив окрестных индейцев, экспе­диция осталась еще на какое-то время в Сиволе и ко­мандир разослал во все стороны разведывательные от­ряды.

В одном из селений испанцы услышали рассказ о большой реке на севере (Колорадо) и туда через плато Колорадо (штат Аризона) был отправлен разведыва­тельный отряд под командой Гарсии Лопеса де Карде­наса.

После тяжелого двадцатидневного перехода в жару, по сухой, однообразной, малонаселенной равнине ис­панцы достигли Большого Каньона. Самое глубокое в мире ущелье (глубина его достигает двух километров) произвело на испанцев огромное впечатление.

Среди красно-бурых, сверкавших на солнце скал глу­боко внизу ревела огромная река, пробившая себе путь сквозь суровые, угрюмые, не покоренные еще человеком горы. Три дня испанцы отыскивали спуск к желанной воде, но непреодолимые отвесные кручи преграждали им путь. Все попытки спуститься вниз по скалам были тщетными, и испанцам пришлось отказаться от своего намерения. Проводники-индейцы предостерегли конкистадоров, что еще несколько дней они не смогут пополнить свои запасы воды (воду они носили в тыквенных бутылях). Поэтому Карденас решил не задерживаться у грандиозного ущелья, а повернуть обратно и сообщить Коронадо об удивительном открытии. Остается еще до­бавить, что о Большом Каньоне вскоре забыли и белые люди вернулись к нему лишь спустя двести лет.

Индейцы юго-востока Северной Америки на полевых работах (с гра­вюры XVI века)

 

Второй разведывательный отряд двинулся из Сиволы на восток и обнаружил много индейских селений, по­строенных, как и Сивола, уступами на склонах гор. Кроме того, отряд достиг водораздела между рекой Ко­лорадо, впадающей в Калифорнийский залив (Тихий океан), и Рио-Гранде-дель-Норте, несущей свои воды в Мексиканский залив (Атлантический океан).

В то время когда Коронадо удалялся от моря, один из его офицеров — Мельчор Диас выступил с неболь­шим отрядом вдоль берега Калифорнийского залива на поиски судов Аларкона. Диас дошел до верхней точки залива и открыл устье реки Колорадо. Под корнями могучих деревьев, на стволах которых были сделаны зарубки, он нашел письма капитана Аларкона. Тот со­общал, что дошел на трех кораблях до конца залива и еще пятнадцать дней следовал на лодках вверх по течению большой реки Колорадо. Однако так и не нашел там богатой страны Сиволы и, не дождавшись Коронадо, был вынужден повернуть обратно.

К итогам похода Аларкона надо еще добавить геогра­фическую карту, изготовленную его кормчим Кастильо, на которую были нанесены оба берега Калифорнийского залива — так было доказано, что Калифорния — не остров, а полуостров.

В главный отряд Коронадо в Сиволе прибыли по­сланцы от индейцев селения Пекос с предложением мира и дружбы. Посланцы принесли подарки — бизоньи шкуры и щиты. Коронадо, приняв дружеское приглаше­ние, выступил с отрядом на восток и перезимовал в этом селении (недалеко от нынешнего города Санта-Фе).

Здесь конкистадоры услышали еще об одной стране золота — Кивире, и души их опять были смущены но­вым золотым миражем. Они встретили раба-индейца, привезенного откуда-то с востока, возможно, даже с Флориды. Испанцы прозвали его Турком, ибо он дей­ствительно походил на турка.

Коронадо слушал чудесные рассказы раба о золоте и серебре, которые он видел в густонаселенных землях Кивиры, расположенной дальше к востоку, там, где по равнинам течет огромная река. В реке этой живут рыбы, величиной с лошадь; по ней ходят большие парус­ные суда с сорока гребцами — по двадцати у каждого борта. Вожди восседают на корме под навесом, а нос корабля украшает огромный золотой орел.

Очевидно, Турок рассказывал о реке Миссисипи или Миссури. Верховный вождь Кивиры, по его словам, проводит свой полуденный отдых под ветвями огромного де­рева, увешанного тысячами .золотых колокольчиков, из­дающих нежный перезвон. Вся крупная утварь там сделана из серебра, а кувшины, блюда и кубки поменьше — из чистого золота.

Испанцы решили проверить, умеет ли Турок различать золото и серебро. Они показали ему оловянную тарелку, но Турок сразу же сказал, что тарелка не золотая и не серебряная, и так завоевал доверие испанцев.

Во время зимовки между белыми и индейцами время от времени случались стычки: туземцы были озлоблены грабежами и насилиями пришельцев, а также тем, что пришельцы приставали к женщинам-индианкам. После ожесточенных схваток, Коронадо захватил одно из селе­ний и приказал сжечь живьем двести индейцев, а дру­гим — отрубить головы, — и все это несмотря на обе­щание сохранить индейцам жизнь.

К весне 1541 года испанцы покорили уже все окрест­ные племена.

Коронадо, перейдя реку Пекос, начал поход на восток, в глубь Новой Мексики — в страну Кивиру, о которой так заманчиво рассказывал Турок.

Вскоре отряд впервые повстречал стада бизонов и по­знакомился с индейцами прерий. Последние подтвер­дили рассказы о широкой реке на востоке и о стране, населенной так густо, что путники целых три месяца будут переходить от одного селения к другому.

Индейцы прерий занимались охотой и не знали земле­делия. Они кочевали вслед за стадами бизонов, которые давали им все необходимое для жизни: мясо, шкуры, жилы. Даже навоз они использовали — складывали из него костры. Охота на бизонов была очень опасной: тре­бовалась большая ловкость, чтобы убить из лука такое огромное животное.

До прихода белых индейцы не знали лошадей и в ка­честве вьючных животных использовали больших собак, носивших поклажу на спине или же таскавших за собой шест с привязанным к нему грузом.

Однако вскоре отбившиеся от табуна испанские ло­шади расплодились в прериях и индейцы научились ис­пользовать этих одичавших животных. Когда в середине XVIII века белые колонисты, пришедшие с восточного побережья Америки, проникли в прерии, они узнали, что индейцы уже в течение многих поколений ездят на ло­шадях.

Экспедиции Коронадо нелегко приходилось в бескрай­них равнинах прерий. Индейцы здесь встречались редко. Вокруг не было никаких ориентиров — ни деревьев, ни гор, ни камней, и испанцам с большим трудом удавалось определять направление. Отставшие ждали заката солнца, чтобы узнать, где запад и восток, пытались уловить сигналы из лагеря экспедиции — стрельбу из аркебузов, звуки рогов — или увидеть зарево лагерных костров. Многие так и пропали без вести, другие же возвратились после многодневных скитаний. Поход через прерии напоминал плавание по безбрежному океану, и о погибших испанцах можно было сказать, что они «утонули» в океане трав.

Конкистадоры встречали все более крупные стада бизонов, а также других животных — оленей, лосей, антилоп, стаи волков. Впоследствии Коронадо писал, что в течение всего похода по равнине он каждый день встре­чал стада бизонов. Первое время испанские лошади пугались этих невиданных зверей; огромные стада дей­ствительно представляли серьезную опасность, особенно в тех случаях, когда они в страхе неслись галопом, со­крушая все вокруг.

Однажды отряд Коронадо попал в такую беду. Ис­панцы нечаянно спугнули стадо бизонов и те в панике бросились бежать. Животные кинулись через овраг, мно­гие свалились в него, и овраг до краев заполнился их тушами, а стадо продолжало бежать по их спинам. В этом стремительном потоке погибли три лошади.

Здесь, в прериях, белые люди узнали ужасные летние грозы и ливни. Гроза настигла отряд в одном из оврагов. Град хлестал с такой страшной силой и был таким круп­ным, что в клочья изорвал полотно палаток, повредил шлемы, разбил глиняную утварь и вдребезги расколотил тыквенные бутылки. Град покрыл землю слоем толщи­ной в фут.

Испуганные лошади в ужасе ускакали по оврагу, и счастьем для испанцев было еще то, что гроза не за­стигла их на ровном месте — тогда они лишились бы всех своих лошадей.

Вскоре Коронадо добрался до , более населенных об­ластей — где-то в районе теперешних штатов Техас или Оклахома. Там индейцы выращивали бобы, фруктовые деревья, разводили домашнюю птицу, но, как ни странно, ничего не знали о маисе. Зато они были прекрасными охотниками. Здешние жители никогда не слышали о золотой и серебряной стране Кивире. По их словам, в округе не было каменных городов, были лишь, хижины, крытые соломой или шкурами зверей. Индейцы не ве­рили, что белые найдут там пропитание, ведь и воды там было мало.

Получив такие тревожные сведения, Коронадо с тяже­лым сердцем отдал отряду приказ вернуться к реке

Пекос. Сам же, не в силах отказаться от своей мечты, с отрядом из тридцати всадников и шести пехотинцев пошел искать сказочную Кивиру.

Главные силы Коронадо еще задержались в прериях, охотясь на бизонов, чтобы заготовить на дорогу про­виант. Иногда воины убивали по шестьдесят-семьдеся.т животных в день. В течение двух недель они застрелили около пятисот бизонов, а еще через двадцать пять дней вернулись в Пекос.

Тем временем Коронадо чуть ли не целый месяц шел все вперед и вперед на север по однообразной равнине. Прериям не видно было ни конца ни края. Впереди колонны шел закованный в цепи Турок, уводя испанцев все дальше и дальше в глубь материка. Коронадо тер­зали сомнения. Наконец испанцы встретили кочевое племя охотников на бизонов. Те подтвердили, что белые чужеземцы достигли уже страны Кивиры (штат Канзас). От Мексики отряд Коронадо отделяло свыше четырех тысяч километров, но этот огромный путь он проделал напрасно — здесь не было ни городов, ни сокровищ, лишь плодородные земли да стада диких бизонов. Ин­дейцы рассказали, что и впереди простираются та­кие же бескрайние равнины. Это подтвердил и один из касиков, пришедший к белым с отрядом из двадцати нагих воинов.

Мечта Коронадо рухнула. Турок обманул испанцев и теперь чистосердечно признался, что понятия не имеет, где искать золото и серебро. Пекосские индейцы про­сили его увести чужеземцев подальше от их стоянок, надеясь, что белые не смогут добыть себе пропитание охотой и погибнут. Испанцы без долгих размышлений удавили коварного проводника, а сами повернули об­ратно.

Приближалась осень, и испанцы страшились север­ной зимы. Они дошли примерно до нынешнего штата Канзаса, а может быть, даже до границы штатов Аркан­зас и Небраска — точнее установить теперь уже невоз­можно, ибо в то время единственными путеводителями испанцев были солнце и звезды. Коронадо в своем доне­сении королю утверждал, что он якобы дошел до 40° северной широты. Но к колонизации этих отдаленных районов в средней части американского материка евро­пейцы приступили лишь спустя три столетия.

Надо еще добавить, что, несмотря на огромные расстояния, известия, передаваясь из уст в уста, распро­странялись очень быстро. Коронадо во время своих ски­таний неоднократно в этом убеждался. Еще в Сиволе он получил известие о кораблях Аларкона, прибывших в Калифорнийский залив, теперь же, находясь где-то у водораздела рек Канзас и Арканзас, он услышал от индейцев, что белые, появившиеся с юго-востока, до­стигли большой реки — Миссисипи. Коронадо понял, что речь идет об экспедиции Эрнандо де Сото, которая должна была в 1539 году отправиться из Флориды в глубь материка.

Однако встреча их не состоялась. Потеряв всякую надежду разбогатеть, Коронадо отправился домой. Лишь несколько монахов из его экспедиции, по утверждению историка Г. Паркса, остались в Новой Мексике в ка­честве миссионеров, но они вскоре были убиты индей­цами, мстившими за зверства Коронадо.

Экспедиция Коррнадо поспешила вернуться в Новую Испанию, оставив в прериях коров и лошадей, сильно расплодившихся потом. Испанские же авантюристы разбрелись по «другим колониям, так что в Мехико Ко­ронадо привел лишь небольшую горстку людей.

Вице-король Мендоса был крайне недоволен резуль­татами экспедиции: он не получил ни сокровищ, ни городов, изобилующих серебром и золотом.

Однако в результате экспедиции были сделаны важ­ные географические открытия. Испанцы прошли не­сколько тысяч километров в глубь огромного материка, открыли его западное побережье, гигантские плоско­горья и отроги Скалистых гор, величайший в мире каньон, плато Прерий и огромные реки: Колорадо, Рио-Гранде-дель-Норте, Арканзас, Канзас и, возможно, даже Миссури.

Коронадо все еще не терял веру в существование золотой страны Кивиры и собирался весной 1542 года снарядить новую экспедицию на поиски ее, но болезнь расстроила его планы.

Прошло всего несколько лет после гибели экспедиции Нарваэса и возвращения Кавесы де Ваки, а уже новые полчища конкистадоров рвались испытать свое счастье во Флориде и странах к северу и северо-западу от нее. Новую экспедицию возглавил Эрнандо де Сото, к тому времени уже довольно известный командир кон­кистадоров, который, по выражению хрониста, «очень любил охотиться на индейцев» и был «тверд в решениях и скуп на слова».

Один из историков охарактеризовал его как настоя­щего зверя. Сото травил индейцев злыми, голодными собаками, а если индейцы оказывали сопротивление, приказывал сжигать дома со всеми находившимися там людьми или же отрубать индейцам руки и отрезать носы. Точно так же он обращался и с индейцами, которых считал «подозрительными», а у «мирных» брал в за­ложники вождей и других взрослых мужчин и, заковав их в цепи, угонял за сотни километров. Там с заложни­ков снимали оковы, ибо де Сото знал, что теперь они не убегут, так как будут бояться индейцев враждеб­ных племен.

Безо всякого сожаления Сото рубил головы и вешал также своих испанских солдат, считая, что это укреп­ляет дисциплину.

Твердость и жестокость. Эрнандо де Сото проявил уже в экспедициях на Панамский перешеек и при завоева­нии Никарагуа. Потом он участвовал в перуанском по­ходе вместе с Франсиско Писарро, покорившим страну инков, и в пленении их верховного вождя Атауальпы. Американские историки всеми силами старались пред­ставить Сото человеком гуманным, подчеркивая, что он, дескать, осудил казнь Атауальпы, однако это осуждение он высказал уже после гнусного убийства вождя инков. Между «перуанскими» конкистадорами завязалась бра­тоубийственная война, и де Сото, покинув Перу с нема­лой добычей, вернулся в Испанию богачом. У него брали взаймы даже члены королевской семьи. Но алчный конкистадор надеялся завладеть еще большими сокро­вищами в странах, расположенных севернее Новой Ис­пании, как это в свое время удалось Кортесу. Там ему грезилась огромная, богатая золотом империя, где можно будет захватить такие же богатства, как и в стране инков.

Так возник план завоевания Флориды и похода к таинственным городам Сиволы. Используя свои связи при испанском дворе, Эрнандо де Сото собрал большой отряд и отправился с ним на Кубу. Перед отплытием из Испании Сото встретился с Кавесой де Вакой и по­пытался уговорить этого многоопытного завоевателя принять участие в новой экспедиции. Вака категорически отказался, но намекнул Сото, что во время своих скита­ний видел нечто такое, о чем поклялся никому не го­ворить.

В конце мая 1539 года Сото с большим, хорошо во­оруженным отрядом, состоявшим из шестисот (а по сви­детельству некоторых авторов, — даже девятисот) пехотинцев и двухсот тридцати (или же трехсот пятиде­сяти) всадников, высадился на западном берегу Фло­риды в районе залива Тампа. Он позаботился о пропи­тании своих солдат и, чтобы иметь всегда под рукой какой-то резерв, взял с собой тринадцать свиней. И дей­ствительно, свиньи во время похода быстро расплодились.

Через несколько дней после высадки произошла инте­ресная встреча: всадники Сото, преследуя группу индейцев, вдруг с удивлением услышали, как один из них крикнул по-испански:

• Не убивайте меня, сеньоры, я христианин!

То был один из участников экспедиции Нарваэса — Хуан Ортис, знатный севилец, одиннадцать лет прожив­ший на побережье Флориды среди индейцев.

Сначала индейцы собирались принести его в жертву, но жена касика, воспылав к чужестранцу страстью, помогла ему бежать в другое селение, где пленнику ничто не угрожало.

Ортис уже почти разучился говорить по-испански, но вскоре вспомнил забытое и стал незаменимым перевод­чиком. Однако, ничего не зная о внутренних районах страны, он не мог служить экспедиции проводником.

Оставив часть отряда охранять суда, Сото в поисках золотых городов двинулся на север. Местность была болотистой, поросшей густым лесом. Лишь изредка встречались крупные индейские селения. Услышав о при­ближении белых завоевателей, туземцы бросали наси­женные места, прятались в лесной чаще и оттуда совер­шали набеги на пришельцев. Сото приказал заковывать пленных в цепи и нагружать их поклажей.

Запасы продовольствия иссякали, но Сото не разре­шал заколоть хотя бы одну свинью — их пока еще было так мало, что этим мясом все равно было бы не накормите отряд. Конкистадоры влачили жалкое существование, питаясь початками кукурузы, кореньями и лесными плодами.

Индейцы убивают аллигатора (с рисунка XVI века)

 

Удивительно, что испанцы — как экспедиция Нарва­эса, так и отряд Сото — избежали укусов ядовитых змей и нападений крокодилов, которыми кишели мест­ные болота. К слову сказать, индейцы умели убивать этих огромных и страшных хищников. Они всовывали в открытую пасть острый кол, проталкивали его все глубже и глубже, потом переворачивали яростно изви­вавшегося крокодила на спину и били дубинками или пускали стрелы в не защищенный панцирем живот.

Очевидно, случаи нападения крокодилов на испанцев во время их переправы через реки и болота были очень редки. Все же крокодилы вызывали у испанцев ужас и отвращение. К тому же эти чудовища весной во время течки издавали ужасные крики — громче рева быков и львиного рыка; от этих криков у людей стыла в жилах кровь.

В октябре отряд Сото повернул на запад и перезимо­вал близ залива Апалачи, где продовольствия было вдоволь. Вблизи оказалось то место, где Нарваэс когда-то строил свои лодки, — на берегу еще валялись обломки досок и черепа лошадей. Сото вызвал свои суда и послал их на разведку побережья, лежащего к западу.

В марте 1540 года Сото отправился на северо-восток, в теперешнюю Джорджию, на поиски богатой страны, которой, по слухам, правила женщина, собиравшая с обширного края дань тканями и золотом. Испанцы двинулись туда сквозь густые, заболоченные леса, через заросшие травой долины; там, по утверждению индей­цев, прошел мор и все люди погибли.

Здесь было вдоволь дичи — оленей, индюков, кроли­ков. Испанцы научились также. находить съедобные злаки, коренья, среди них — дикий картофель. Сото по-прежнему берег свиней для особого случая.

Нередко индейские касики щедро снабжали экспеди­цию продовольствием. Так, один из них прислал испан­цам четыреста, другой — две тысячи носильщиков с гру­зом кроликов, куропаток, индюков, орехов, кукурузных лепешек и маленьких собачек, не умевших лаять (это, возможно, были опосумы — прирученные лесные зверьки, мясо которых очень вкусно).

В этих местах обитали большие племена индейцев; среди их касиков было немало женщин. Индейцы здесь занимались земледелием и охотой, плели ткани из коры тутовых деревьев, дикорастущих конопли и льна. Их крытые тростником жилища были сложены из досок или древесной коры (туземцы научились деревянными клиньями раскалывать стволы на доски), а стены ошту­катурены глиняным раствором. Каждый дом был по­добен небольшой крепости: в стенах туземцы оставляли отверстия — бойницы, которые тщательно замазывали глиной, так что снаружи они не были видны. Изнутри бойницы были обведены кружочками. В момент опас­ности индейцы мгновенно выбивали штукатурку и встре­чали нападающих градом стрел.

Испанцам в этих районах жилось неплохо, но золотой страны, где можно было нажить богатство, они все еще не нашли. Как ни плодородны были пройденные земли, им далеко было до Мексики или Перу. Сото на­шел здесь и женщину-вождя, которую так долго искал.

Она управляла несколькими индейскими племенами в среднем течении реки Саванны (штат Джорджия).

Женщина эта из селения Кофитачеки прибыла в ла­герь Сото на покрытом легкой белой тканью паланкине, который несли на плечах ее подданные. Испанцы были поражены молодостью, красотой и грацией женщины, приятными манерами ее и гордой осанкой.

Она подарила им ожерелье из прекрасного жемчуга, которого в местной реке водилось очень много.

Задержавшись здесь подольше, испанцы начали рас­капывать индейские могилы: на груди и руках мертве­цов они находили множество жемчуга. Всего они со­брали около двухсот фунтов, но, по утверждению хро­ниста, жемчуг этот по большей части не стоил и гроша: индейцы прежде чем вынуть жемчуг из раковин, варили их на кострах и так приводили жемчужины в негодность.

Произошел и такой курьезный случай: в одной из могил грабители нашли большой зеленый камень, похо­дивший на изумруд. Вскоре, однако, выяснилось, что это кусок обыкновенного стекла, привезенного из Ев­ропы. Рядом валялись другие стеклянные предметы, а также железные топоры. То были следы экспедиции Васкеса де Аильона, пытавшегося в 1526 году основать колонию на юго-востоке Америки. После бесплодных по­исков золота Аильон перезимовал у какой-то реки. Однако судьба этой экспедиции закончилась трагично: Аильон со своим отрядом погиб в далеких дремучих лесах.

Солдатам же Сото, напротив, здесь повезло, и они не знали никаких забот. Несколько негров-рабов, соблаз­ненные свободой, тайком убежали в лес; дезертировали и некоторые испанцы. Когда их обнаружили и предло­жили вернуться, они отказались. Видимо, жизнь в этой чудесной плодородной местности, да еще с красивыми женами-индианками казалась им гораздо приятнее бес­конечных, не приносивших желанного богатства скита­ний сквозь леса и болота, через горы, реки и пустыни.

Но Сото был храбрым и опытным командиром, не ме­нее алчным, чем Кортес и Писарро. И он решил во что бы то ни стало продолжать экспедицию. Индейцы по-прежнему рассказывали о сказочно богатых странах и больших городах.

Сото двинулся на север вверх по долине Саванны и, достигнув 35° северной широты, очутился в горном районе у подножия Аппалачей. Не перевалив через хребет, экспедиция повернула на юго-запад, двигаясь вдоль плато Пидмонт.

Укрепленное индейское селение (с рисунка XVI века)

 

Сначала отряд шел по территории теперешних штатов Южная Каролина и Теннесси, затем повернул на юг и достиг нынешнего штата Алабама.

Индейцы приносили белым дары: то собак, то огром­ные корзины со сладкими ягодами тутового дерева, то другие съестные припасы. Каждое селение старалось снабдить опасных чужеземцев всем необходимым, лишь бы они поскорее отправились дальше. Один из касиков послал к испанцам проводников в надежде, что те уведут непрошеных гостей от селения. Другой готов был отдать белым людям своих жен, дочерей и сестер. Конкистадоры требовали много женщин, и индейцы им не отказывали. Иногда воины даже выменивали на жен­щин ножи и осколки зеркал.

Изредка отряд останавливался на отдых, обычно на землях более радушных племен.

Надо было время от времени дать откормиться и огромным стадам свиней, которых гнали закованные в цепи индейцы.

Однажды авангард отряда Сото остановился в селе­нии на берегу большой реки где-то в южной части Ала­бамы. Конкистадоров встретили приветливо; в их честь пели и играли на флейтах. Но вскоре между Сото и касиком вспыхнула ссора. Поселок был сильно укреплен, и испанцы решили, что их хотят заманить в ловушку. Разгорелся бой. Кучку конкистадоров оттеснили на рас­стояние целого дня пути. Тем временем подошли главные силы экспедиции, и Сото немедленно бросил их в атаку.

Испанцы выбили топорами ворота и, ворвавшись в се­ление, начали убивать индейцев и поджигать дома. Ин­дейцы мужественно сопротивлялись. Вместе с мужчи­нами сражались и женщины. Бой продолжался десять часов, и только огонь заставил защитников поселка обратиться в бегство.

В этой стычке испанцы потеряли около восьмидесяти человек (двадцать пали в бою, остальные вскоре умерли от ран). Двадцать пять испанцев получили ранения. «Нашим телам было нанесено от рук индейцев семьсот шестьдесят ран», — писал один из хронистов. Погибло также несколько десятков лошадей, были потеряны все медикаменты, весь жемчуг и много другого добра. Све­дения о потерях индейцев, как всегда, разноречивы — считают, что сгорело и было убито от двух до десяти тысяч человек.

Но эта победа недешево обошлась и испанцам. Род­риго Ранхель, оставивший описание экспедиции, расска­зывает, что он сам вернулся в лагерь с двадцатью стре­лами, застрявшими в ватном панцире, и был похож на дикобраза. Конкистадорам нечем было смазывать раны, и они вытапливали сало из тел убитых индейцев, что, по словам Ранхеля, делалось уже не впервые.

Солдаты настаивали на возвращении домой на Кубу. Побережье Мексиканского залива было сравнительно не­далеко. Сото получил тайное известие, что его флотилия стоит в шести днях пути от расположения отряда.

Однако корабли пришли совсем некстати. Экспедиция продолжалась уже свыше года, а испанцы все еще не нашли никаких сокровищ, зато потеряли свыше ста че­ловек убитыми и умершими. С таким плачевным итогом нельзя было и думать о возвращении.

После продолжительного отдыха в ноябре 1540 года Сото со своим отрядом двинулся дальше на запад, в глубь территории теперешнего штата Миссисипи. По пути конкистадорам приходилось отбивать многочислен­ные атаки индейцев.

В декабре испанцы остановились на зимовку в одном из индейских селений, хорошо обеспеченном продоволь­ствием. Местный касик принес в дар белым людям сто пятьдесят кроликов, разноцветные ткани и одежду из шкур. Индейцы покинули селение, предоставив его ис­панцам. Конкистадоры на прощание угостили индейцев свининой. Она так понравилась туземцам, что вскоре свиньи стали пропадать из загонов. Расправа с ворами была короткой и суровой — одних пронзили стрелами, другим отрубили руки, и вскоре набеги на загоны пре­кратились.

В течение нескольких месяцев испанцы спокойно пре­давались отдыху и даже перестали выставлять караулы. В начале марта индейцы ночью ворвались в селение и подожгли соломенные крыши. Вскоре все хижины го­рели ярким пламенем. Проснувшиеся конкистадоры не могли найти ни одежды, ни оружия, ни лошадей и, вы­скакивая полуголыми из горящих домов, попадали под обстрел индейцев. Спасли положение лошади: вырвав­шись на свободу, без всадников, они носились по селе­нию как бешеные. Индейцев обуял ужас, и они поспешно отступили.

На рассвете подсчитали свои потери. Было убито со­рок солдат и исчезло пятьдесят лошадей, оружие по­вреждено огнем. От огромного стада свиней осталось всего лишь около сотни. Одежда почти вся сгорела, и голые испанцы толпились у костров.

Но Сото все же не пал духом. Он приказал солдатам плести циновки из сухой травы и прикрыть ими свою наготу. Кузнецы быстро починили испорченное оружие, и конкистадоры вскоре смогли отбить следующую атаку индейцев.

После этой, катастрофы испанцы перешли на зимовку в другое селение, но и там не прекращались набеги индейцев.

В апреле 1541 года конкистадоры снова выступили в поход на север. Путь их лежал через болота и дрему­чие леса. На 35° северной широты они вышли к. сред­нему течению реки Теннесси. Отсюда Сото повернул на запад и в мае подошел к широкой реке (юго-западнее теперешнего Мемфиса). То была Миссисипи, «Река Святого Духа», как ее называли предшественники Сото.

Усталые и голодные, конкистадоры попытались завя­зать мирные отношения с туземными племенами, и это им удалось. Здешние индейцы верили в легенду своих предков о приходе белых людей, которые будут ими уп­равлять.

Сото не захотел возвращаться по течению великой реки на юг, к Мексиканскому заливу. Он стремился дальше на запад, к берегам Тихого океана, к легендар­ным золотым городам.

Сото решил построить лодки или суда для переправы через реку, ширина которой достигала нескольких кило­метров.

Вскоре от противоположного берега отчалили двести индейских пирог, выдолбленных из цельных стволов. В первой плыл касик. Как рассказывает хронист, в пи­рогах сидели индейцы, стройные, сильные и красивые воины с раскрашенными лицами. Их щиты были по­крыты орнаментом из птичьих перьев, на головах пе­стрели яркие уборы тоже из перьев. Гребцов защищали плетеные щиты, а вдоль бортов стояли воины с луками. Индейцы, очевидно, хотели лишь продемонстрировать чужеземцам свою мощь: они были настроены миролю­биво и везли за собою три пироги со съестными припа­сами.

Испанцы же; опасаясь обмана, стали осыпать индей­цев стрелами из арбалетов. Несмотря на потери, пироги в полном порядке, безо всякой паники, повернули об­ратно. И, что всего удивительнее, это племя так ни разу и не напало на испанцев.

На берегу Миссисипи конкистадоры провели около месяца; они перековали на гвозди железные изделия и построили четыре большие лодки. И. Магидович отме­чает, что испанцы все же не тронули цепей и железных ошейников, которые они надевали на пленных, — сохра­нили их на будущее. Группа разведчиков переплыла на западный берег Миссисипи, чтобы обеспечить безопас­ность переправы всей экспедиции. За нею последовал весь отряд, вместе со стадом свиней, число которых опять сильно возросло. Там Сото приказал изрубить лодки на куски и вытащить из них железные гвозди и крюки: железо было для испанцев так дорого, что они не могли его оставить.

В Арканзасе испанцы долго пробирались сквозь по­росшие тростником болота, обмелевшие озера, топи, за­болоченные протоки. Хронист утверждает, что местности ужаснее этой они еще не встречали. Иногда солдаты целыми днями шли по колено или даже по пояс в воде. Путь им то и дело преграждал высокий тростник, сквозь который они продирались с великим трудом.

Наконец конкистадоры добрались до северо-восточной части Арканзаса — более высокой и сухой местности. Здесь было немало крупных индейских селений, вокруг которых зеленели возделанные поля и фруктовые сады. Дичи здесь тоже было вдоволь. А рыбы — итого больше, к тому же самой различной. В Миссисипи и ее бесчис­ленных протоках можно было поймать огромных сомов, весом чуть ли не в сто пятьдесят фунтов, и невиданную, очень крупную рыбу полиодон с рылом, длиною в локоть, и верхней губой, похожей на лопату.

Пока отряд отдыхал, Сото выслал разведчиков на се­вер. Они сообщили, что индейцев там мало, зато много бизонов. Туземцы, будучи не в силах уберечь от бизо­нов кукурузные поля, перестали возделывать землю и питаются только мясом. Испанцы видели уже у индей­цев шкуры этих огромных животных — очень мягкие, с шерстью, похожей на овечью, а также не проницаемые для стрел щиты из бизоньих шкур. Пройди Сото немного дальше на север — охота на бизонов обеспечила бы его отряд продовольствием. Однако Сото по-прежнему со­хранял своих свиней в качестве резерва и в поисках для них маиса повел отряд сначала на юг, а затем на запад, в глубь Арканзаса.

Земля здесь была плодородной, индейцы собирали обильные урожаи маиса и даже вынуждены были очи­щать закрома от старых семян, чтобы было куда ссы­пать новые. Бобы и тыквы достигали огромных размеров и были очень вкусными. Рыбы было так много, что ис­панцы убивали ее дубинками или, замутив воду в ру­каве Миссисипи, ловили руками, сколько понадобится.

Осенью 1541 года Сото пересек небольшую горную страну, повернул на юг и вышел к реке Арканзас. Здесь отряд расположился лагерем и провел три холодных зимних месяца. Теперь наконец командир был готов отказаться от своей мечты — найти страну золота и серебра.

Большой каньон Колорадо (с рисунка XIX века)

 

Весной 1542 года экспедиция подошла к устью Аркан­заса. Сото двинулся на юг вдоль правого берега Мисси­сипи, но вскоре убедился, что дорогу к морю им преграж­дают огромные топкие болота и заросли тростника. Эта часть долины Миссисипи казалась совсем безлюдной.

21 мая 1542 года сломленный трудностями пути, тя­желобольной Сото скончался.

Его преемником стал Луис Москосо, которого солдаты избрали якобы лишь потому, что он «больше мечтал об отдыхе в какой-нибудь христианской стране, чем о тягостях войны».

Москосо всячески убеждал индейцев, которые вели себя не очень дружелюбно, что Сото лишь на время вознесся на небеса и вскоре вернется на эту грешную землю. Испанцы завернули тело командира в бизоньи шкуры, положили в гроб и ночью тайно похоронили, опустив гроб в один из глубоких рукавов Миссисипи. Личное имущество Сото, в том числе и причитавшиеся ему семнадцать свиней, было распродано, и теперь все могли вдоволь поесть свинины.

В начале июня 1542 года Москосо со своим отрядом выступил на юго-запад — в Техас, надеясь добраться до Новой Испании тем же путем, как когда-то Кавеса де Вака. Страдая от нестерпимой жары, конкистадоры пробирались сквозь густые лесные чащи и кустарники и наконец достигли реки Ред-Ривер («Красной реки»). Перебравшись на другой берег, они повернули на юго-запад и дошли до реки Брасос. Однако ничего ценного тут не оказалось. Тяжелый переход и стычкц с вошь ственными племенами только измучили испанцев. Съест­ные припасы иссякли, а чтобы пополнить их, надо было совершать набеги на индейцев. Нигде нельзя было найти подходящего места для зимовки. Голодные и оборван­ные, закутанные в звериные шкуры воины повернули обратно и с величайшими усилиями достигли реки Мис­сисипи в районе устья Арканзаса.

Взяв приступом какое-то индейское селение, они оста­лись в нем до весны.

Люди Москосо начали строить суда. В марте 1543 года были построены семь крепких кораблей. Испанцы переплавили стремена в якори, а на гвозди перековали все остальные железные предметы, на этот раз даже включая ошейники и цепи. Испанцы знали, что в хри­стианской стране железа для цепей будет предостаточно. Борта судов законопатили волокнами дикой конопли, а для защиты от индейских стрел вдоль бортов устано­вили щиты из тростника.

Спуск судов на воду надолго задержало весеннее по­ловодье, и лишь в начале июля флотилия вошла в Мис­сисипи и двинулась вниз по течению. Конкистадорам пришлось еще выдержать тяжелый бой с воинственными племенами, обитавшими в нижнем течении Миссисипи,

Пройдя по реке тысячу двести километров, конкиста­доры через двадцать дней достигли моря.

Затем пятьдесят три дня они шли под парусами вдоль побережья Мексиканского залива сначала на запад, а потом на юг, иногда высаживаясь на берег, чтобы по­полнить запасы воды и продовольствия. Все время стояла хорошая погода, лишь в самом конце плавания разразилась ужасная буря с ливнем. Пришлось бросить суда и дальше идти пешком. 10 сентября 1543 года отряд Москосо добрался до устья реки Пануко в Мек­сике — Новой Испании. После четырехлетних скитаний домой вернулось триста одиннадцать конкистадоров.

За время этой экспедиции, с которой во всей истории географических открытий могут сравниться только по­ходы Коронадо, испанцы прошли огромное расстояние, проникли далеко в глубь северо-американского материка, пересекли с востока на запад его южные лесные и степ­ные районы и, кроме того, первыми из европейцев об­следовали все нижнее течение Миссисипи, от 35° север­ной широты до самого моря.

От Флориды до Джорджии и Каролины, через Ала­баму до Миссисипи, затем еще дальше на запад — в Арканзас и Оклахому, оттуда — в Техас и обратно в Арканзас, затем — вниз по Миссисипи — таков был грандиозный путь этой небольшой экспедиции.

И все же современники Сото считали его поход одной из самых больших неудач испанцев. Командир умер в пути, половина отряда погибла, испанцы не нашли ни золота, ни серебра и не привезли с собой ни крупицы этих благородных металлов.

После походов Коронадо и Сото интерес испанцев к территориям к северу от Мексиканского залива и реки Рио-Гранде-дель-Норте остыл. И лишь на рубеже XVII века были предприняты новые попытки колонизации этих областей. Они закончились присоединением к ис­панским владениям огромной территории, площадью около миллиона квадратных километров. На севере за­хватчики столкнулись с упорным сопротивлением индей­цев. Многие мелкие племена, несмотря на походы конки­стадоров, сохраняли свою свободу и независимость в те­чение всего периода испанской колонизации, скрываясь за неприступными горами, в прериях, пустынях или лес­ных чащобах.