Вклад американских эскимосов в освоение Арктики

В западном секторе Арктики — на Аляске, на севере Канады и в Гренландии живет неболь­шой народ: эскимосы[1]. Их всего около 50 тыс. человек, однако изучением их занимаются де­сятки ученых во всех странах мира. Проис­хождению и культуре эскимосов посвящены тысячи книг и статей, гораздо больше, чем иным более крупным народам. И это не слу­чайно.

Культура эскимосов представляет собой редкий пример приспособляемости человека к условиям жизни в Арктике. Эскимосы проложили европейцам путь к освоению Арктики и до сих пор их старая, еще недавно неолитическая по уровню своего развития культура нередко оказывается в условиях край­него севера более практичной, чем «машинная» культура евро­пейцев. Норвежский полярный исследователь Фритьоф Нансен писал: «В этом негостеприимном окружении, где мы, европей­цы, невзирая на все свои достижения не были бы в состоянии сохранить жизнь без помощи извне, эскимосы живут беззабот­но»[2] (имеется в виду не действительное отсутствие забот, а приспособленность эскимосов к суровым условиям Арктики — результат упорного труда). В другой своей книге Нансен, разви­вая эту же мысль, заметил: «Эскимосы — один из тех народов которые высланы на аванпосты; они образуют фланги вели­кого войска человечества в его постоянной борьбе с природой. Эскимос стоит на крайнем посту лицом к лицу с бесконечной тишиной снежных пространств. Он принял в свое владение те области, которыми все пренебрегли. В постоянной борьбе, мед­ленно совершенствуясь, эскимосы научились тому, чего никто не знает лучше их. Там где для других кончаются возможные для жизни условия, для эскимоса начинается жизнь. Он полюбил эти места, они для него мир, в котором он один человек» [3].

Эскимосы как этническая группа сформировались в районе Берингова моря несколько тысяч лет назад. Именно здесь в про­цессе постепенного совершенствования и приспособления к усло­виям географической среды сформировался и хозяйственный тип охотников на морского зверя и были выработаны способы пере­движения, типы жилища и одежды, позволившие эскимосам распространиться далеко к западу от Берингова пролива и освоить все арктическое побережье Америки и прилегающие острова Северного Ледовитого океана, а также берега Гренлан­дии. Многие века эскимосы были безраздельными хозяевами американской Арктики. Правда, в конце X в. н. э. на западном берегу Гренландии появились норманны. Но их колония в Грен­ландии не была экономически самостоятельной и могла суще­ствовать лишь при условии поддержки ее метрополией. Когда же связь норманнской колонии с Европой прекратилась, нор­манны деградировали и вымерли от недоедания и суровых усло­вий жизни или смешались с эскимосами. Таким образом, эта первая попытка европейцев закрепиться на американском севе­ре окончилась неудачей. После гибели колонии норманнов евро­пейцы в течение длительного времени не делали новых попыток поселиться в Арктике, ограничиваясь морскими путешествиями на север. Некоторые из путешественников XVI в., например Мартин Фробишер, Девис и другие встречались в своих плава­ниях с эскимосами Баффиновой земли и с западногренландски­ми эскимосами, но не пытались воспользоваться их знаниями и опытом для полярных исследований. На западном и юго-запад­ном побережье Аляски с конца XVIII в. образовались постоян­ные русские поселения. Русские постоянно общались с эскимо­сами и алеутами и перенимали у них многие полезные навыки. Но еще до основания русских поселений на Аляске эскимосы оказывали большую помощь первым русским исследователям этих мест.

Так, в 1732 г. эскимос, подплывший на каяке к боту «Гав­риил», на котором путешествовали русские исследователи Фе­доров и Гвоздев, дал им краткие сведения о населении и приро­де Аляски[4].

Эскимосский чертеж побережья Гудзонова залива

Интересные сведения о населе­нии Америки сообщили в 1779 г. служилому человеку сотнику Ива­ну Кобелеву эскимосы острова Ингеллин (ныне о-в Крузенштерна).

Особенно важным было сооб­щение главного тойона острова Кайгуня Момахунина, что «на американской земле по реке Хеврене, в острошке, называемом Кымговей, жительство имеют рос­сийские люди, разговор имеют по-российски, читают книги, пишут, поклоняются иконам и прочая, со­бою от американцев отменить!, ибо у американцев бороды редкие, а и те выщипывают, а у живущих де там россиян бороды густые и боль­шие»[5]. Это сообщение очень ценно для изучения вопроса о древней­ших русских поселениях на Аля­ске. Сообщали эскимосы ценные географические сведения и другим русским путешественникам, на пример О. Е. Коцебу.

В Гренландии в первой половине XVIII в. появились по­стоянные датские поселения и состоялось несколько экспедиций с использованием эскимосских средств передвижения. Так, па­стор Ганс Эгеде во время своих многочисленных исследователь­ских поездок вдоль западного побережья Гренландии пользовал­ся эскимосской лодкой— умиаком. Один из первых исследова­телей восточного побережья Гренландии Педер Ольсен Валле перед тем как предпринять свою экспедицию, в течение 10 лет жил в Гренландии и хорошо научился пользоваться эскимосски­ми средствами передвижения. В 1751—1752 гг. он совершил на умиаке путешествие от Готхоба на западном побережье Грен­ландии до пункта, лежащего на 61° северной широты, на восточ­ном побережье.

Со второй четверти XIX в. полярные исследователи завяза­ли более тесные сношения с эскимосами и стали заимствовать у них во все большей степени технику передвижения по суше. По этому поводу В. Стефанссон пишет следующее: «Для прогресса полярной техники удачным было то обстоятельство, что Джон Росс (в 1829 г.), которому случалось действовать совмест­но с эскимосами, позаимствовал у них некоторые методы, на­пример, использование саней и отчасти собак. Впрочем эти ме­тоды он применял неумело как новичок. Поразительно, что ни один исследователь не догадался прямо обратиться к эскимо­сам и полностью усвоить их образ жизни и способы передви­жения; вместо этого они почему-то сочли нужным самостоя­тельно изобретать все средства существования и передвижения, которые были изобретены эскимосами уже много веков назад. Леопольд Мак-Клинток значительно опередил своих предшест­венников по части полярной техники. Но если бы он (равнялся не по своим коллегам-исследователям, а по эскимосам, то до­стиг бы несравненно больших успехов» [6].

Помощь эскимосов европейским полярным мореплавателям XIX в. носила более непосредственный и активный характер. По просьбе европейских путешественников эскимосы составля­ли чертежи различных довольно крупных по площади участков Арктики. Так, в 1821 г. эскимоска из племени Иглулик (северо­восточная Канада) сделала для английского мореплавателя « В. Э. Парри чертеж земли, у которой он зимовал. Это был полу­остров Мелвилл, соединенный перешейком Рей с материком и отделенный узким проливом от Баффиновой земли. Пользуясь этим чертежом, англичане достигли пролива, отделявшего мате­рик от Баффиновой земли. Так было доказано, что Баффинова земля не часть материка, а остров. Островок у входа в пролив Парри назвал Иглулик в честь эскимоски[7].

Джону Россу эскимосы составили чертеж залива Бутия. В 1850—1851 гг. гренландский эскимос Калихеруа нарисовал для капитана судна «Ассистанс» подробный чертеж северо-за­падной части побережья Гренландии от канала Смита до мыса Йорк. На этом чертеже показаны и снабжены эскимосскими названиями все мысы, острова, горы, ледники. Р. Пири в свое второе путешествие в Гренландию в 1895 г. узнал, что к северо- востоку от полуострова Мелвилл имеется пролив, ведущий на север. А затем эскимосская женщина сделала ему точный чер­теж. Пользуясь им, Пири нашел пролив Фьюри-энд-Хекла[8].

Эскимосскими чертежами пользовались шотландский пу­тешественник Ф. JI. Мак-Клинток, исследователь Аляски капитан Ляйон, американский исследователь Ч. Холл и многие другие путешественники XIX в. Эти чертежи тща­тельно передавали слож­ную береговую линию с массой островов и заливов, типичную для многих рай­онов американской Арк­тики. Помогая европей­ским путешественникам, искавшим погибшую экс­педицию Франклина, эс­кимосы составляли специ­альные чертежи, на кото­рых отмечены места ко­раблекрушений европей­ских судов.

Проведенное впоследст­вии сравнение эскимосских чертежей с европейскими картами XIX в., составлен­ными на основе методов научного картографирова­ния, показало, что во мно­гих случаях эскимосские чертежи не уступали по точности европейским. Бо­лее того, в отдельных слу­чаях европейские карты, пришлось исправлять на основе эскимосских.

Собачья упряжка «веером»

Велика роль эскимосов в открытии Северного полюса. В ос­нову экспедиций Р. Пири к Северному полюсу была положена эскимосская техника полярных путешествий.

Эскимосы были неизменными спутниками и помощниками Пири во всех его экспедициях. Оценивая вклад эскимосов в достижение человечеством полюса, Пири пишет: «Мы вряд ли добились бы успеха без помощи наших товарищей-эскимосов, их необыкновенной трудоспособности и выносливости...»[9].

В другом месте своей книги он снова возвращается к этой мысли и говорит: «Меня часто спрашивали: „Какой вклад сде­лали эскимосы в сокровищницу человеческой культуры?..." В от­вет на это я писал еще несколько лет назад: „Не надо забывать, что эти трудолюбивые и выносливые люди являются заме­чательными работниками в деле освоения Арктики. Они еще внесут свою лепту в общее дело человечества. С их помощью мир откроет полюс"»[10]. Эти слова оказались пророческими. В 1909 г. Пири с помощью эскимосов достиг полюса.

Пири путешествовал на санях, запряженных эскимосскими собаками, он одевался как эскимос и на привалах строил снеж­ные хижины. Но продовольствие Пири вез с собой и этим отли­чался от своих друзей-эскимосов.

Через несколько лет после Пири В. Стефанссон во время своей экспедиции практически доказал, что можно жить за счет только местных ресурсов Арктики, во всем подражая эскимосам. Следует, правда, сказать, что у Стефанссона в этом отношении был предшественник.

В 1846—1854 гг. служащий компании Гудзонова залива д-р Дж. Рей совершил ряд исследовательских поездок по северу Канады. Он первый из путешественников жил почти полностью как эскимос и не возил с собой запасов продовольствия. В те же годы экспедиция Франклина погибла от голода, так как Франк­лин и его спутники не воспользовались опытом эскимосов[11].

Характерным представителем стефанссоновского течения в методах полярных путешествий являлся также известный дат­ский географ и этнограф Кнуд Расмуссен. По матери эскимос, он прекрасно знал жизнь этого народа и именно поэтому смог успешно совершить много продолжительных путешествий, обо­гативших науку ценными открытиями.

Таким образом, мы видим, как на протяжении длительного времени происходила постепенная «эскимосизация», если можно так выразиться, техники сухопутных полярных путешествий и самого образа жизни исследователей. Образцом этого является совершенный К. Расмуссеном в 20-х годах XX в. 20000-кило­метровый переход на собаках от восточного до западного побе­режья Арктической Америки.

С развитием в последние десятилетия механических средств транспорта, специально созданных для работы в Арктике, и авиации ценность эскимосских средств передвижения для пу­тешественников значительно снизилась, но другие заимствован­ные исследователями элементы эскимосской культуры: снежные жилища, меховая одежда и т. п. продолжают играть большую роль, а также служат основой создания новых специализирован­ных типов снеговых и ледяных построек в Арктике и костюмов для полярников.

Широкое распространение получили эскимосские постройки из снега. Они представляют собой куполообразные хижины, так называемые иглу, воздвигаемые из снежных плит.

Для постройки годится только очень плотный снег, на кото­ром человек в мягкой меховой обуви не проваливается, а лишь оставляет след глубиной около 2 см; снег должен быть наметен одной бурей (иначе при нарезке он будет распадаться на пла­сты) , нанос должен вылежаться в течение двух-трех дней мороз­ной погоды; пригодным считается снег, издающий хрустящий звук; эскимосы проверяют также качество снега, протыкая его щупом — тонким костяным прутом. Когда найден подходящий плотный сугроб, то из него специальным ножом нарезают круп­ные шестигранные плиты в 20—40 кг весом; размер этих снеж­ных блоков зависит от прочности снега: длина их от 50 до 100 см, ширина 30—50 см и толщина 10—20 см. Затем выбирают на плотном снегу горизонтальную площадку и укладывают на нее цо кругу плиты, ставя их на ребро. Устанавливая плиты одну за другой, их все время подравнивают, подгоняя так, чтобы не было выступов и больших щелей; при морозной погоде уже че­рез 10—15 минут плиты смерзаются, придавая постройке проч­ность. Обычно снежную хижину строят втроем или вчетвером — один вырезает плиты, второй носит и подает их, третий выкла­дывает хижину, стоя внутри, четвертый залепляет и затирает снегом щели между плитами.

Укладку снежных кирпичей ведут по спирали, справа нале­во. Каждый следующий ряд наклоняют внутрь несколько боль­ше нижнего, чтобы получалась сферическая форма; для этого перед укладкой строитель скашивает ножом или верхнюю грань уже уложенной плиты, или нижнюю грань укладываемой. Каж­дая укладываемая плита перекрывает вертикальный шов ниж­него ряда, как в кирпичной кладке. Когда остается наверху не­большое отверстие, строитель, находящийся внутри хижины, заранее поданным ему снежным кирпичом замыкает свод. За­муровав себя в хижине, он заделывает щели снегом изнутри, его товарищи снаружи сквозь сугроб роют туннель, ведущий к хи­жине и заканчивающийся люком в снежном полу.

Наружный вход в снежный туннель довольно высок — около 1,5 м, так что в нем можно идти согнувшись или с наклоненной головой, но вход из туннеля в самую хижину обычно настолько низок, что надо в нее вползать на четвереньках и, только очу­тившись внутри, можно встать во весь рост. Благодаря низкому входу, теплый воздух, собирающийся в верхней части хижины, не может выйти наружу. Средняя хижина имеет 3—4 м в диа­метре и 2 м в высоту, так что, стоя посредине, можно достать до потолка. Реже строят хижины большего размера. Стефанссон указывает, что самый большой снежный дом, какой ему при­шлось видеть, был в 9 м диаметром у пола с высотой от пола до центра свода около 3—3,5 м; этот дом использовался для собра­ний, в нем могло поместиться до 100 человек.

Для окончательной отделки хижины зажигают внутри нее лампу-плошку с тюленьим жиром. От нагревания воздуха снег на своде и стенах начинает таять, но не капает, так как обра­зующаяся от таяния вода впитывается толщей снега. Когда внутренний слой свода и стен сделается достаточно влажным, то впускают в хижину холодный воздух и дают ей промерзнуть; благодаря этому хижина покрывается изнутри стекловидной ле­дяной пленкой (полярники, заимствовавшие снежную строитель­ную технику у эскимосов, называют это «глазированием» хи­жины), что увеличивает прочность стен и делает удобнее жизнь в хижине. Если бы не было этой ледяной корочки, то стоило бы только задеть за стенку, как снег бы приставал к одежде и сыпался на постели.

Пока хижина не выстоялась на морозе, прочность ее неве­лика. Но благодаря прогреванию происходит общая осадка сне­га, швы спаиваются и хижина становится прочной, превращаясь в монолитный снежный купол. На нее могут тогда взобраться несколько человек, случалось, что влезали и белые медведи, не причиняя ей вреда — снежные своды свободно выдерживают эту тяжесть.

Днем в снежной хижине достаточно светло и в пасмурную погоду (можно даже читать и писать); в солнечные дни освеще­ние настолько ярко, что может вызвать заболевание снежной слепотой. Но иногда, во время полярных сумерек, эскимосы вставляют в снежные хижины своего рода стекла из тонкого озерного льда, взятого из прорубей; для окон вырезают неболь­шие отверстия над входом. Освещают и отапливают хижины лампами-плошками или жирниками, свет их, отражаясь от бес­численных ледяных кристаллов купола, становится мягким и рассеянным. Если даже в хижине нет ледяных окон, ее видно ночью за полкилометра, благодаря розовому свечению освещае­мого изнутри купола.

Если хижина внутри нагреется настолько, что свод начинает таять, то взбираются на купол снаружи и соскабливают сверху ножом слой снега в 5—10 см, чтобы охладить хижину и прекра­тить таяние. Если, наоборот, хижину не удается нагреть, а на своде изнутри образуется иней, падающий вниз снежными хлопьями, значит — крыша тонка, поэтому набрасывают лопа­тами снег на купол.

Большая часть хижины внутри против входа занята снежной лежанкой; для нее стараются использовать или поверхность суг­роба, на котором поставлена хижина, или естественный уступ почвы; если этого нет, то складывают ее из снежных глыб. Ко­гда лежанка готова, ее устилают двойным слоем шкур (оленя, белого медведя или мускусного быка); нижний слой обращен шерстью вниз, верхний — шерстью вверх; иногда под шкуры подкладывают старую кожу с каяка. Эта трехслойная, изоли­рующая подстилка не пропускает тепло от человеческих тел и предотвращает таяние снежной лежанки. Иногда в толще ле­жанки сбоку вырезают небольшие углубления для вещей, кото­рые хотят сохранить сухими; эти ниши закладываются неболь­шими снежными кирпичиками. На лежанке спят, едят, работают и отдыхают.

Постройка снежной хижины

Снежная хижина имеет характерную особенность, делающую ее весьма ценной для полярников: чем ниже температура на­ружного воздуха, тем больше можно нагреть воздух внутри хи­жины. Это объясняется тем, что при небольшом морозе наруж­ный воздух не охлаждает достаточно быстро стенок снежного дома, и даже при сравнительно небольшом нагревании изнутри они начинают таять. Поэтому при температуре —15° С воздух в помещении нельзя нагревать больше, чем до нескольких граду­сов выше 0° и в сравнительно теплую погоду в палатке теплее, чем в снежной хижине. Зато при сильных морозах — 40 или 50° С температуру в помещении можно безбоязненно повышать до +15 или даже +20° С. В палатке почти невозможно достичь такой высокой температуры.

Другое важное достоинство снежной хижины заключается в том, что если она по каким-либо причинам не отапливается, тем­пература в ней даже в сильный мороз редко опускается ниже —2, —3°С, так как снег обладает малой теплопроводностью; воздух же в помещении быстро нагревается за счет тепла живу­щих в хижине людей. Поэтому снежная хижина является луч­шим видом временного укрытия для людей, оказавшихся в бед­ственном положении во время путешествия, например для лет­чиков, потерпевших аварию.

Эскимосскими снежными хижинами пользовались не только исследователи Западной Арктики Пири, Стефанссон, Расмуссен и другие, но и экспедиции, работавшие в Восточной Арктике и Антарктиде. Так, снежные хижины строились на земле Франца-Иосифа участниками экспедиции А. Фиала в 1903—1905 гг. Во время зимовки Г. Я. Седова на земле Франца-Иосифа в 1913— 1914 гг. были построены снежные хижины для магнитных на­блюдений и других нужд. Снежные постройки использовались работниками советской геодезической лаборатории на острове Большом Ляховском в 1928—1929 гг. Нашли они свое примене­ние и во время зимовки пароходов «Г. Седов», '«Садко» и «Ма­лыгин» в море Лаптевых в 1937—1938 гг. Амундсен во время своей экспедиции к Южному полюсу добивался того, чтобы все его спутники овладели искусством постройки снежных хижин. Снежные хижины эскимосского типа и другие сделанные по их образцу постройки из снега и льда не потеряли своего значения и в настоящее время.

Не случайно в 1949 г. в издательстве Главсевморпути вышло специальное руководство по постройке снежных хижин [12]. В пре­дисловии к нему указывается: «Знать, как строить снежные хи­жины, должен каждый полярник и особенно работники экспе­диции». Там же отмечается, что из снега можно успешно строить и нежилые помещения: гаражи для вездеходов, кузницы, скла­ды и т. д.[13] Затем автор подробнейшим образом рассказывает, как выбрать снег для постройки снежной хижины, как ее по­строить и как ею правильно пользоваться. В сущности, вся кни­га представляет собой разъяснение того, как эскимосы строят снежные жилища, и научное осмысление эскимосского опыта в строительстве этого типа жилищ.

Наставления о том, как строить снежные хижины, содержат­ся также почти в каждой работе, рассказывающей о путеше­ствиях в американской Арктике. Так, в «Руководстве по Аркти­ке», изданном для личного состава военно-воздушных сил США, указывается, что эскимосы имеют на своем счету по меньшей мере одно крупное открытие. Они единственные как среди древ­них, так и среди современных народов, кто успешно сооружает куполообразные постройки, не применяя строительных лесов. И далее следует подробная характеристика снежных домов эс­кимосов, описание их постройки и эксплуатации [14].

Солдаты армии США на учебных занятиях по постройке снежных хижин

В пособии для военных инженеров, работающих в Арктике, изданном военно-морским департаментом США, также рекомен­дуется в качестве временных жилищ, вмещающих до 50 чело­век, строить снежные хижины эскимосского типа [15].

Во всех этих работах отмечаются более высокие качества снежных хижин по сравнению с временными укрытиями евро­пейского образца.

Личный состав вооруженных сил США, базирующийся на Аляске, проходит практические занятия по постройке снежных хижин под руководством специальных инструкторов.

Армия США заимствовала у эс­кимосов не только снежные хижи­ны, но и деревянно-земляные дома прибрежных эскимосов Аляски. В упоминавшемся выше «Руковод­стве по Арктике» указывается, что основным типом жилища в военных лагерях являются дома из дерева, об­ложенные землей, которые лучше все­го строить по образцу соответствую­щих эскимосских домов[16]. Их харак­терными чертами являются, в част­ности, слегка наклонные внутрь сте­ны, благодаря чему к ним плотнее прилегает земля, которой они обло­жены для тепла, а также дверь, рас­положенная не в стене, как в евро­пейских домах, а очень низко, на уровне пола, сообщающаяся с по­верхностью туннелем, как это типич­но для эскимосских жилищ. Такое расположение входной двери, если ее держать постоянно открытой, обес­печивает вентиляцию жилища, но в то же время способствует сохранению теплого воздуха в помещении.

Эскимос

В «Руководстве» отмечается: «Нет необходимости описывать дру­гие типы домов, если вы поняли принципы обычного деревянно-земляного  дома прибрежных эскимосов», т. е. рекомендуется руководствовать­ся этими принципами, применяя их к любым имеющимся стро­ительным материалам.

Велика заслуга эскимосов и других народов крайнего севера в создании особых типов одежды, хорошо предохраняющей от холода.

Типично эскимосская одежда веками совершенствовалась в условиях холодного климата: ее глухой покрой и теплый олений мех, из которого она шьется, прекрасно защищают тело от холо­да, ветра и сырости[17]. Мужская одежда состоит из короткой кух­лянки без разреза спереди, сшитой из оленьих или тюленьих шкур, обращенных мехом к телу. В случае холода покрой позволяет, вытянув руки из рукавов, греть их о тело. Кухлянки имеют капюшоны. Поверх кожаных натазников мужчины на­девают штаны, сшитые из шкуры оленя, тюленя или белого медведя, мехом внутрь. Зимой эта одежда служит нижней. По­верх нее одевается кухлянка и штаны мехом наружу. На ноги надевают меховые чулки, обращенные мехом к ноге, и меховые сапоги мехом наружу, сшитые из оленьего камуса [18] или из нерпичьей шкуры. В сапоги обычно вкладывается стелька из су­хой травы.

Европейский торговец в эскимосской одежде

Женская одежда шьется из того же материала, что и муж­ская, и по форме очень напоминает мужскую. Короткая кухлян­ка без разреза, обычно украшенная вышивкой, имеет выступы- мысы спереди и сзади. В отличие от мужской на женской кух­лянке есть заплечный кожаный мешок, в котором носят грудных детей. Женщины надевают на тело кожаную рубашку с хвосто­видным удлинением сзади. Женские натазники несколько шире, а меховые штаны значительно короче мужских, поэто­му меховые сапоги женщины длиннее мужских. Одежда шьется и подгоняется с таким расчетом, чтобы нигде не поддувало. Эскимосская одежда имеет локальные варианты, отличающи­еся длиной кухлянки, деталями покроя и отделкой.

Траппер в эскимосской одежде

В «Руководстве по Арктике» пишется об этой одежде сле­дующее: «Эскимосы создали лучший костюм для защиты от хо­лода. Он весит менее 4 кг и в нем можно путешествовать при температуре —50°». А в пособии для военных инженеров ука­зывается, что никакой арктический костюм не является полным без парки из меха и шерсти. Там же отмечено, что эскимосские меховые сапоги, сделанные из шкуры карибу, являются лучшей обувью при низких температурах. По образцу их изготовляются промышленностью США унты с кожаной или каучуковой под­меткой и парусиновым голенищем [19].

Эскимосы в национальной одежде и снеговых очках

Не случайно поэтому, что не только военные, но и другие поселенцы на американском севере часто одеваются как эски­мосы [20].

Культурный вклад эскимосов не ограничивается тем, что они внесли в изучение Арктики и в создание наиболее приспособ­ленных к условиям севера типов жилища и одежды.

От них и от индейцев американцы заимствовали ступа- тельные лыжи-ракетки, очень удобные для передвижения по рыхлому снегу, специаль­ные очки для защиты от снеж­ной слепоты и ряд других эле­ментов «северной» культуры.

Орудие морской охоты — гарпун

Очень большое значение имеет то, что эскимосы непо­средственно осваивали и ос­ваивают Арктику. Современ­ная Гренландия с ее горо­дами и промышленными предприятиями в буквальном смысле создана руками эски­мосов, составляющих даже ныне более 80% ее населе­ния. Современное развитие и освоение Аляски и Северной Канады также во многом со­вершается за счет эскимосов.

На Канадском севере эс­кимосы и индейцы составля­ют 43% всего населения, а на Аляске 26% [21]. На северном же побережье Аляски и Канады и на прилетающих островах эски­мосов значительно больше, чем пришлого населения. Например, в Канадской Арктике, по переписи 1951 г., жили 8500 эскимосов и 300 временных поселенцев[22]. В последние годы эскимосы все шире используются промышленными фирмами и особенно ар­мией Канады и США как дешевая рабочая сила, наиболее при­способленная к местным условиям. Например, на никелевом руднике Ренкин-Инлет в Восточной Канаде работают почти исключительно эскимосы. Именно этим объясняется повышен­ный интерес правительственных организаций Канады и Соеди­ненных Штатов к эскимосам и ряд мер, принятых для сохране­ния этого народа.

Большое значение вкладу эскимосов в освоение и будущее развитие зарубежной Арктики придают американские и канад­ские ученые. Современный канадский исследователь эскимосов Д. Уилкинсон пишет: «Эскимосы имеют свое место в мире. Они единственные подлинные граждане арктических районов. Это их дом. А значение Арктики все время возрастает. Эскимо­сы помогают сохранять суверенитет Канады над ее огромными северными районами. Счастье и трудности эскимосов во многом такие же, как и наши.

Каяк

В будущем развитии Канадской Восточной Арктики эскимос должен занять важное место. Эскимосы гордые и умные люди. Люди такого типа дают силу нашей стране» [23].

Большие потенциальные возможности эскимосов, их ум и одаренность отмечает один из старейших канадских этнографов Дайамонд Дженнес[24]. Он подчеркивает, что эскимосы прояв­ляют большие способности к механике, исключительно быстро осваивают современную технику.

Технические способности в сочетании с практическим зна­нием Арктики делают эскимосов незаменимыми для ее освоения и их роль в развитии американского севера непрестанно воз­растает.