Последние годы жизни прославленного конкистадора

Жалобы и наветы. — Домой в Испанию! — Благодеяния короля — свидетельство его не­милости. — Стычки с наместниками в Новой Испании. — Кортес отправляется на поиски новых земель. — Дальние экспедиции. — Закат славы и кончина. — Судьба рядовых солдат. — Нет покоя праху Кортеса. — Народ чтит память своих героев

После двухлетнего отсутствия тяжелобольной Кортес вернулся в Мексику. В пути на корабль его не раз на­летали штормы, и Кортес вынужден был провести несколько недель на Кубе, куда его занесла ужасная буря.

Возвращение Кортеса в Мексику было настоящим триумфом. Весть о чудесном воскрешении вице-короля с быстротою молнии разлетелась по стране. Испанцы приходили из дальних мест, чтобы приветствовать про­славленного полководца; в честь него воздвигались по­четные арки, его осыпали цветами. В городах, через которые следовал Кортес со своей блестящей рыцарской свитой, гремела музыка, царило ликование. В июне 1526 года вице-король вступил в Мехико и расправился там со своими врагами.

Все же ему не суждено было долго вкушать плоды победы. За время его отсутствия в Испанию были от­правлены бесчисленные жалобы, руку к которым прило­жили Саласар и его приспешники. Они доносили ко­ролю, что Кортес якобы растратил на свои нужды при­читающуюся королю пятую часть добычи, а его вели­честву посылал ложные сведения о доходах; что он спрятал сокровища Монтесумы и выстроил себе велико­лепный дворец, что власть его над Мексикой ничем не ограничена и он назначает на важные посты своих ста­вленников.

Но самым страшным было обвинение в том, что Кортес якобы хотел отделиться от Испании. Этого Карл V опа­сался больше всего и поэтому вызвал Кортеса в Испа­нию для объяснений. Вице-король, глубоко уязвленный подозрениями, хотя и не такими уж беспочвенными, по­спешно отправился в путь. Он взял с собой самых пре­данных соратников (среди них был и Сандоваль), сына Монтесумы и нескольких ацтекских и тласкальских касиков.

В мае 1528 года Кортес сошел на берег в Палосе — в том самом порту, из которого тридцать шесть лет назад отчалил Христофор Колумб, чтобы впервые пере­сечь неведомый океан. Кортес, как и некогда Колумб, остановился в монастыре Рабида и, по свидетельству. Эрреры, встретился там с будущим завоевателем Перу Франсиско Писарро, прибывшим из Нового Света, чтобы просить помощи у испанского короля для снаряжения новых завоевательных экспедиций к югу от Панамского перешейка.

Блестящая карьера Писарро только начиналась, карьера же Кортеса подходила к концу.

Вице-король отправился в Толедо к Карлу V. Весть о прибытии легендарного полководца всколыхнула всю Испанию, и поездка его в Толедо превратилась в триум­фальное шествие.

«Короче говоря, — писал историк Эррера, — он явился во всем своем великолепии, как настоящий князь!». Казалось, что со своей блестящей свитой едет повели­тель крупного, независимого государства. Люди толпами стояли на улицах городов и селений, стараясь увидеть знаменитого полководца, покорившего для Испании це­лую империю, и равного по независимости своей суве­ренным монархам.

Кортес вез королю художественные изделия из золота и серебра, драгоценные камни, двести тысяч золотых песо и много серебра. Вез он и диковинных зверей, и пе­стрых птиц, и коллекции растений. За Кортесом следо­вала целая толпа ацтекских врачевателей, гимнастов и плясунов. Впоследствии он подарил их Папе Рим­скому, добавив еще золота и драгоценных камней. Свя­той же отец, по свидетельству Берналя Диаса, признал огромные заслуги Кортеса в распространении христиан­ской веры, издал особую буллу и отпустил ему все грехи.

Карл V понимал, что нельзя наказывать полководца, который присоединил к ожерелью испанских владений столь драгоценную жемчужину. Поэтому король мило­стиво принял Кортеса и его богатые подарки, благоже­лательно выслушал его донесение и старался показать свое расположение и доверие к нему. Король даже посе­тил Кортеса во время его болезни и не поскупился на награды и отличия. Он наделил Кортеса богатыми по­местьями и обширными землями в Мексике, присвоил ему титулы маркиза Оахаки, капитан-генерала Новой Испании и Южного моря.

Но эти громкие титулы являлись лишь пустым зву­ком: для управления Новой Испанией король назначил «аудиенсию» — судебно-административную коллегию во главе с Нуньо Гусманом.

Этот конкистадор, отличавшийся алчностью и жесто­костью, за несколько лет до того был губернатором Мек­сиканской провинции Пануко. Он правил железной ру­кой и вконец разграбил Пануко, а туземцев частично истребил, тех же, кто остался в живых, обратил в раб­ство. Теперь он вместе с «аудиенсией» без зазрения совести грабил всю Новую Испанию: Обложил касиков непомерной данью, конфисковал земли, которыми Кор­тес наделил своих сподвижников, и роздал их своим дружкам, захватил массу золота и серебра. Его солдаты совершали опустошительные набеги, ловили и убивали индейцев, клеймили раскаленным железом рабов и де­сятками тысяч продавали работорговцам для отправки на Антильские острова, где местное население было уже почти уничтожено. Поимка и клеймение рабов достигли небывалых размеров.

Чтобы весть о его бесчинствах не достигла Испании, Гусман организовал строгий надзор над всеми портами. Начались столкновения между «аудиенсией» и духов­ными лицами. Епископ Сумаррага прибегнул к драко­новым мерам: он отлучил членов «аудиенсии» от церкви и отправил королю тайную жалобу на Гусмана, спрятав ее в бочку с маслом.

Кортес тщетно добивался, чтобы Карл V снова назна­чил его вице-королем Новой Испании: король опасался, что в Мексике начнутся смуты и междоусобицы. Завое­ватель Новой Испании отнюдь не казался ему наилуч­шим правителем колонии.

Король, не без основания, полагал так: пусть авантю­ристы низкого происхождения завоевывают для короны новые земли, но они завистливы, слишком стремятся к власти и богатству, чтобы им можно было доверить управление этими землями. Вице-королем должен быть испанец из знатной семьи, на которого можно полностью положиться.

Кортес в Испании вскоре женился на дочери богатого герцога, однако спокойная роскошная жиань при дворе быстро ему наскучила. Знаменитый конкистадор словно был рожден для дальних морских походов, опасных военных экспедиций, бурь и невзгод. То был типичный странствующий рыцарь, которого неудержимо влекла романтика опасных приключений. Вот почему в 1530 году Эрнандо Кортес возвратился в Мексику.

Битва конкистадора Гусмана и его союзников с индейцами Мичоакана

 

Злейший враг Кортеса Нуньо Гусман снова выдвинул против него тяжкие обвинения: Кортес-де хотел стать неограниченным властителем Мексики, казнил королев­ских чиновников, присланных, чтобы сместить его с должности вице-короля, убил свою жену Каталину, совершил ряд самовольных й незаконных поступков и присвоил себе государственные средства. Однако вскоре самого Гусмана отстранили от должности, и власть в Мексике взяла на себя новая «аудиенсия».

А Нуньо Гусман отправился на поиски счастья в дру­гие места. Собрав небольшой отряд, он двинулся к се­веру от Мичоакана, где, по слухам, лежала богатая золотом страна, населенная женщинами-амазонками. Гусман захватил в плен несколько тысяч индейцев пле­мени тарасков и потребовал у их касика золота. Но добыча показалась ему слишком мизерной, и он прика­зал привязать касика к хвосту лошади и погнать ее в прерии. Потом тело касика для устрашения туземцев было сожжено на костре.

Из Мичоакана Гусман отправился в Халиско, по пути - сжигая селения и обращая индейцев в христианскую веру. Если индейцы встречали испанцев миролюбиво, их провоцировали на восстание, чтобы иметь повод по­работить их. Так Гусман покорил обширную террито­рию и гордо назвал ее Великой Испанией. Но тут пре­ступлениям этого головореза был положен конец: его отозвали в Мехико и заключили в тюрьму. Оттуда Гус­мана отправили в Испанию, где он вскоре и умер, всеми забытый.

Та же участь ожидала и Кортеса. Король запретил ему даже приближаться к Мехико, чтобы не возникло столкновений с новой «аудиенсией».

Но избежать этих столкновений все же не удалось.

Кортес чувствовал себя глубоко уязвленным: его не­заслуженно обидели, лишили почти всех прав. А он слишком долго правил этой страной как истинный ко­роль, чтобы позволить «аудиенсии» бесконечно вмеши­ваться в его дела.

Кортесу так надоели пререкания с «аудиенсией», что он поселился в Куэрнаваке, где построил дворец и церковь. Ему принадлежали большие угодья, и он с удовольствием занимался сельским хозяйством. Одним из пер­вых в Мексике Кортес принялся выращивать, сахарный тростник, лен и коноплю, посадил тутовые деревья и стал разводить шелковичных червей, завел стада овец и дру­гих животных, для которых здесь было вдоволь пастбищ. Кроме того, Кортес построил сахарные фабрики, орга­низовал добычу золота и серебра в своих владениях. Все это приносило ему немалые доходы. Его даже прозвали крезом. Однако мирная жизнь плантатора вскоре наску­чила неугомонному завоевателю, и он принялся за сна­ряжение новой экспедиции.

В 1532 году Кортес снарядил два корабля. Они должны были следовать от побережья Тихого океана в Китай или к Моллукским островам и найти путь в страну пряностей. Но эта экспедиция закончилась про­валом: один корабль вскоре разбился о прибрежные скалы, другой пропал без вести. На его поиски Кортес послал два новых корабля, но буря вскоре разъединила их. Один корабль вернулся с сообщением, что далеко на западе (в шестистах километрах от берега) был за­мечен какой-то необитаемый остров. Возможно, то был один из островов архипелага Ревилья-Хихедо.

Экипаж другого корабля, следовавшего на северо-за­пад, открыл остров Санта-Крус (на самом деле — полу­остров Калифорнию). По пути на корабле вспыхнул бунт, мятежники убили капитана и высадились на остров. Но в стычках с индейцами часть их была пере­бита. Чтобы как-то загладить свое преступление, моряки стали рассказывать всякие небылицы о богатствах ост­рова, якобы изобиловавшего жемчугом.

Введенный в заблуждение этими рассказами, Кортес в 1533 году снарядил и возглавил новую экспедицию на «остров» Санта-Крус для его завоевания и колони­зации. Кортеса сопровождали сорок испанцев и триста негров-невольников. На этом «острове» стояла ужасаю­щая жара, и Кортес назвал его «Калида форнакс» (по латыни — жаркая печь), откуда и пошло сокращенное название Калифорния.

Колонисты страдали от жары и лишений и вдобавок не обнаружили там никаких богатств. Многие умерли, сам Кортес тяжело заболел, однако, опасаясь насмешек из-за провала экспедиции, долго еще — вплоть до 1536 года — медлил с возвращением в Мексику, пока наконец не внял отчаянным мольбам жены.

В 1539 году Кортес отправил в Калифорнию новую экспедицию во главе с Франсиско Ульоа. Тот, войдя в узкий, длинный Калифорнийский залив, назвал его «Морем Кортеса», хотя впоследствии его чаще называли «Багряным морем», ибо вода в некоторых его бухтах была красной от водорослей, а берега покрыты темно­красным песком.

Пройдя свыше тысячи километров вдоль западного побережья залива, Ульоа отправил Кортесу донесение, а сам двинулся дальше, но пропал без вести.

Все эти морские экспедиции не принесли Кортесу желаемых богатств (он даже утверждал, что якобы истра­тил триста тысяч песо, не получив взамен ни гроша), но в результате их были сделаны значительные географи­ческие открытия. Испанцы обследовали побережье Ти­хого океана от Панамского залива до реки Колорадо, прошли вдоль всей Калифорнии и уточнили, что это не остров, а огромный полуостров и что «Багряное море» — вытянутый залив.

При снаряжении экспедиций Кортесу приходилось неоднократно сталкиваться с вице-королем Новой Испа­нии Антонио Мендосой — знатным вельможей, пользо­вавшимся доверием короля. Карл V назначил Мендосу на эту должность в 1535 году, вопреки притязаниям Кортеса. Прославленный конкистадор был утомлен не­легкой жизнью, да и возраст давал себя знать. Но Кор­тес не понимал, что время его прошло и он не может больше рассчитывать на высокий пост. В 1540 году он снова отправился в Испанию искать справедливости, но счастье окончательно отвернулось от него — ни Карлу, ни Фонсека — председатель совета по делам Индий и долголетний, преданный защитник интересов короля, не пожелали что-либо предпринять для знаменитого пол­ководца. Кортес, как в свое время Христофор Колумб, выполнил свою миссию и должен был уйти. Другие, хотя и менее прославленные, но энергичные и послушные королю люди возглавили новые военные походы.

Да и слава Мексики в то время уже померкла. Король и его двор теперь устремляли взоры на сказочные бо­гатства Перу, и Франсиско Писарро приступил к завое­ванию государства инков. Золото инков затмило славу Мексики, и имя Кортеса было забыто.

В 1541 году неутомимый воин принял еще участие в походе испанцев на Алжир, но буря погубила почти всю испанскую флотилию, в том числе и корабль Кор­теса. Сам он с трудом спасся вплавь, но потерял три огромных изумруда, стоившие, по словам Гомары, це­лого королевства. Впоследствии Кортес не раз с иронией замечал, что самые большие убытки в этой экспедиции понесли король и он.

Последние годы своей жизни Эрнандо Кортес провел в полном забвении. Возраст, перенесенные ранения, лишения и трудности былых походов подорвали его силы, и старый конкистадор непрерывно болел. Но все же он настойчиво добивался поста вице-короля, жаловался на врагов, сетовал на свою бедность и долги, хотя на самом деле был очень богат. Но король больше не об­ращал внимания на назойливого просителя, требования которого ему казались чрезмерными.

Однажды Кортес, пробившись сквозь толпу, вскочил на подножку кареты короля. Карл V, притворившись, что не узнает прославленного завоевателя, спросил придвор­ных, что это за человек и чего он хочет.

Кортес гордо ответил:

• Это тот самый человек, который подарил вам больше земель, чем ваши предки оставили вам городов!

Хотя ни один из историков не подтверждает этого факта, но даже как исторический анекдот, рассказанный французским философом Вольтером, он все же свиде­тельствует о том, что для Кортеса тогда все уже было позади.

2 декабря 1547 года легендарный вождь конкистадо­ров скончался. Смерть его, как и смерть Колумба, про­шла незамеченной.

Какова же была судьба соратников Кортеса — рядо­вых солдат?

Об этом писал на закате дней своих Берналь Диасз «Но что стало с теми, которые совершили все эти вели­кие деяния? Из пятисот пятидесяти товарищей, отпра­вившихся вместе с Кортесом с острова Кубы, ныне, в 1568 году, в Новой Испании осталось не более пяти!

Все остальные погибли: на полях сражений, на жерт­венных алтарях, на одре болезни. Где памятник их славы? Золотыми буквами должны быть высечены их имена, ибо они приняли смерть за великое дело. Но нет! Мы пятеро согбены годами, ранами и болезнями, и влачим мы остаток своей жизни в скромных, почти убогих условиях. Несметные богатства доставили мы Испании, но сами остались бедны. Нас не представляли королю, нас не украшали титулами, не отягощали замками и землями. Нас, подлинных конкистадоров, людей пер­вого призыва, даже забыли: писатель Гомара много и красиво говорит о Кортесе, о нас же не упоминает. Но довольно! Пусть никто не посмеет злоключать на основании моих слов... Что нам осталось и что от нас осталось? Все! В ста девятнадцати битвах и сражениях я участвовал; я участвовал в приобретении Новой Ис­пании; в этом — мои сила и слава!».

Хотя Кортес обманывал своих солдат при дележе добычи, хотя он посылал их на смерть и чинил расправу над недовольными — Берналь Диас посвящает ему са­мые теплые слова. Старого солдата, как и других вете­ранов — соратников Кортеса, пленяли его безумная отвага, несгибаемая воля, неиссякаемая энергия, упор­ное нежелание признать себя побежденным. Он прези­рал опасность и в бою всегда был впереди. К тому же это был талантливый полководец, умевший держать в руках свору наемников-грабителей и использовать их в своих целях, разжигая в них алчность и стремление к славе. Он был также дальновидным политиком, лов­ким дипломатом и добивался желаемого и лестью, и интригами, и грубой, беспощадной силой. Он умел пра­вильно оценивать ситуацию и людей, быть осмотри­тельным и безумно храбрым. Эти качества Кортеса заслоняли в глазах солдат все его недостатки.

«Всякое дело, — писал Берналь Диас, — он исполнял охотно и до точности; ночные обходы делал сам, прове­ряя лично, как спят солдаты — в полном ли снаряже­нии, не раздеваясь, как было приказано, или раздев­шись, в преступной беспечности... Воля его была не­преклонна, особенно насчет военных дел. А повеления его должны были исполняться во что бы то ни стало, какой угодно ценой... В гневе на шее и на лбу у него раздувались жилы; иногда он сбрасывал с себя плащ, но никогда не изощрялся в брани, да и вообще был терпелив с людьми... Конечно, без нас — своих сото­варищей, не свершить бы ему всех подвигов, но он был нашим сердцем и головой, он нас направлял и объеди­нял. ... Свое имя Кортес ставил выше всяких титулов, на которые мог претендовать, и в этом отношении он был прав, ибо имя Кортеса для испанцев и по сей день овеяно такой же славой, как когда-то имя Цезаря для римлян или Ганнибала для карфагенян... Он был ве­ликолепным человеком. Пусть же он покоится с миром! Это лучше, нежели все наши завоевания и победы!».

Судьба, однако, решила иначе: имя великого конки­стадора запятнано кровью покоренных и уничтоженных им народов, а прах его (как и бренные останки Христо­фора Колумба) долго не находил себе прибежища. Казалось, и после смерти над ним тяготеет проклятие.

В 1547 году Кортес был торжественно погребен в усыпальнице герцогов Медина-Сидониа, на территории одного из монастырей Севильи. В 1562 году, во испол­нение его воли, выраженной в завещании, прах был перевезен через океан в Новую Испанию и захоронен в Тескоко в монастыре святого Франсиско, а через несколько десятилетий, в 1629 году, перенесен оттуда в храм святого Франсиско в Мехико. Прошло еще около двухсот лет, и останки великого конкистадора были до­ставлены на территорию госпиталя, основанного им в честь Иисуса Христа, а на могиле его установлен бронзовый бюст.

Но эта могила не явилась последним прибежищем Кортеса. В 1823 году, когда Мексика сбросила с себя испанское иго, патриоты решили вскрыть могилу нена­вистного вождя конкистадоров и развеять его прах по ветру. Однако, как пишет советский историк В. Гуляев, останки Кортеса были тайно увезены в Италию и пре­даны земле на острове Сицилия, где в то время прожи­вал один из потомков Кортеса — герцог Монтелеоне.

На мексиканской земле не нашлось и шести пядей земли для останков жестокого конкистадора.

Совсем иная судьба постигла прах Куаутемока. Один из мексиканских историков ставит Куаутемока в ряд с такими выдающимися борцами за свободу, как вождь галлов Винцегеторик, отважно сражавшийся с воинами римского императора Гая Юлия Цезаря, французская национальная героиня Жанна д’Арк и польский патриот Костюшко. К сожалению, этот же историк приравнивает подвиги Кортеса к славе Александра Македонского, Цезаря и Наполеона.

О захоронении Куаутемока В. Гуляев пишет, что вер­ные своему повелителю ацтекские воины, следовавшие, очевидно, за отрядом Кортеса или отделившиеся от него, унесли казненного Куаутемока в город Ичкатеопан на западе Мексики в провинции Герреро, где проживала его мать. Там тело Куаутемока было торжественно сож­жено, а пепел и кости захоронены в гробнице его пред­ков. Спустя четыре года, в 1529 году, прибывший в этот город францисканский монах посоветовал туземцам перевезти прах ацтекского героя в другое место, чтобы испанцы о нем не узнали. Останки Куаутемока захоро­нили во дворе бывшего храма, а над могилой в целях маскировки построили небольшую католическую часовню. Позже, по совету того же монаха, на месте часовни был воздвигнут собор, так что останки Куаутемока оказа­лись под самым алтарем.

Долгие столетия индейцы свято хранили эту тайну. Лишь в 1949 году последний из владевших ею ацтеков рассказал на исповеди священнику о могиле Куауте­мока.

Гробницу раскопали и специальная комиссия опреде­лила по костям, что это действительно останки Куауте­мока. Об этом свидетельствовала и небольшая пла­стинка с выгравированной на ней надписью: «1525—1529. Государь и повелитель Куаутемок».

На одной из главных магистралей Мехико — древ­него Теночтитлана — Пасео де ла Реформа воздвигнут памятник последнему властелину ацтеков. Куаутемок стоит во весь рост, в уборе из орлиных перьев, с подня­тым копьем в руке. На пьедестале красуется надпись: «Памяти Куаутемока и тех воинов, которые героически боролись за свободу своей страны». Недалеко от площади Трех культур в районе Тлателолко возвышается монумент в честь Куитлауака. Подвиги его запечатлены в изумительных фресках и картинах.

Однако нет в Мексике и никогда не будет монумента, посвященного Кортесу. Память о нем предана прокля­тию.