Сообщение из Кансакабо
Кристобаль де Сан-Мартин [Cristobal de San Martin]
СООБЩЕНИЕ ИЗ КАНСАКАБО [CANÇACABO]
XIII. Упомянутое селение Канальсахкабо [Canalçarcabo], которое мы называем Кансахкабо [Cançarcabo], в собственном смысле означает «Высокая Пещера», так как в упомянутом селении находится одна очень высокая пещера, из которой мы добываем песчаную белую землю [tierra blanca arenisca][1], употреблявшуюся древними индейцами для строительства своих сооружений для идолопоклонства, и из-за упомянутой пещеры ему дали упомянутое название «Каналь Сахкабо».
Эти области имеют один-единственный язык во всех их, который называется майят’ан [mayathan], что означает «язык этой страны», потому что во времена их язычества индейцы имели одного владыку, которого звали «Майяпан» [Mayapan], и он назвал город [digo ciuda(d)], где они обитали, который [затем] заселил один владыка, называемый Ах Шупан [ahxupan], откуда происходят владыки Мани царской короны, которые зовутся Тутуль Шиу, каковой приобрёл всю эту землю более ловкостью [maña] и добром, нежели войной, и он дал законы и знаки, церемонии и обряды, и научил буквам, и упорядочил их владычество и знатность [sus señorios y caballerias].
И дань, которую ему давали, была не больше, чем определённой признательностью в виде одной индейки ежегодно, и малости маиса во время сбора урожая, и мёда.
И после его смерти, и ещё раньше, имелись другие владыки в каждой области, и они не налагали на своих подданных подати большей, чем те хотели бы дать, кроме того, что они служили им лично и со своим оружием на войнах всякий раз, когда они происходили, и так, когда происходило завоевание этих областей [Conquista], имелось уже много владык и касиков, потому что после разрушения Майяпана, древнего города, где упомянутый Ах Шупан был владыкой, не было прочного мира.
И там был один его ближний [criado], которого звали Мо Чель [Mochel][2], и он был настолько сведущ в письме, что ему в дальнейшем дали имя К’ин-Чель [Rinchel], что означает «жрец», и так упомянутый К’ин-Чель из-за того, что его хотели убить, о чём он узнал благодаря своим письменам и мудрости, бежал вместе с другими и пришёл в область Исамаля [Yçamal] в селение, называемое Теко [Teco], где собрал народ и отправился в область Купулей [Copules], каковая является округой городка Вальядолид, где добился дружбы со всеми, и его провозгласили владыкой, и к нему пришло много народа, откуда он возвратился в собственное селение Теко, и оттуда воевал с областью Кех Печ [Quepeche], пока не пришли испанцы, которые нашли его владыкой многих областей, особенно области Ицамаля и Цицонтуна [çiçontun], где находится упомянутое селение Кансахкабо, и ему давали его дань ежегодно, каковой была одна индейка, и одна ноша маиса, и другие овощи, которые собирали в этой земле.
И так от упомянутого Мо Челя происходят его потомки, и они правили и в настоящее время правят упомянутыми селениями Кансахкабо, Цинцонтун [çinçontun] и Йобаин [Yobain], и их считают исконными владыками.
XV. Индейцы в древности, когда сражались, имели в качестве оружия и доспехов луки и стрелы, и копья из кремня, и круглые щиты из прутьев, и убранством, которое они имели на войне, было идти большинству из них обнажёнными, и раскрашенными, и в перьях.
Одежда, которую обычно носили в этой земле, состояла в том, что мужчины носили некие ленты, сделанные из хлопка, которые многократно оборачивали вокруг тела, и носили некую разноцветную хлопковую безрукавку, и раскрашенные плащи, которые носили в качестве верхней одежды, завязывая узлом на плече, и стригли волосы на голове, оставляя их сделанными как монашеская тонзура, и на лбу оставляли волосы, которые поднимала вверх бумажная лента, и оставляли расти волосы на затылке, которые удерживало в прическе кольцо из упомянутой ленты; носили обувь с подошвами из оленьей кожи или хенекена, сделанную как сандалии.
И когда совершали свои посты и покаяния, обмазывались чёрным. Были очень привержены обрядам [muy ceremoniaticos] во всех своих делах, особенно владыки, имели некое крещение[3] и на восьмой день жрецы крестили детей с определёнными обрядами.
Relaciones de Yucatán. T. 11. – Pp. 192-195.
[1] Сах каб – известь, а также пещера, в которой её добывают.
[2] Дополнительные сведения об этом персонаже сообщает Д. де Ланда: «Рассказывают, что среди 12 жрецов Майяпана был один очень мудрый; он имел единственную дочь и выдал её замуж за благородного юношу по имени Ах Чель, и тот имел сыновей, называвшихся по обычаю страны как и отец. И говорят, что этот жрец предупредил своего зятя о разрушении этого города, и что тот очень хорошо знал науки своего тестя, который, как говорят, написал на ладони его левой руке некоторые буквы большой важности, чтобы его уважали. С этой милостью он поселился на берегу, а затем обосновался в Текохе, сопровождаемый большим количеством людей. Так возникло это весьма славное поселение Челей, и они населили самую славную область Юкатана, которую называют по их имени провинцией Ах К’ин Чель; это то же, что провинция Исамаль, где обитали эти Чели, и они умножались в Юкатане до прихода аделантадо Монтехо» (Landa, IX).
[3] Речь идёт об инициационном обряде caput zihil, «второе рождение». Известны его описания, сделанные Д. де Ландой и Б. де Лисаной (воспроизведено также у Д. де Когольюдо). В частности, Ланда сообщает: «В назначенный день все собирались в доме того, кто устраивал праздник, и приводили всех детей, которые должны были получить крещение. Их помещали во внутреннем дворе или на площадке у дома, которая была очищена и усеяна свежими листьями. Они становились по порядку в ряд – мальчики и девочки отдельно. О них заботились в качестве крестных отца и матери старая женщина при девочках и мужчина при мальчиках. Затем жрец совершал очищение дома, изгоняя из него демона. Чтобы изгнать его, ставили четыре скамеечки в четырех углах двора, на которые садились четыре чака с длинной веревкой, протянутой от одного к другому таким образом, что дети оставались замкнутыми внутри веревки. Затем, перешагивая через веревку, входили в середину круга все отцы детей, которые постились. Перед этим или после в середину ставили другую скамеечку, на которую садился жрец с жаровней и небольшим количеством размолотой кукурузы и благовоний. Туда подходили по порядку мальчики и девочки, и жрец клал им в руку немного размолотой кукурузы и благовоний, а они бросали их в жаровню, и так делали все. Совершив эти курения, брали жаровню, в которой они это делали, и веревку, которой чаки их окружали, вливали в сосуд немного вина и давали все это одному индейцу, чтобы он унес это из селения; ему советовали не пить и не оглядываться назад на обратном пути. После этого они говорили, что демон изгнан. Дойдя до этого, подметали двор, очищали его от листьев дерева, которое называется сихом, и разбрасывали листья другого дерева, которое они называют копо, и клали несколько циновок, пока жрец одевался. Одевшись, он выходил в плаще из красных перьев, украшенном разноцветными перьями, по краям у него свисали другие большие перья, и как бы с колпаком на голове из таких же перьев, а внизу плаща у него было много поясов из хлопка, свисавших до земли, как хвосты. У него было в руке кропило из короткой палки со многими узорами, и, как борода или волосы, у кропила были особые хвосты змей, подобных гремучим змеям... Чаки тотчас шли за детьми и клали всем на голову белые ткани, принесенные для этого их матерями. Они спрашивали у тех, которые были большими, не совершили ли они греха или нечистого прикосновения; если они это совершили, они признавались им, и их отделяли от других. Сделав это, жрец приказывал людям замолчать и сесть и начинал благословлять детей со многими молитвами и посвящать их кропилом с большой торжественностью. Окончив свое благословение, он садился, и вставал распорядитель, которого отцы детей выбирали для этого праздника, и с костью, которую ему давал жрец, шел к детям и прикасался ко лбу каждого девять раз костью. Затем он смачивал ее в сосуде с водой, который держал в руке, и смазывал им лоб, черты лица и между пальцами ног и рук, при всем этом не говоря ни слова. Эту воду они делали из определенных цветов и из какао, размоченного в девственной воде, как говорили, взятой из углублений деревьев или камней в лесах. Когда было окончено это помазание, вставал жрец и снимал у них с головы белую ткань и другие, которые у них были накинуты на плечи, где каждый носил небольшую связку очень красивых перьев птиц и несколько зерен какао. Все это собирал один из чаков. Затем жрец отрезал у детей каменным ножом штуку, которую они носили прикрепленной к голове. После этого шли все остальные помощники жреца с пучками цветов и трубкой, которую индейцы употребляют для курения, прикасались девять раз каждым из этих предметов к каждому ребенку и затем давали ему понюхать цветы и потянуть из трубки. Затем собирали подарки, которые приносили матери, и давали немного каждому ребенку, чтобы съесть там, ибо подарки были съестные. Брали хороший сосуд с вином и тотчас же приносили его в жертву богам и с набожными мольбами просили их принять этот маленький дар от этих детей. Позвав другого служителя, который им помогал и которого они называли кайом, они давали ему сосуд, чтобы он выпил его. Он делал это без отдыха, ибо, говорят, это было бы грехом. Сделав это, они отпускали первыми девочек. Матери снимали с них сначала шнур, который они носили прежде обвязанным вокруг талии, и раковину, которую они носили в знак чистоты. Это было как бы разрешением уже выйти замуж, когда пожелают отцы. После того как мальчики оставались одни, пришедшие отцы шли к груде накидок, которые они принесли, и делили их собственноручно между присутствующими и служителями. Затем они оканчивали праздник обильной едой и питьем» (Landa, XXVI).