ПРЕДИСЛОВИЕ

Brevísima relación de la destrucción de las Indias

Кратчайшее сообщение о разорении Индий

Титульный лист первого издания «Кратчайшего сообщения», 1552 г.

Предмет[1] настоящего извлечения[2]

Все события, произошедшие в Индиях, начиная с их чудесного открытия и первого появления в них испанцев, чтобы побыть там некоторое время, и затем, в ходе дальнейшего, вплоть до сегодняшних дней, оказались настолько изумительными и настолько неимоверными во всех отношениях для тех, кто их не видел, что кажется, будто они оповиты туманом, и покрыты молчанием, и достаточны, чтобы совершенно оставить в забвении в качестве героических те, что были в прошедшие века, и о которых узнали и услышали в мире. Есть между ними истребления и бедствия невинных людей, и опустошения селений, областей и царств, которые в них совершались, и многое другое, не менее потрясающее. Чтобы поведать о тех и о других разным лицам, которые о них не знали, епископа дона брата Бартоломе де Лас-Касаса или Касауса, который некогда явился ко двору после того, как постригся в монахи, чтобы сделать сообщение Императору, господину нашему (как тот, кто всё это видел), и вызывал у слушавших известия о них некий вид исступления, и заставлял затаить дыхание, упрашивали и настойчиво уговаривали, чтобы из этих рассказов он некоторые кратко записал бы. Он сделал это, и когда увидел несколько лет спустя, как многие бесчувственные люди, которых алчность и тщеславие заставили переродиться так, что они перестали быть людьми, а свои преступные деяния направили в соответствии с превратными помыслами[3], не удовлетворившись изменами и злодеяниями, которые уже совершили, опустошив изщрёнными видами изуверства ту часть света, надоедают королю с просьбами о разрешении и позволении снова учинять такие же и ещё худшие (если худшие могут быть), согласился представить этот свод, о чём недавно написал Принцу[4], господину нашему, для того, чтобы Его Высочество озаботился бы тем, чтобы им отказали; и показалось ему, что это вещь, стоящая, чтобы её напечатали, с тем, чтобы Его Высочество с большим удобством её прочитал бы. И в этом смысл следующей выборки или кратчайшего сообщения.

Конец предмета.

ПРЕДИСЛОВИЕ

епископа брата Бартоломе де Лас-Касаса или Касауса для высочайшего и могущественнейшего господина, принца Испаний дона Фелипе, господина нашего

Принц Фелипе Астурийский. Гравюра по портрету Тициана, 1551.

Высочайший и могущественнейший господин,

так как Божественное Провидение определило в этом мире, чтобы для управления и общего благополучия рода человеческого были учреждены в государствах и у народов короли, как отцы и пастыри (как их называет Гомер), и, вследствие этого они стали бы благороднейшими и родовитейшими членами общества, нет никакого сомнения в честности их королевского духа, и, по откровенному мнению, должно считаться, что если [общество] и испытывает некоторые изъяны, неприятности и пороки, то у этого нет иной причины, кроме того, что королям недостаёт сведений о них. И они, если их устанавливают, то с величайшим усердием и неусыпной тщательностью искореняют. Об этом, кажется, даёт  знать Священное Писание в словах Соломона: «Rex qui sedet in solio iudicit, dissipat omne malum intuitu suo», «Царь, сидящий на престоле суда, разгоняет очами своими всё злое»[5]. Ибо из прирождённой и естественной добродетели короля, как предполагается, вытекает, что одного только известия о бедах его королевства  более чем достаточно, чтобы он рассеял их, и чтобы ни единого мига, насколько это вышло бы, его невозможно было бы терпеть.

 Итак, когда я рассудил (о могущественнейший господин) о зле и ущербе, потерях и утратах (равные или подобные каковым невозможно представить, чтобы их причинил человек) в этих стольких, и столь больших, и таких королевствах, а лучше сказать, в том обширнейшем и новом свете Индий, предоставленных и препорученных Господом и его Церковью королям Кастилии, чтобы они в них царствовали и ими управляли, обращали [в христианство] и содействовали их процветанию светски и духовно, то как человек, который, с опытом пятидесяти и больше лет пребывания в тех землях, видевший, как [эти преступления] совершались, когда ставил Ваше Высочество в известность о некоторых из них, особенно из ряда вон выходящих, не мог бы удержаться от того, чтобы не умолять Его Величество докучливыми обращениями, дабы он не предоставлял возможности и не позволял тиранам замышлять, продолжать и совершать так называемые завоевания, к которым, если бы их позволили, они вновь обратились бы, ибо те сами по себе (учиняемые против этих индейских народов, мирных, смиренных и кротких, которые никого не обижают) являются несправедливыми, тираническими и по всякому естественному, божественному и человеческому закону осуждаемыми, отвратительными и проклинаемыми; и я заранее решил, чтобы не оказаться обвинённым, если бы молчал, в гибели бесчисленных душ и тел, к которой таковые привели бы, напечатать некоторые и очень немногие [случаи], которые я в прошлые дни собрал из бесчисленных, и которые я с достоверностью мог бы привести, чтобы Ваше Высочество с большим удобством смогло бы их прочитать.

И так как архиепископ Толедо, учитель Вашего Высочества, когда был епископом Картахены[6], попросил меня о них, но из-за дальних путешествий по морю и по суше, предпринятых Вашим Высочеством, и частых королевских забот, которые оно имело, могло статься, что либо Ваше Высочество их не прочитало, либо уже забыло их, а дерзкая и безрассудная жажда тех, кто считает должным ни за что пролить столь безмерное количество людской крови, и очистить от их уроженцев, жителей и обладателей, убивая сотни тысяч людей, те обширнейшие земли, и награбить несравнимые сокровища, растёт с каждым часом, нагло требуя разными путями и под разными выдуманными предлогами, чтобы им разрешили и позволили упомянутые завоевания (каковые нельзя разрешить, без нарушения естественного и божественного права, и, следовательно, без тягчайших смертных грехов, достойных ужасных и вечных мук), я счёл надлежащим послужить Вашему Высочеству этим кратчайшим обобщением из очень пространной истории, которую можно и должно было бы составить о произошедших разорениях и потерях.

Я умоляю, чтобы Ваше Высочество приняло и прочитало со своими обычными милостью и королевским добросердечием эти сочинения своей челяди и слуг, которые всего лишь, ради одного только общественного блага и процветания королевства, желают послужить. И пусть, увидев это, и постигнув уродливость несправедливости, которая совершается по отношению к тем невинным людям, когда их истребляют и уничтожают без какого-либо справедливого повода или причины для этого, но из одних только алчности и тщеславия тех, кто намеревается совершить столь гнусные деяния, Ваше Высочество сочло бы за благо с настойчивостью умолять и убеждать Его Величество, чтобы он отказывал кому бы то ни было, кто попросил бы его о таких вредоносных и омерзительных предприятиях, но заставил бы навсегда замолкнуть такие адские просьбы, с таким страхом, чтобы отныне и впредь никто не отваживался на них, ни даже не заикался об этом.

Это (высочайший господин) – дело наинасущнейшее и необходимое для того, чтобы во всех отношениях королевской короне Кастилии, духовно и светски, Господь благоприятствовал, и хранил её, и даровал ей удачу. Аминь.