Рынки

В течение долгого времени археологам, работающим в области майя, не удавалось обнаружить следы существования рыночных площадей в классических городах и городках майя. С одной стороны, это казалось удивительным, поскольку сам факт включения майяских городов в панмезоамериканскую систему обмена и торговли разного рода сырьем (обсидиан, кремень) и предметами роскоши (жадеит, раковины и т.д.) уже давно не вызывал сомнений. С другой стороны, сторонники концепции экономики самообеспечения утверждали, что при такой системе - системе тотального перераспределения - майя попросту не нуждались в рынках: крестьяне производили все необходимое для обеспечения сельской общины, а элита контролировала внешнюю торговлю, в том числе потоки жадеита, обсидиана и даже соли, что и обеспечивало её господство (Rathje, 1971).

Кардинальным образом ситуация изменилась в последние годы. Во-первых, была обоснована несостоятельность концепции экономики перераспределения в пользу концепции существования у классических майя экономики рынка (Hirth, 2010; Stark, Garraty, 2010. P.51-52; Chase, Chase, 2014. P.239-240). Во-вторых, на территории сразу нескольких памятников, в том числе таких крупных как Тикаль и Караколь, удалось установить наличие мест, в древности предназначавшихся для торговли.

Рис. 83. Рыночные площади в центрах юго-восточного Петена: К’аш-Ба, Маринга, Ша’ан- Арриба, Иштуц, Пуэблито, Ла-Пуэнта (по Laporte, Escobedo, 2009).

Археологические данные указывают на то, что рынки классических майя представляли собой расположенные на просторных открытых площадях линии торговых рядов до 55 м в длину и 3 м в ширину. Их стенки состояли из одного слоя каменной кладки, что крайне нехарактерно для сооружений монументального центра, но типично для разного рода легких построек (Laporte, Hescobedo, 2009. P.48). Ряды могли разбиваться перегородками на отдельные небольшие помещения (своего рода «точки» торговцев), размеры которых составляли 10-15 м (например, в Пуэблито - 5,5х3 м). В то же время на площади в Тикале не зафиксированы следы поперечных стенок, однако по длине всех восьми рядов имеются стенки продольные, как бы разбивающие помещение на две длинных галереи со входами с противоположных фасадов. Любопытен также факт отсутствия какого-либо подъемного материала на территории подобных комплексов (Рис. 83).

Торговые ряды формировались как параллельно, так и перпендикулярно друг другу, и ставились как по длине, так и по ширине площади. При этом общей чертой всех подобных комплексов была достаточно просторная площадка в самом центре рынка, остававшаяся не занятой торговыми рядами.

Анализ расположения площадей в контексте внутригородской планировки позволил выделить несколько характерных черт. Они: во-первых, (за исключением Караколя) всегда находятся внутри монументального центра; во- вторых, связаны с системой дорог-сакбе; в третьих, расположены рядом со стадионом для игры в мяч. Последнее может указывать на определенную культовую активность, связанную с торговой деятельностью, или же быть следствием стремления повысить товарооборот за счет близости мест массового скопления народа.

Работы, проведенные на юго-востоке департамента Петен под руководством Х. Лапорте, позволили обнаружить несомненные остатки рыночных площадей с фундаментом лотков в Пуэблито и Ла-Пуэнте. Аналогичный объект был обнаружен в середине 1990-х гг. в Тикале (Jones, 1996). Кроме того, не стоит исключать и существования в классический период «временных рынков», не оставивших после себя никаких материальных следов (Chase, Chase, 2014. P.240). Впрочем, как и постоянные торговые ряды, временные базары должны были вырастать на широких, связанных с дорогами, площадях, что добавляет в список предполагаемых рынков пощади в Иштуце, К’аш-Бе, Маринге, Ша’ан-Аррибе (Laporte, 2009. P.48) и Кобе (Савченко, 2014а). Прекрасный пример комплекса, интегрированного в систему продажи и обмена густонаселенного майяского города, игравшего также роль дистрибутора обсидиана в регионе, являет торговая площадь в юкатанском городе Чунчукмиль (Dahlin et al, 2007).

Выдающиеся результаты принесли исследования А. и Д. Чейзов в крупнейшем классическом городе на территории современного Белиза - Караколе (Chase, Chase, 2014), площадь которого вместе с прилегающей сельскохозяйственной округой в VII-IX вв. достигала 180 км . Безусловно, каракольская метрополия с десятками тысяч жителей нуждалась в формировании сложного механизма перераспределения ресурсов. Несмотря на то, что большая их часть была непосредственным образом связана с ведением сельского хозяйства и значительная часть - с ремесленной специализацией, жители Караколя были вынуждены ходить на рынок - за товарами, произведенными в других частях города (одежда, различные каменные инструменты, раковины) и вне его (сосуды), а порой даже за едой.

В Караколе удалось установить наличие, как минимум, трех торговых площадей внутри монументального центра и еще дюжины - за его пределами. Последние были размещены на территории второстепенных административно­ритуальных центров или примыкали к разветвленной сети дорог-сакбе. Максимальное расстояние между комплексами не превышает 5,3 км, что должно было обеспечивать быстрый и удобный доступ для рядовых общинников к самому необходимому.

По мнению Чейзов, периферийные рыночные площади могли контролироваться местными богатыми семьями, а их функции имели иной характер, нежели функции центральных рынков, подконтрольных царскому двору и связанных с общественными и ритуальными комплексами теменоса. Центральные площади отличались и товарами - помимо ремесленной продукции и предметов первой необходимости, здесь могли ютиться, в некоем роде, точки «общепита», где продавали готовую еду.

Пожалуй, главным аргументом в пользу этой версии могут служить настенные росписи, обнаруженные в 2000-е гг. в архитектурном комплексе Чик- Наб в Калакмуле (Carrasco Vargas, 2009). По всей видимости, в классический период ансамбль Чик-Наб был главным рынком столицы К’анулъского царства, а в VII в. на стены Субструктуры 1-4 - центрального здания комплекса с административными или ритуальными функциями - были нанесены полихромные росписи, по видимому изображающие торговцев, покупателей и самого товара. Изображения торговцев сопровождаются иероглифическим подписями, среди которых есть следующие: aj-‘ul («тот, у кого атоле»), ‘aj-waaj («тот, у кого тамале»), ‘aj-mahy («тот, у кого табак»), ‘aj-jaay («тот, у кого глиняные сосуды»), aj-atz’aam («тот, у кого соль»), ‘aj-ixiim («тот, у кого зерна маиса») (Martin, 2012) и др.

Наконец, следует обратить особое внимание на тот факт, что все известные на сегодняшний день рыночные площади датируются классическим периодом.