ВТОРОЕ ВОЗВРАЩЕНИЕ В КАСТИЛИЮ. ВСЕОБЩИЙ ЗАЩИТНИК ИНДЕЙЦЕВ

<ВТОРОЕ ВОЗВРАЩЕНИЕ В КАСТИЛИЮ>

Конкистадоры и прочие кастильцы не подчинялись повторяющимся королевским указам, касавшимся хорошего обращения с индейцами, потому что губернаторы, судьи и все должностные лица были главными владельцами индейцев, порабощенных под названием энкомьенды, не исправляясь и не подчиняясь под злонамеренно и клеветнически выдуманными поводами (на самом деле из алчности, пожравшей их сердца), и плохо могли проявить рвение к тому, чтобы другие европейцы приняли иное направление.

Так как зло ежедневно возрастало и уже не было средства против него, поскольку власти были заинтересованы в противоположном, охваченный рвением лиценциат Касас отправился на Полуостров в 1515 г.[1] с единственной мыслью убедить короля Фернандо V предпринять более действенные меры и отозвать полномочия распределять индейцев, ранее данные вследствие плохой осведомленности и пренебрежения справедливыми требованиями братьев-доминиканцев Педро де Кордовы и Антонио Монтесиноса, которые ранее прибыли из Америки единственно с этой целью[2].

Он встретился с государем в Пласенсии в Эстремадуре[3] и нарисовал ему картину Америки такими живыми красками, что заставил содрогнуться, как вследствие того, что представил сам, так и вследствие того, что вложил посредством брата Томаса Матиенсо, исповедника короля, вопреки Мигелю де Пасамонте [Miguel de Pasamonte][4] и другим, кто плохо обращался с индейцами ради своей пользы, весьма злоупотребляя тем, что им уступил монарх. Его Величество сказал ему, чтобы он пошел в Севилью, где обсудил бы вопрос с доном братом Диего Десой, доминиканским монахом, архиепископом Севильи, его прежним исповедником и бывшим великим инквизитором[5], с доном Хуаном Родригесом де Фонсекой, епископом Бургоса [Juan Rodríguez de Fonseca ][6], его государственным советником, с командором Лопе де Кончильосом [Lope de Conchillos], его министром – государственным секретарем[7] и с прочими. Дон Бартоломе де Лас-Касас действительно отправился в Севилью, но тогда это не имело никаких последствий, так как через несколько дней, 23 января 1516 года король умер в местечке Мадригалехос[8].

Фердинанд Католик. Художник Михель Ситтов, ок. 1500. Музей истории искусства, Вена.

Он захотел отправиться во Фландрию, чтобы переговорить с новым королем Карлосом, первым из Австрийского дома (более известным в дальнейшем под именем германского императора Карла V)[9], но ему помешал кардинал дон брат Франсиско Хименес де Сиснерос , архиепископ Толедо и великий инквизитор в Мадриде[10], где он остался в качестве регента кастильских королевств в соответствии с завещанием короля Фернандо, хоть он и взял себе в товарищи кардинала Адриана Флоренсзона, декана из Лувена, который со временем станет папой под именем Адриана VI[11]. Сиснерос сказал ему, что в подобном путешествии нет необходимости, потому что и без него в Испании договорятся о подобающем, и с этой целью многократно выслушивал его в обществе кардинала Адриана и королевских советников Сапаты [Zapata], Карвахаля [Carbajal], Паласиоса Рубиоса [Palacios Rubios][12] и епископа Авилы[13], который был монахом-францисканцем и товарищем Сиснероса[14]. Действительно, правители королевства предприняли некоторые меры против рабства, репартимьенто и энкомьенд индейцев, хотя они оказались такими же бесполезными, как и предыдущие, по вине тех, кто должен был исполнять их, и среди них ту, чтобы отправить троих братьев-иеронимитов, которых назначил бы генерал этого ордена из числа двенадцати предложенных, чтобы отправиться в Америку с очень широкими полномочиями относительно всех должностных лиц всех уровней и управлять Индиями, отпустив на свободу всех их уроженцев. Касас отправился с письмами Сиснероса в Люпиану, где находился генерал, чтобы ввести его в курс дела с целью того, чтобы, будучи осведомленным, он сделал наиболее подходящий выбор, и он пал на брата Бернардино де Мансанедо [Bernardino de Manzanedo], брата Луиса де Фигероа [Luis de Figueroa], приора в Ольмедо[15] и приора Сан-Исидоро в Севилье[16]. Они отправились в Мадрид, куда вернулся и Касас, испытавший величайшие и ужасные преследования с целью заставить его отказаться от своих планов, и это не удивительно – ведь они были открыто направлены не только против самых могущественных в Америке, но против тех, кто являлись таковыми при самом дворе, принимая во внимание, что Эрнандо де Ла-Вега[17], президент Совета по Орденам, епископ Бургосский Фонсека, командор Кончильос, все слуги короля и почти все советники владели энкомьендами на разных островах в Америке, из которых извлекали доходы посредством управляющих, которые думали только о том, как отправить богатства своим хозяевам и удержать что-нибудь для себя, всё это ценой свободы и жизней индейцев с невыносимой жестокостью, полагая, что если индейцы и поумирают от переутомления, голода или плохого обращения, они потребуют столько же или даже больше, и те, кто их распределяет, очень щедро дадут им, чтобы доставить удовольствие при Дворе тем, кто мог бы поспособствовать им в каком-нибудь деле, связанном с жалобами на их преступления.

<ВСЕОБЩИЙ ЗАЩИТНИК ИНДЕЙЦЕВ>

Историк Эррера излагает предписания, которые правители королевства дали троим монахам-иеронимитам для дальнейшего управления Индиями и исправления прошлого ущерба, с этой целью лиценциат Бартоломе да Лас-Касас был назначен всеобщим защитником индейцев [protector universal de los Indios][18] с годовым жалованием в сто песо, а лиценциат Суасо [Zuazo] [19] – судьей по процессам против тех, кто до сих пор злоупотреблял своей властью. И если бы то, что предусматривалось предписаниями, было бы осуществлено, у индейцев не было бы оснований для жалоб.

Было приказано, чтобы они жили в полной свободе в жилищах в хорошо обустроенных селениях, для чего европейцам, которые прибыли поселиться в этом Новом Свете, следовало искать способы для процветания без владения энкомьендами с индейцами. В предписаниях предусматривались разные возможности, среди них предоставлялось право завозить рабов-негров, и это совершенно противоречит тому, что пишут некоторые, будто Сиснерос осудил рабство негров, смешивая это положение с запретом на их перевозку без разрешения, так как она позволялось только после уплаты некоторого взноса, мера предосторожности, как сказал Эррера в том же тексте, которая дала соперничающим во славе с Касасом повод попрекать его[20].

Франсиско Хименес де Сиснерос. Скульптор Фелипе Бигарни, между 1515 и 1517 гг. Университет Комплутенсе в Мадриде.

Регенты приказали ему отправиться в Америку в обществе отцов-иеронимитов и он подчинился. Он совершил своё третье путешествие в Индии, погрузившись в Севилье 11 ноября и прибыв на остров Эспаньола в декабре, и точно исполнял свои обязанности всеобщего защитника индейцев, требуя исполнения королевских указов, посланных регентами королевства. Монахи-иеронимиты, хоть и друзья истинного блага, обнаружили огромные препятствия, чтобы отобрать личные энкомьенды с индейцами из владения могущественных испанцев, которые их имели, из-за чего были нерадивы в этой части. Касас возражал с большим напором и решительностью против этого упущения в исполнении приказанного, и так как это не возымело успеха, снова отправился в Испанию, чтобы пожаловаться при Дворе и позаботиться о более действенных мерах, если это будет возможно. Он совершил это путешествие, отплыв из Америки в мае 1517 г. вопреки воле монахов-правителей, которые, однако, приказали, чтобы он покинул остров Эспаньола, и повод к этому новому преследованию (хотя по сути он был одним и тем же) был представлен публике как следствие невоздержанности Касаса.

Индейцы Куманы [Cumaná][21] некогда, в 1513 году, лишили жизни Хуана Гарсеса [Juan Garcés], доминиканского монаха по очевидной вине судей высшего суда на острове Санто-Доминго. Дело обстояло так, что брат Франсиско де Кордова и брат Хуан Гарсес оправились проповедовать. Индейцы их приняли и хорошо к ним относились. Вскоре прибыл корабль, на котором какие-то испанцы занимались добычей жемчуга. Индейцы, которые в таких случаях обычно убегали, в этом остались спокойными из доверия, внушаемого им присутствием священнослужителей. Капитан корабля пригласил дона Алонсо [don Alonso], касика этой страны, чтобы тот отправился отобедать с ним, вместе с другими знатными лицами, которые его сопровождали. Дон Алонсо согласился после того, как посоветовался со священнослужителями, и взял с собой свою жену вместе с семнадцатью индейцами, родичами обоих супругов. Едва они поднялись, как капитан увел корабль и отвез девятнадцать человек как рабов на остров Эспаньола, собираясь продать их, но судьи высшего суда воспрепятствовали этому, говоря, что он обратил их в рабство без разрешения, и распределили их между собой, как некий вид контрабанды.

Адриан Флорисзоон. Копия с портрета работы Йана ван Скореля, ок. 1522. Собрание произведений искусства [Kunstpatrimonium] Католического университета Лувена.

Индейцы, как только увидели похищение своего касика и его семьи, взбунтовались против монахов, подозревая их в соучастии, они хотели убить их, и отложили исполнение этого только потому, что священнослужители проклинали, в такой же степени, как и индейцы, столь гнусный поступок, и обещали вернуть их в течение четырех месяцев. Действительно, когда туда прибыл другой испанский корабль, следовавший к острову Санто-Доминго, они написали своему прелату брату Педро де Кордове о том, что произошло, и об опасности, в которой оказались их жизни.

Брат Педро сделал, что смог, но так как судьи уже владели девятнадцатью рабами, они с безразличием смотрели на дело, и когда прошёл срок, индейцы убили брата Хуана Гарсеса на глазах брата Франсиско де Кордовы, а затем и того[22].

Вследствие этого многой кастильской крови стоило заново завоевать провинцию Кумана, и находились дела в таком плохом состоянии в начале 1517 года, когда лиценциат Касас как всеобщий защитник индейцев, видя, что не добился их свободы, подал правителям пристрастное письменное свидетельство против названных судей и остальных замешанных, которые удерживали обращенных в рабство индейцев, используя некоторые слишком сильные выражения, указывавшие на то, что правители пренебрегали своими обязанностями, игнорируя исполнение приказов, полученных от Двора. Это и стало причиной приказа правителей, чтобы Касас убрался с острова. Тот уехал с намерением отправиться в Испанию и принести на всё жалобу. Те прибегли к разным мерам, направленным на то, чтобы помешать Касасу сесть на корабль, но он предусмотрел такую опасность и перенес своё путешествие на более ранний срок, отбыв из Нового Света в мае месяце[23].