Теории, связанные с катастрофическим изменением климата или разрушением экологической среды

Начнем с исследований, в которых коллапс цивилизации классического периода объясняется последствиями разрушительного изменения климата в области майя, чаще всего засухи. Одним из самых известных и последовательных сторонников теории «большой засухи» является Р. Гилл, который видит в засухах и спровоцированных ими бедствиях (таких как упадок земледелия, голод) причину всех самых крупных кризисов в истории майя: упадка некоторых городов в позднюю доклассику, «периода паузы» в VI веке, коллапса в IX-X веках и, наконец, гибели Майяпана в XV веке.[i] В области майя действительно периодически случались сильные и продолжительные засухи. В частности, как показало исследование, проведенное группой палеоклиматологов в городищах Коба и Пунта-Лагуна, между 800 и 1000 годами полуостров Юкатан прошел через несколько засушливых периодов, при этом пик засухи приходился на середину IX века.[ii] Засушливые периоды между 750 и 950 годами имели место и в Калакмуле.[iii] Более того, на шипе ската из погребальной урны в Комалькалько сохранилась иероглифическая надпись, которая гласит, что были «засуха и голод» в год 9.17.13.0.0 (783).[iv]

И все же, даже если предположить, что засуха действительно оказала свое губительное влияние на отдельные регионы и города, она едва ли могла стать главной причиной коллапса цивилизации классического периода. Прежде всего, теория «большой засухи» никоим образом не объясняет одного ключевого противоречия, бросающегося в глаза даже при поверхностном знакомстве с историей майя. Дело в том, что государства Северного Юкатана, в которых свирепствовала засуха, сумели справиться с ее последствиями и в IX-X веках переживали расцвет, а одними из первых погибли города майя, расположенные в долинах крупных рек Пасьон и Усумасинта, где недостаток воды должен был бы стать ощутимым в последнюю очередь.[v] Дос-Пилас и другие городища Петешбатуна дают нам особенно яркие примеры стремительного упадка, но никаких признаков засухи там не обнаружено, а кризис был обусловлен военно-политическими факторами.[vi] Вышеупомянутый Комалькалько, несмотря на уникальное письменное свидетельство о засухе, на рубеже VIII-IX веков находился на подъеме, местные правители сумели на какое-то время извлечь выгоду из упадка традиционно более могущественного Паленке.[vii] Если переходить от частных примеров к общей картине, то весьма сомнительно, что сами по себе изменения климата могли стать причиной деградации организованного общества, подобного майя классического периода. Майя проживали на территории южных низменностей не одно столетие и сумели прекрасно приспособиться к превратностям окружающей среды. Для сохранения запасов воды во время засушливых сезонов в крупных городах была создана сложная гидравлическая система, которая, например, в Калакмуле состояла из тринадцати резервуаров общей вместимостью 197558 тысяч литров.[viii]

Мильпа. Этап выжигания леса. Фотография: ISBER/MesoAmerican Research Center University of California

В последнее время широкое распространение как в научной литературе, так и в популярных публикациях получили различные экологические модели коллапса, авторы которых объясняют кризис цивилизации майя разрушением экосистемы региона вследствие длительного и пагубного воздействия человека на окружающую среду. Еще в 1930-х годах была выдвинута гипотеза, поддержанная, в частности, одним из самых влиятельных майянистов первой половины ХХ века С. Морли, в соответствии с которой причиной коллапса являлся крах системы мильпового или подсечно-огневого земледелия. Суть этого способа земледелия заключается в том, что на избранном для обработки участке (мильпе) перед посевом маиса вырубали и выжигали лес, а затем два-три года использовали удобренную золой почву. Поскольку последняя быстро истощалась, через несколько лет участок оставляли под паром и искали новый. В зависимости от региона и типа почвы период пара мог продлиться от нескольких до двадцати лет.[ix] Таким образом, мильпа – это весьма малопродуктивная форма земледелия, большой недостаток которой заключается в истощении почв и быстрой вырубке лесов. Согласно версии Морли и других авторов, по мере роста населения майя требовалось все больше участков для ведения подсечно-огневого земледелия, что, в конечном итоге, привело к почти полному уничтожению тропического леса вокруг городов. После вырубки лесов заниматься подсечно-огневым земледелием в прежнем виде стало невозможно, экономическая основа общества была тем самым подорвана, что и послужило главной причиной запустения городов майя.

Мильпа. Этап оставления участка под паром. Фотография: ISBER/MesoAmerican Research Center University of California

О том, что майя практиковали подсечно-огневое земледелие, мы знаем, главным образом, из поздних источников колониального времени («Сообщение о делах в Юкатане» Д. де Ланды, эпос Пополь-Вух и другие), а также аналогичных способов выращивания маиса в современных общинах. Первые исследователи принимали как само собой разумеющееся, что это был единственный способ посева маиса в классический период, поэтому гипотеза Морли в свое время получила широкое признание и даже сегодня порой пересказывается в СМИ. Несмотря на это, в свете последних археологических данных, ее следует признать несостоятельной. Прежде всего, система мильпы в принципе не способна прокормить большую массу людей. Плотность населения южных низменностей в классический период остается предметом споров, но она явно превышала пределы, которые можно было обеспечить при использовании только подсечно-огневого земледелия. Сегодня уже доподлинно известно, что в классический период помимо подсечно-огневого существовали более интенсивные формы земледелия с использованием задерживающих влагу террас на склонах холмов, ирригационных систем и систем каналов с осушенными или приподнятыми полями. Все это способствовало значительному повышению урожайности и позволяло удовлетворять растущие потребности общества.[x]

Но если концепцию об упадке подсечно-огневого земледелия уже можно считать устаревшей, то другие гипотезы, основанные на предположении, что причиной коллапса стал масштабный экологический кризис, по-прежнему активно обсуждаются. Как свидетельствуют археологи, именно на период, непосредственно предшествующий коллапсу, а также на его начальную фазу (750-850 годы) приходится максимальное увеличение численности населения в регионе. Так, в соответствии с данными Б. Тернера, в Петене численность населения между 750 и 810 годами возросла с 2,1 до 3 миллионов жителей. Особенно ярко общая тенденция проявилась в Паленке: по оценкам Р. Лиендо-Стуардо, с 750 по 800 годы население этого города выросло почти вдвое.[xi] Отсюда часто делается вывод, что столь стремительный рост населения неминуемо должен был привести к усилению давления на окружающую среду и к истощению ресурсов. По мнению ряда специалистов, причина коллапса цивилизации майя состоит в том, что успешная ранее общественная система превысила экологические пределы своих возможностей. На протяжении длительного времени растущее население постепенно разрушало природную среду вокруг своих поселений. Нуждаясь в новых участках под земледельческие поля, а также в строительном материале, майя вырубали тропический лес, не давая ему достаточного времени для восстановления. Это, в свою очередь, привело к эрозии почв и разрушению ареалов обитания многих животных. Некоторые исследователи также подчеркивают, что обезлесение усилило губительный эффект засухи, поскольку расчищенная земля менее эффективно поглощает воду, чем покрытая лесом. По мнению сторонников экологических моделей коллапса, вследствие всех этих процессов нехватка пищи и пригодной для питья воды ощущалась все острее, что, в свою очередь, вело к распространению голода, болезней, детской смертности и, в конечном итоге, обрушило всю налаживавшуюся веками систему взаимоотношений в обществе.[xii]

Долгое время самым ярким примером масштабного экологического кризиса, разразившегося в области майя в конце классического периода, считался Копан. Традиционно полагали, что стремительный рост населения здесь привел к беспощадной эксплуатации природных ресурсов, прежде всего, почти полной вырубке лесов. Вот что пишут по этому поводу С. Мартин и Н. Грюбе: «Уже в VI веке население превысило производственные возможности долины и полагалось на получение продуктов питания и других предметов первой необходимости извне. Пыльцевой анализ показывает, что к тому времени долина лишилась своего лесного покрова, в конечном итоге были вырублены даже сосны горных пиков».[xiii] Между тем, недавно группа экспертов подвергла эти выводы сомнению. Результаты новых исследований свидетельствуют о том, что в поздний классический период (600-900 годы) долина Копана была покрыта более густым лесным покровом, чем в раннюю классику (400-600 годы). Хотя по мере роста населения, вероятно, действительно сокращалась площадь пригодных для земледелия незастроенных земель, есть свидетельства того, что местные жители использовали обширные пространства за пределами долины.[xiv] К сходному выводу пришли и ученые, работавшие в области близ озера Петен-Ица (Гватемала). Там пик обезлесения и эрозии почв также приходится на доклассический, а не классический период. Эти новые данные в корне меняют привычную картину и свидетельствуют о том, что древние майя заботились об окружающей среде. Вероятно, обезлесение, действительно наблюдавшееся в доклассический и ранний классический периоды, подтолкнуло их к выработке мер, направленных на восстановление лесов, более бережное и эффективное использование ресурсов.[xv]

Таким образом, основные положения теории, объясняющей упадок государственности в долине Копана и области майя в целом экологическими причинами, были в последнее время оспорены. Поэтому к ней следует относиться с определенной долей скепсиса и осторожности. Безусловно, активная хозяйственная и строительная деятельность вынуждала майя к вырубке девственного леса вокруг своих городов, но на сегодняшний день у нас нет достаточного объема данных, позволяющих утверждать, что обезлесение и исчерпание природных ресурсов стали к началу IX века критической проблемой, сделавшей дальнейшее существование цивилизации невозможным. Напротив, как показали последние исследования, в поздний классический период майя извлекли урок из прошлых ошибок и стали использовать предоставляемые лесом ресурсы более рационально. Что же касается популярности тезиса об экологическом кризисе как причине гибели организованного общества майя, то представляется, что его широкое распространение в последние годы объясняется не столько получением новых объективных данных, сколько общей актуальностью и интересом к экологическим проблемам в настоящее время. Не случайно, что во многих работах такого рода красной нитью прослеживается стремление предостеречь современников от повторения печального опыта древних майя, наглядными примерами из прошлого продемонстрировать губительность разрушения человеком природной среды своего обитания.[xvi] С исходным тезисом о необходимости защиты экологии вполне можно согласиться, но проблема заключается в том, что при попытке применить его к коллапсу майя одни факты искажаются, а другие попросту игнорируются. Например, если ключевым фактором была вырубка леса, то непонятно, почему города Петешбатуна были заброшены примерно на сто лет раньше, чем гораздо более древние центры в Петене? Кроме того, в любом случае после коллапса и уменьшения численности населения лес и плодородные почвы в области восстановились довольно быстро, в течение примерно двух-трех столетий, но майя сюда не вернулись, новый массовый приток крестьян в Петен начался только во второй половине ХХ века.[xvii] Это означает, что представление о прямой связи между состоянием экологической среды в области майя и развитием там цивилизации является очень упрощенным.