Типология и структура древних государств Мезоамерики

Проблемы происхождения и развития древнейших антагонистических государств всегда занимали заметное место в работах советских исследователей — историков, археологов и этнографов. Особенно оживились эти изыскания после того, как в 60-х годах в ряде ака­демических институтов прошел второй раунд дискуссии «Об азиат­ском способе производства», что в свою очередь повлекло за собой широкое использование материалов и фактов из истории стран Аф­рики, Южной и Юго-Восточной Азии и Латинской Америки для решения многих важнейших вопросов истории раннеклассового об­щества и цивилизации¹.

Особое значение имеют для нас конкретные материалы из пер­вичных очагов раннеклассовых государственных образований. К ним относятся те сравнительно немногочисленные общества, которые про­шли весь путь разложения первобытнообщинного строя и форми­рования государства совершенно самостоятельно, без какого-либо (даже косвенного) влияния со стороны более развитых культур. В Старом Свете — это древнейшие цивилизации Ближнего Востока (Месопотамия, Египет), а в Новом — доколумбовы цивилизации Ме­зоамерики и Перу.

В настоящее время советские (Ю. В. Кнорозов, Р. В. Кинжалов, В. М. Массон, В. Н. Никифоров и др.) и зарубежные (Р. Мак Адамс) ученые убедительно доказали принципиальную, формационную бли­зость цивилизаций доколумбовой Америки и древнейших государств Месопотамии, Египта и других в Старом Свете. Из этого следует два важных вывода: во-первых, мы получаем возможность широко использовать сравнительно-исторический метод для анализа древних культур в обоих регионах; а во-вторых, теоретические положения классиков марксизма-ленинизма и разработки советских исследова­телей о природе древневосточного общества и государства вполне могут быть применены и для доиспанской Америки.

В Месопотамии (Шумер) государство появляется довольно рано, по-видимому, в конце IV тысячелетия до н. э., и его развитие про­слеживается на основе археологических находок и клинописных текстов на протяжении нескольких тысячелетий. Однако первые, наиболее интересные страницы в жизни шумерских городов-госу­дарств известны нам как раз менее всего. Да и последующие этапы их истории освещены в источниках далеко не равномерно.

Мезоамериканский вариант раннеклассового государства отражен в документах, письмах и хрониках индейских и испанских авторов достаточно широко, но лишь на сравнительно коротком отрезке его существования: X—XVI вв. н. э. Начальный же период в истории мезоамериканской цивилизации — так называемый классический (I— IX вв. н. э.) — представлен пока, по сути дела, только археологиче­скими данными. И все же необходимо подчеркнуть, что ни в одном другом регионе земного шара внутренняя структура первичных ран­неклассовых государств не документирована так полно, как в до­колумбовой Мезоамерике. Если древнейшие цивилизации Шумера и Египта удалены от нас по времени на многие тысячелетия и пред­ставлены разрозненными и немногочисленными историческими тек­стами и обильным, но не слишком «информативным» (в социологи­ческом плане) археологическим материалом, то в Новом Свете майя, астеки, инки сохранили чуть ли не до наших дней те же самые архаические институты и порядки, что бытовали некогда на Древнем Востоке.

Очень важно отметить и комплексный характер источников по доиспанским культурам Мезоамерики. Помимо богатейших и разно­образных археологических находок, полученных в ходе многолетних раскопок городов I—XVI вв. н. э., поздний этап в развитии местных государств (X—XVI вв. н. э.) нашел достаточно полное отражение в письменных источниках, а ряд индейских общин, оказавшихся после конкисты в относительной изоляции от внешнего мира (горы, джунгли), во многом сохранил и по сей день свой традиционный уклад жизни, став объектом интенсивных исследований этнографи­ческих экспедиций.

В одной статье практически невозможно осветить все аспекты этой большой темы. Поэтому ниже речь пойдет лишь о некоторых вопросах типологии и внутренней' структуры государств доколум­бовой Мезоамерики.

Специалистам, имеющим дело с материалами наиболее ранних государственных образований в Старом и Новом Свете, хорошо из­вестно, какой разнобой в определениях и оценках уровня развития того или иного конкретного общества существует в соответствующей литературе. Достаточно напомнить здесь постоянно встречающийся термин «империя Саргона Аккадского» в Месопотамии (XXIV в. до н. э.)² или безоговорочное отнесение к рангу «империй» индей­ских цивилизаций теотихуаканцев, тольтеков и астеков в Мезоаме­рике³. Это связано прежде всего с отсутствием четкости в опреде­лениях общих терминов и понятий, употребляемых для классифи­кации древних государств. Если в отношении основных этапов раз­вития государственности среди исследователей (как советских, так и зарубежных) нет особых разногласий и все признают, что на смену самой ранней форме государственности — «ному», или «горо­ду-государству» («сегментному», «полисному», «племенному» госу­дарству и т. д.) приходят более обширные территориально-полити­ческие образования — «царства», «территориальные («политические») государства», или «державы», а их в свою очередь сменяют «миро­вые державы», или «империи» ⁴, то по поводу точного содержания этих терминов пока нет единства даже среди ученых-марксистов. Да и сами указанные понятия разработаны еще крайне недостаточно.

Заметным шагом на пути к решению данной проблемы явилась опубликованная в «Вестнике древней истории» статья И. М. Дьяко­нова и В. А. Якобсона, в которой, пожалуй, впервые в советской историографии дается общее определение всех основных этапов развития древнего государства: «ном», «территориальное царство» (си­ноним — «держава») и «империя» («мировая держава»)⁵. С учетом прежних работ И. М. Дьяконова, где ставятся вопросы о ранних формах государственности на Древнем Востоке, сейчас уже можно более или менее четко охарактеризовать каждый из этих основных терминов. «В Передней Азии периода ранней древности,— отмечает И. М. Дьяконов,— пределом общинно-государственной интеграции являлось то, что я по египетскому образцу в 1950 г. предложил на­зывать «номом»; это территория, которая, включая один, реже — два-три города... с их округой, ограничена определенными естествен­ными условиями сравнительно небольшого масштаба — горной доли­ны и т. д. ...» Прямым эквивалентом «нома» выступает здесь дру­гой распространенный термин данной формы государственности — «город-государство». В качестве наиболее характерного примера этого типа государств И. М. Дьяконовым приводятся «номы» Шу­мера III тысячелетия до н. э. и прежде всего Лагаш⁷.

Менее четко, на мой взгляд, определен в статье второй этап в развитии древней государственности — «территориальные царства» («державы»), К их числу отнесены Египет и Нижняя Месопота­мия, Хеттская, Митаннийская, Средне-Ассирийская, Чжоусская и предположительно Ахейская державы⁸. Они «имели скорее характер военных союзов, в которых более слабые городские или «номовые»-государства обязаны были данью или военной помощью более силь­ному, центральному государству...» Практически они представляли собой «конгломерат автономных политических единиц»⁹.

Больше всего разногласий наблюдается при определении терми­на «империя». В зарубежной литературе очень часто главными при­знаками древних «империй» считают «военную экспансию» и «взи­мание дани» с побежденных¹⁰. Однако эти признаки без особого труда можно обнаружить почти у любого цивилизованного народа древности, начиная с самых первых шагов государственности и даже еще раньше, в эпоху так называемой военной демократии. Наиболее полное определение «империи» среди зарубежных историков древ­ности принадлежит известному мексиканскому археологу Альфонсо Касо. По его словам, «империя» — это государство, которое осущест­вляет свою власть не только над зоной метрополии, но и над раз­личными прежде самостоятельными территориями. Для «империи» характерны этническая и языковая пестрота, наличие постоянного войска для «удержания в узде» уже подчиненных стран и захвата новых, неэквивалентная торговля с зависимыми областями, навязы­вание побежденным религии и идеологических воззрений завоева­телей. «Империи» образуются в результате успешных завоеваний и в меньшей степени — благодаря династическим союзам и догово­рам¹¹. К числу мезоамериканских образцов «империй» А. Касо смог отнести, да и то с некоторыми оговорками, только государство астеков.

В упоминавшейся статье И. М. Дьяконова и В. А. Якобсона «им­перия» (или «мировая держава») родилась как ответ на экономиче­скую необходимость объединить насильственным путем области первого и второго подразделений общественного производства. Террито­риально «империя» гораздо больше «нома» и «царства». В ее рамках объединены области, неоднородные экономически, геогра­фически, культурно и этнически. В отличие от «царства» «империя» подразделялась на единообразные административные единицы — об­ласти, сатрапии, провинции, управлявшиеся из единого центра. Со­здателями «империй» были государства, обладавшие наилучшими армиями и выгодно расположенные стратегически. Первой «импери­ей» в истории древнего мира была, по мнению авторов статьи. Ново-Ассирийская держава (IX—VII вв. до н. э.) ¹².

В какой же мере приведенные выше общие определения и фор­мулировки соотносятся с конкретными материалами из истории го­сударств доколумбовой Мезоамерики?

К началу испанского завоевания в XVI в. в Мезоамерике были широко представлены в самых разнообразных формах и вариациях по меньшей мере два типа древней государственности — «номы» (города-государства) и «царства». Наиболее распространенным ти­пом был «ном».

В испанских документах XVI в. город-государство, или «ном», у индейцев центральной Мексики назывался термином «пуэбло» (pueblo), что означает буквально «народ», «селение», и служит эк­вивалентом понятия «территориальная община». Пуэбло состоял из центрального городского поселения — столицы (villa, cabecera) и ряда зависимых от нее сельских общин (calpulli) со своими селе­ниями (aldeas) и деревушками (estancias). Большинство их нахо­дилось в пределах 10-километровой зоны от столицы, и в целом все это составляло довольно компактный «район»¹³.

Так, пуэбло Йекапичтла в северо-восточной части штата Морелос в XVI в. имело около 25 тыс. жителей. Из них примерно 1/5 часть проживала в столице «нома». Столица подразделялась на 5 внутрен­них частей, или «кварталов», называемых испанцами «барриос» (barrios), а те в свою очередь делились на еще более мелкие едини­цы—«концы» (tequitanos). В подчинении у столицы находилось 22 деревушки (estancias)¹⁴.

Таким образом, типичный город-государство в центральной Мек­сике накануне конкисты состоял из городской общины (столицы) и зависимых от нее сельских общин — «кальпулли». Размеры этих государств были невелики, так как большинство селений размеща­лось в пределах 10-километрового радиуса от столицы, а численность населения не превышала 15—30 тыс. человек. В столице города-госу­дарства находились храм (храмы) бога — покровителя общины, ре­зиденция правителя и жилища знати, размещенные обычно в цент­ральной части поселения ¹⁵, вокруг главной городской площади, слу­жившей в ряде случаев одновременно и рынком.

Накануне конкисты область Миштека-Альта на юге Мексики (штат Оахака) была разделена на небольшие территориально-поли­тические единицы различного размера и с разной численностью населения. Миштеки, родственные астекам по языку, религии и куль­туре, имели четко выраженное национальное самосознание и в легендах и мифах выводили свое происхождение из единого источника. «И тем не менее,— подчеркивают американские исследователи Ш. Кук и В. Борах,— это сознание превращалось на деле в полити­ческое единство лишь в результате временного успеха правителя, достаточно могущественного, чтобы подчинить себе нескольких со­седних правителей. Наиболее заметным из них был «8 Олень» — великий завоеватель XI в. н. э., который в конце концов все же потерпел неудачу в одной из своих войн и принял смерть от ножа жреца, принесенный в жертву богам. Даже завоевание области Миштека-Альта со стороны Тройственной лиги означало просто обложе­ние ее данью и устройство отдельных гарнизонов; местная система правления и местные границы в целом остались нетронутыми»¹⁶. Что касается самостоятельных территориальных единиц в Миштека-Альта, то каждая из них имела свой религиозный и политический центр в виде ритуально-административного ядра, вокруг которого группировались жилища чиновников, жрецов, слуг, ремесленников и некоторых земледельцев.

В отношении внутренней организации и структуры эти города-государства варьировали от простейших до весьма сложных организ­мов, образуя известную иерархию. Наиболее простой формой, пред­ставленной Техупаном, был город с округой, население которой рас­сеивалось по близлежащим деревушкам и селениям, но все жители округи имели непосредственные связи с этим административным и. религиозным центром.

Более сложные государства включали в свой состав и близлежа­щие долины. Они имели иерархию из городских групп — каждая со своей подвластной территорией, но эти группы обязаны были оказы­вать различные услуги и платить дань господствующему в данном государстве городу. Коиштлахуака являлась наиболее ярким приме­ром иерархической организации из подчиненных городских центров, каждый из которых обладал своим собственным, хотя и полузави­симым от центральной власти, правителем¹⁷.

Для количественной характеристики этих территориально-поли­тических единиц, называемых городами-государствами, можно при­вести следующие демографические показатели. Накануне конкисты и в самом ее начале (к 1532 г.) все население области Миштека-Альта составляло примерно 528 тыс. человек. Самое малое из мест­ных государственных образований — Техупан — имело 54 тыс. жи­телей, а одно из крупнейших — Йанхуитлан — 90 тыс.¹⁸

К моменту испанского завоевания большая часть полуострова Юкатан на севере зоны майя была разделена между 16 небольшими индейскими государствами. Каждое из этих территориально-полити­ческих подразделений называлось у майя термином кучкабалъ (cuchcabal), переводимым испанцами как «провинция» (provincia)¹⁹.

Судя по майяской исторической традиции, эти мелкие государ­ства (эквиваленты «нома») по крайней мере дважды объединялись в рамках более обширного политического образования («царства»), но через некоторое время оно вновь распадалось на свои составные части: с X по XIII в. н. э. большую часть Юкатана захватили при­шельцы-тольтеки, обосновавшиеся в Чичен-Ице, а с XIII по XV в н э. вся указанная область была подчинена династии майя-тольтекских правителей Кокомов, столицей которых служил город Майяпан²⁰.

Между правителями, стоявшими во главе «номов» юкатанских майя велись непрерывные столкновения и воины из-за спорных земель, ради захвата добычи и рабов и т. д. Границы «провинции» были непостоянны и неоднократно менялись на протяжении столетий. Не все «провинции» достаточно полно освещены в источниках, так что абсолютно точные расчеты здесь вряд ли возможны. Выше (таблица) приводим список девяти «провинции» Юкатана с указанием их примерной территории и численности населения (на основе испанского налогового ценза 1549 г.)²².

Размеры этих государств составляли от 1200 до 9 тыс. кв. км, а общее число жителей — от 30 тыс. до 120 тыс. человек.

Провинция Мани (Тутуль-Шив) - одна из самых значительных на Юкатане в XVI в. Она была названа по имени своей столицы города Мани. Границы провинции хорошо прослеживаются на ос­нове земельного договора 1557 г. По налоговому списку 1549 г, здесь еще числилось 32 500 человек, из них в самой столице 4365 В источниках Мани часто упоминается как большой и цветущий город и важный религиозный центр. Другой крупный центр этой провинции - Тикуль имел в 1549 г. 3550 жителей. Согласно данным письменных источников, в начале XVI в. государство Мани имело территорию около 8 тыс. км и население от 65 тыс. до 120 тыс. человек²³.

Провинция Сотута также была названа по имени своей столицы. Она находилась почти в центре северного Юкатана. Границы про­винции выявлены на основе документа, составленного в 1545 г. пра­вителем этой области - Начи Кокомом во время обследования своих владений. Помимо столицы, где еще в 1549 г. числилось 3380 жи­телей, в состав провинции входили также 17 других больших и ма­лых селений, среди которых Чомульна не уступала по общей чис­ленности населения самой Сотуте (3300 человек). Общая террито­рия провинции составляла в канун конкисты около 2 тыс. кв. км, а население — до 30 тыс. человек²⁴.

Очень важные сведения о внутренней структуре «номовых» го­сударств юкатанских майя приводит со слов конкистадоров испан­ский хронист Ф. Овьедо. Он дает термин cabecera de provincia — «столица провинции (государства)», часто упоминает расстояния, пройденные испанцами между двумя ближайшими крупными насе­ленными пунктами, т. е. столицами, и каждый раз эта цифра состав­ляет в среднем 2—3 лиги, т. е. 10—15 км²⁵.

Ф. Овьедо далее указывает, что в каждую «провинцию», помимо метрополии, входил ряд других, меньших по величине селений, об­разующих подчиненную столице округу. «... И это селение, или го­род,— пишет он о Чуаке,— называется Чуака, и все окружающие его земли принадлежат его правителям и горожанам и торговцам... и окрестные поселения являются подданными этой республики, или города Чуака»²⁶. Город Саси (Zaci) на востоке Юкатана служил политико-административным и ритуальным центром для 40 селений, находившихся в пределах одного дня пути от него²⁷.

К моменту испанского завоевания, у юго-восточной оконечности п-ва Юкатана, в бассейне р. Канделария, находилось процветающее государство Акалан (Acalan), созданное индейцами майя-чонталь в самом начале постклассического периода (XI—XII вв.). «Провин­ция» Акалан состояла из столичного города Ицамканак и 76 подвластных ему крупных и мелких селений. В Ицамканаке находились двор правителя государства, храмы важнейших богов и 900—1000 «добротных домов из камня» ²⁸.

В глубине девственных лесов северной Гватемалы на озере Петен-Ица и в прилегающих районах вплоть до конца XVII в. суще­ствовало государство майя-ица, столицей которого был островной город Тайясаль. В Тайясале находились двор правителя государства из рода Канека и свыше 20 храмов и святилищ. Всего по сведениям монаха Авенданьо (1695—1696 гг.) здесь проживало 24—25 тыс. че­ловек²⁹.

Мы не знаем точных размеров территории этой «провинции». Известно лишь, что в «ном» Канека входили большие и малые ост­рова озера Петен-Ица (общая площадь менее 50 кв. км) и земли с селениями (до 9) по его берегам, часть из которых была удалена на восток от озера до 4 лг, или до 22 км³⁰. Во всяком случае, общая территория «провинции» вряд ли превышала несколько со­тен кв. км.

В структурном отношении «номовое» государство ица состояло из островной столицы Тайясаля и ее четырех подразделений плюс 9 подчиненных селении по берегам озера. Интересно отметить, что такое четырехчленное деление характерно и для структуры столич­ных городов юкатанских майя в X—XVI вв. н. э.: четыре «подразделения» (parcialidad) или четыре «квартала» (barrio, майяск. cuchteel, tzucul, china) имели Чичен-Ица, Майяпан, Ицамканак, Исамаль³¹. Не менее любопытно, что в случае с Ицамканаком — столицей Государства Акалан - его четыре «подразделения» - «квартала» на­званы термином pueblo, который в ранних документах и хрониках служит эквивалентом понятию «город-государство», «территориаль­ная община».

По своим размерам и численности населения «провинция» Петен-Ица полностью соответствует показателям среднего города-государ­ства наподобие тех, которые известны нам по материалам Централь­ной Мексики X—XVI вв. Столичный город Танясаль был разделен _ва 22 «района» (distritos) «в виде небольших селений, каждое из которых имело своего вождя для жертвоприношений их идолам», собственное имя (видимо, совпадающее с именем этого вождя), и свой храм с богом-покровителем. Один из «районов» носил имя правителя государства Ахканека ³². Совершенно очевидно, что перед нами территориально-административная единица (видимо, с какими-то пережитками родовых связей), очень напоминающая астекскую сельскую общину кальпулли (calpulli).

В свою очередь такой «район»-община состоял, видимо, из ряда патриархальных большесемейных домовладений, так как, по сооб­щению испанских хронистов, в Тайясале каждый дом содержал «полный набор родственников, как бы велик он ни был»³³.

Весьма похожая ситуация имела место и в древней Месопотамии, где в начале III тысячелетия до и. э. в междуречье Тигра и Евфрата существовало около 15 небольших автономных городов-государств каждый со своей династией правителей³⁴.

Таким образом, видимо, можно считать доказанным, что в пер­вичных очагах городских цивилизаций наиболее ранней формой тер­риториально-политической организации являлись города-государства (т. е. город и его округа), или «номы» (по И. М. Дьяконову). Ка­кова же была внутренняя структура этих маленьких примитивных государств — первых государств в истории человечества?

И. М. Дьяконов — один из крупнейших советских востоковедов — успешно применил теоретические разработки классиков марксизма-ленинизма для своих исследований ранних социально-экономических структур Ближнего Востока.

Суть его выводов состоит в том, что иерархия общин — это ис­ходный пункт и сердцевина всех местных социальных систем, от микроячейки в виде «домовой общины» («большой патриархальной семьи») до крупной единицы в лице города-государства, или «нома».

Согласно И. М. Дьяконову, «домовая община» хозяйство большой семьи, составляющей патриархальный род или входящей в та­ковой. Но она недостаточно мощная единица для самостоятельного существования при том уровне развития производства. Поэтому «до­мовая община» входит, как правило, в более крупное общинное объ­единение по принципу соседства — в «сельскую общину» (шумерск. uru, аккадск. alu).

«Территориальные общины, подобно домашним, входили в опре деленные иерархические структуры; несколько территориальных общин составляли общину-государство или группировались вокруг центральной общины-города...» ³⁵.

Выше при изложении фактических данных по «номам» доиспанской Мезоамерики я попытался проследить наличие иерархии общинных структур и в этом очаге раннеклассовой государственности. Наиболее четко прослеживается эта иерархия в этноисторических материалах юкатанских майя кануна конкисты, где каждый «ном» (город-государство, «провинция») состоял из столицы (она делилась на четыре «квартала», соответствующих по величине одной терри­ториальной общине — пуэбло) и зависимых селений и деревушек разной величины (сельские общины и их подразделения вплоть до группы «домовых общин»).

Столица — главный политико-административный, культовый и торгово-экономический центр всего «нома». Это прежде всего место пребывания правителя (халач-виника) и его двора, а также место, где находился храм (или храмы) городского божества и связанного с ним жречества. Здесь же концентрировались в первую очередь представители знати, чиновники, воины и ремесленники, обслужи­вающие нужды правящей верхушки.

По мере развития и укрепления первоначальных городов-госу­дарств в Мезоамерике все отчетливее наблюдается тенденция к укрупнению этих сравнительно мелких территориально-политиче­ских единиц в более широкие, хотя и неустойчивые, государственные образования, когда один более сильный «ном» путем завоевания, династических браков, политических интриг, союзов и т. д. подчи­няет себе несколько других, заставляя их выплачивать ему дань. Именно эти более крупные государственные объединения отнесены И. М. Дьяконовым и В. А. Якобсоном к группе «территориальных царств», представлявших собой «конгломерат автономных полити­ческих единиц», где более слабые «номы» обязаны были «данью или военной помощью более сильному, центральному государству»³⁶. Мезоамериканская политическая история X—XVI вв. дает богатый материал именно для этой формы государственности.

Таковы, например, майя-тольтекские «царства» п-ва Юкатан: одно под эгидой города Чичен-Ица (X—XII вв.), а другое — союз внутренне автономных «номов» во главе с городом Майяпаном (XIII—XV вв. н. э.)³⁷. В «смутные времена», последовавшие за кра­хом государства тольтеков (столица Тула-Толлан) в XII в. н. э., в центральной Мексике возникло сразу несколько новых могущест­венных центров, включивших в орбиту своего влияния более слабых соседей: Аскапоцалько, Кольхуакан, Тескоко и др.³⁸ Наиболее пол­ные сведения сохранились в источниках о «царстве» Акольхуа, или Тескоко, расположенном на северо-востоке долины Мехико и в при­легающих к ней районах. Столицей «царства» служил город Тескоко. Властитель Тескоко (астекск. «тлатоке») был верховным правите­лем всего государства. Ему помогал в управлении совет из 14 «ве­ликих» (по словам хрониста Иштлилшочитла), которые в действительности были правителями (тлатоке) 14 зависимых от Тескоко городов-государств, входивших в данное «царство». Все они получили престол непосредственно из рук тескоканского царя.

Каждое из этих государств-«номов» состояло из столицы (города) и группы земледельческих селений и деревушек. Так, город-государство Отумба состоял из столицы и 24 зависимых селений, Тепешпан имел 13 зависимых селений, Акольман — 28, Теотихуакан — 18. В среднем каждый такой «ном» имел население около 15-20 тыс. человек. Однако некоторая часть территории «царства» Акольхуа (из вновь завоеванных прежде самостоятельных областей) прямо подчинялась столичному городу Тескоко и была разделена на восемь «налоговых» районов. Ими управляли специальные чинов­ники, присланные из столицы. Таким образом, в «царстве» Аколь­хуа имела место уже и более высокая ступень интеграции захвачен­ных земель — непосредственное включение в состав метрополии раз­битых на единообразные территориально-административные единицы независимых прежде «номов»³⁹.

Если изобразить описанное выше «царство» графически, то пе­ред нами предстанет весьма сложная иерархическая структура. Но на этом дело не кончается. Ведь Тескоко, как известно из письмен­ных источников, входило важнейшей составной частью в могущест­венную Тройственную лигу (союз городов-государств Теночтитлан и Тлакопан и «царства» Акольхуа-Тескоко) — главную военно-поли­тическую силу в Центральной Мексике начиная с середины XV в. н. э.

Ко времени образования этого тройственного альянса (50-е годы XV в.) политика грабежа соседей и раздела полученной дани между союзниками была уже детально разработана. Правда, разные источ­ники дают различные сведения о доли добычи, причитающейся каж­дому участнику союза, но судя по всему она делилась из расчета 2 : 2 : 1 — соответственно для Тескоко, Теночтитлана и Тлакопана.

Вполне очевидно и то, что на первых порах более обширное и могущественное государство Тескоко играло в Тройственной лиге ведущую роль. Особенно усилилось его значение во времена прав­ления выдающегося «тлатоке» Несауалькойотля (умер в 1472 г.)⁴⁰. Нам известны по источникам названия около 150 селений, завоеван­ных Тескоко либо совместно с другими участниками коалиции, либо только своими силами. Однако после смерти Несауалькойотля роль Тескоко внутри союза заметно уменьшилась и на первое место по влиянию выдвинулся астекский Теночтитлан⁴¹.

Все, о чем говорилось здесь до сих пор, включая и громоздкое здание Тройственной лиги, вполне подходит под определение «цар­ства». Но в случае с астеками существует довольно обширная исто­риография, упорно приписывающая их государству ранг «империи». Насколько соответствует этот термин конкретным историческим данным? Попробуем хотя бы в самых общих чертах проследить историю зарождения этой «империи».

В 1325 г. на двух небольших болотистых островках в западной части мелководного озера Тескоко (долина Мехико) астеки-теночки основывают город Теночтитлан. Но к северу от него, буквально вплотную, на тех же островах, вскоре возник еще один городской центр — Тлателолько. Это были тесно связанные территориально, культурным и этническим родством политико-административные и культовые единицы, представлявшие собой практически два само­стоятельных города-государства в их самом классическом, «чистом» виде. Только в 1473 г. Тлателолько был силой захвачен его более могущественным соседом и включен в состав астекской столицы⁴². Однако тот факт, что оба города возникли и развивались как две отдельные политические единицы, недвусмысленно отражен в дублировании внутренней структуры и планировки Теночтитлана и Тлателолько: наличие двух «священных участков» с главными храмами и дворцами правителей (текпанами), двух центральных рынков и т. д. Таким образом, у истоков будущей астекской «империи»; лежал простой город-государство, уступая на первых порах своим ближайшим соседям — крупным и мелким государствам Центральной Мексики, которые возникли на руинах тольтекской державы в конце XII — начале XIII в., астеки искусно использовали их по­стоянную вражду и соперничество в своих целях. Они стремились всегда заключить временные союзы и коалиции с наиболее могущественным партнером. В этом отношении решающим для астеков был 1367 год. Именно тогда они стали наемниками быстро растущего тепанекского «царства» со столицей в Аскапоцалько. Один за дру­гим склоняли свои головы перед объединенными силами тепанеков и астеков города-государства долины Мехико, а воины Теночтитлана во все возрастающих масштабах везли в островную столицу свою долю военной добычи.

И вот настал момент, когда астеки сочли удобным повернуть оружие против вчерашнего союзника — Аскапоцалько. С помощью армий Тескоко и Уэшоцинко в 1428 г. астеки наголову разгромили огромное войско тепанеков и превратили в руины их блестящую столицу. Тепанекский город Тлакопан (Такуба), занявший в конфликте нейтральную позицию, вскоре стал ближайшим союзником Теночтитлана⁴³. Третьим участником складывающегося военно-политического союза (Тройственной лиги) стал могущественный правитель Тескоко (Акольхуа) Несауалькойотль⁴⁴.

В течение последней четверти XV и начала XVI в. этот могущественный триумвират, используя свою объединенную армию, сумел завоевать и обложить данью почти всю территорию Центральной Мексики и некоторых близлежащих к ней областей: от Дуранго и Колимы на северо-западе до Чьяпаса и Табаско на юго-востоке. В начале XVI в. свыше 38 отдельных провинций и государств вынуждены были платить Тройственной лиге большую дань, хотя они и сохраняли при этом известную самостоятельность в вопросах внут­реннего управления. Для поддержания системы подчинения других (иногда и чуждых этнически) областей в ряде стратегических пунк­тов были установлены астекские гарнизоны, а за своевременным сбором дани следили специальные чиновники — «кальпишке» (calpixque).

Постепенно роль Теночтитлана и его правителей внутри Тройственной лиги возрастала. И к моменту конкисты «тлатоани» астеков фактически диктовал уже свою волю своим вчерашним партне­рам по союзу. Испанское завоевание прервало процесс дальнейшего становления и развития астекского государства, так и не успевшего выработать механизм полного включения всех зависимых от Теночтитлана территорий в рамки единой «империи». На мой взгляд,, астеки делали лишь первые шаги в этом направлении, не успев лишить внутренней самостоятельности и собственной структуры все захваченные ими области.

Если искать сходные по характеру социально-политические струк­туры в древней истории Старого Света, то самой близкой аналогией описанному выше случаю будет «империя Саргона Аккадского» в Месопотамии, насильственно объединившая на короткий срок мно­гие полуавтономные города-государства в XXIV в. до н. э. и вскоре опять распавшаяся на свои составные части.

---

^1.    Никифоров В. Н. Восток и всемирная история. М., 1977, с. 249—279.

^2.    Service Е. R. Origins of the State and Civilization. New York, 1975, p. 217.

^3.    Jimenez Moreno W. Los imperios prehispanicos de Mesoamerica.— RMEA, Me­xico, 1966. t. XX, p. 181—195.

^4.    См. наиболее полное освещение этого вопроса в статьях: Дьяконов И. М., Якобсон В. А. «Номовые государства», «территориальные царства», «поли­сы» и «империи». Проблемы типологии..—ВДИ. 1982, № 2, с. 3—10; Кобищанов Ю. М. Раннеклассовые общества на периферии феодальных государств (на примере Северо-Восточной и Восточной Африки).— В кн.: Возникнове­ние раннеклассового общества. Тезисы докладов. М., 1973, с. 73.

^5.    Дьяконов И. М., Якобсон В. А. «Номовые государства...», с. 3—10.

^6.    Дьяконов И. М. Проблемы вавилонского города II тыс. до н. э. (по материа­лам Ура).—В кн.: Древний Восток. Города и торговля. Ереван, 1973, с. 31— 32.

^7.    Дьяконов И. М. Общественный и государственный строй древнего Двуречья. Шумер. М., 1959, с. 12.

^8.    Дьяконов И. М., Якобсон В. А. «Номовые государства...», с. 5—6.

^9.    Там же, с. 6.

^10.  Gibson Ch. Structure of the Aztec Empire.— HMAI, Austin, 1971, v. 10, p. 376_

^11.  Paddock J. La idea del «imperio» aplicada a Mesoamerica.— RMEA, Mexico,. 1966, t. XX, p. 83-84.

^12.  Дьяконов И. М., Якобсон В. А. «Номовые государства...», с. 7—9.

^13.  Sanders W. Т. Settlement Patterns in Central Mexico.—HMAI, Austin, 1971» v. 10, p. 14.

^14.  Ibid., p. 19.

^15.  Ibid., p. 14.

^16.  Cook S. F., Borah W. The Population of the Mixteca Alta, 1520—1960. Ibero-Americana. Berkeley; Los Angeles, 1968, v. 50, p. 10—11.

^17.  Ibid., p. 12.

^18.  Ibid., p. 69—70.

^19.  Кнорозов Ю. В. Письменность индейцев майя. М.; Л, 1963, с. 173—175.

^20.  Ланда Д. де. Сообщение о делах в Юкатане. М.; Л, 1955, с. 110.

^21.  Там же, с. 124.

^22.  Sanders W. Т. Cultural Ecology of the Maya Lowlands.— ECM, Mexico, 1962,, v. II, p. 94.

^23.  Roys R. L. The Political Geography of the Yucatan Maya.— CIWP, Washing­ton, 1957, N 613, p. 61—70.

^24.  Ibid., p. 13—101.

^25.  Oviedo у Valdes F. G. Historia general у natural de los Indias, islas у tierra firme del mar oceano. Madrid, 1853, t. Ill, p. 227—230.

^26.     Ibid., p. 230.

^27.     Relaciones de Yucatan. Madrid, 1898—1900, t. 2, p. 156.

^28.     Scholes F., Roys R. The Maya Chontal Indians of Acalan-Tixchel.— GIWP, Wa shington. 1948, N 560, p. 52—56.

^29.     Means Ph. A. History of the Spanish conquest of Yucatan and of the Itzas.— PPM, Cambridge, Mass., 1917, v. 7, p. 19—22.

^30.     Morley S. G. The Inscriptions of Peten.— CIWP, Washington, 1938, N 437, p. 68.

^31.     Coe M. D. A Model of Ancient Community Structure in the Maya Lowlands.— SWJA, Albuquerque, 1965, v. 21, N 2, p. 108—109.

^32.     Means Ph. A. History..., p. 19.

^33.     Villagatierre Soto-Mayor J. Historia de la conquista de la provincia de El Itza, Guatemala. Guatemala, 1933, p. 382.

^34.     Childe V. G. Man Makes Himself. London, 1956, p. 153.

^35.     Дьяконов И. М. Проблемы экономики. О структуре общества Ближнего Во­стока до середины II тыс. до н. э.— ВДИ, 1968, № 3, с. 19.

^36.     Дьяконов И. М., Якобсон В. А. «Номовые государства...», с. 6.

^37.     Roys R. L. Native Empires in Yucatan.— RMEA, Mexico, 1966, t. XX, p. 153— 157.

^38.     Nigel Davies C. Los Mexicas, primeros pasos hacia el imperio. Mexico, 1973, p. 17—33.

^39.     Sanders W. T. Settlement..., p. 19—21.

^40.     Gibson Ch. Structure of the Aztec Empire.—HMAI, Austin, 1971, v. 10, p. 383—384.

^41.     Gibson Ch. Structure..., p. 385—389.

^42.     Coe M. D. Mexico. New York. 1977, p. 133.

^43.     Weaver M. P. The Aztecs, Maya and Their Predecessors. New York, 1972, p. 242.

^44.     Barlow R. La fundacion de la Triple Alianza.—Anales del INAH, Mexico, 1949, t. Ill, p. 147—157.

^44.     Barlow R. La fundacion de la Triple Alianza.—Anales del INAH, Mexico, 1949, t. Ill, p. 147—157.