Жилище

Потребность сохранить способность к общению вы­звала объединение семей в большие группы, а занятие земледелием заставило людей вести оседлый образ жиз­ни и создать постоянные домашние очаги. Жилище строи­лось по традиционным правилам с учетом конкретных особенностей экологической среды, возможностей строя­щего, его потребностей и той системы социальной орга­низации, в условиях которой он жил.

У мапуче не было, если можно в данном случае так сказать, монументальных зданий, поскольку природные условия при их уровне развития производительных сил не позволяли строить из тяжелых объемных элементов. Жилища мапуче строились из хрупких материалов, их постройки были скорее временными.

Но хижины индейцев были удивительно прочны, при­годны для жилья и выдерживали любые капризы пого­ды. Их планировка и форма весьма функциональны. В них тепло зимой и прохладно летом, так как материалы, из которых они делаются, — прекрасные изоляторы.

Эти жилища прекрасно вписываются в природную среду. Возможно, они несовершенны с нашей эстетиче­ской точки зрения, но это практический результат глу­бокого знания природы и умелого применения подручных материалов. В этих постройках мапуче выражают и во­площают свои социальные и культурные потребности, создавая гармоническую связь между жилищем и окру­жающей природой. Внутреннее убранство хижины ти­пично для культуры мапуче; в ней собрано все, что составляет духовный мир, обычаи, верования, увлечения, самобытность его личности, — все, что по-своему опреде­ляет, можно сказать, всю индейскую культуру. Этот до­машний очаг говорит о психологии его обитателей, их этике; он раскрывает истинный образ их существа, рас­сказывает о внутренней жизни семьи и той роли, кото­рую они играют — что всегда важно — как члены сооб­щества.

Мапуче жили в маленьких селениях, располагавших­ся преимущественно по берегам рек и озер. Эти селения составляли от пяти до двадцати хижин, одна на виду у другой. Такие группы хижин назывались «лов», или «лепун», или «мачулья». Внутреннее помещение было про­стым, размеры его зависели от количества членов зани­мавшей его семьи. Оно имело круглую или овальную форму, позднее — прямоугольную. Крыша была остроко­нечной и опиралась на стены высотой обычно до двух метров. В зависимости от размера хижины имели от од­ной до восьми входных дверей. Окон не было, а вентиля­ция осуществлялась через отверстие в потолке. Каркас делали из круглых бревен ульмовых, дубовых или других стойких пород дерева. Облицовка стен делалась из стеб­лей лиан, жонкиля и других растений, потолочины — из прочных пород дерева. Они покрывались соломой, крепко соединялись и связывались вьюнками лиан или тростни­ковой бечевкой. Двери в основном выходили на юг, для того чтобы избежать последствий дождей при северных ветрах, обычных для этой страны. При соблюдении этих условий внутреннее помещение хижины было очень теш лым. Часто в хижине устраивали подобие чердака, где хранился урожай маиса, фасоли, манго. Иногда чердак разделялся на части с помощью перегородок. Хижина обычно располагалась близко к источнику воды и на вы­соком месте. Правильно построенная хижина могла про­стоять около пятнадцати лет.

Когда индеец собирался строить дом, он заранее пре­дупреждал друзей и родственников, чтобы дать им время с тщанием подготовить необходимые для работы мате­риалы. Совместная работа по постройке хижины носила название «минга». Одни рубили деревья, другие обраба­тывали их, третьи собирали тростник и жонкиль. В цен­тральной части выбранного участка вкапывали верти­кально дубовые подпорки для потолка в ряд по всей длине хижины и на нужном расстоянии. По обеим сторонам шли два ряда более коротких подпорок.

На подпорках располагались стропила, сделанные в основном из коричного дерева, лавра и других деревьев из которых можно было изготовить длинные и прочные жерди. Все это закреплялось прочными вьюнками. На стропила на нужном расстоянии крест-накрест уклады­вались рейки для большей прочности, образуя подобие сетки.

Материал для облицовки стен и потолка готовили за­ранее, для того чтобы стебли растений подсохли, но не потеряли гибкости. Для этого использовался преимуще­ственно болотный тростник. Его длинные стебли резали пополам, чтобы извлечь из них мякоть; из волокон вили прочные канаты. Связанный в пучки тростник укладыва­ли на каркас, крепко сшивая иглой из твердого дерева. Бывалый человек исполнял функции руководителя: он смотрел за тем, чтобы все шло по порядку и никто не ме­шал работающим. Когда был готов потолок, его обши­вали пучками тростника, укладывая их рядами и скрепляя каждый новый ряд с предыдущим. В потолке оставляли одно или два отверстия для дыма.

Самые большие дома у мапуче имели около 15 метров в длину, 10 метров в ширину и 6 метров в высоту. В та­ких хижинах могли жить до восьмидесяти человек. Каж­дая семья имела свой отдельный вход и свой собственный очаг. Эти большие постройки назывались «катан»; стар­шим в них считался «иналонко», своего рода хозяин дома, глава этого общежития. Строились и совсем не­большие, но никогда не меньше, чем 5 на 3 метра.

Во время военных действий «кона» устраивали жи­лища-убежища. Эти убежища-навесы строили, закрепляя в земле дугообразные шесты. Их покрывали широкими листьями большого размера; листья служили и маски­ровкой. Недавно в ряде горных районов Чили были от­крыты пещеры, где сохранились остатки пепла и обгорев­ших костей животных. Такие пещеры, как мы можем судить, носили название «рукалиль», или «дом из камня».

Хижина, построенная по всем правилам, была абсо­лютно водонепроницаема и не продувалась ветром, как бы ни бушевала непогода.

Из-за отсутствия окон днем в хижине царил полумрак. Ночью она освещалась: жгли деревянные лучины, кото­рые давали достаточно яркое пламя, позволявшее видеть все предметы в хижине; для освещения также исполь­зовались глиняные светильники с фитилями, пропитан­ными жиром.

Хижину нужно было построить за один день. Сущест­вовало поверье, что в хижину могут проникнуть злые духи и завладеть ею, если строительство не будет закон­чено за этот срок. Поэтому работу нужно было сделать так, чтобы к вечеру все было готово.

Когда хижина была закончена, в ней зажигали огонь в месте, выбранном для очага, кутраля. Постройка хижи­ны была событием, которое отмечалось церемониями и особыми празднествами. В нем принимали участие все обитатели мачульи. Женщины готовили еду, которая по­давалась на деревянных или глиняных блюдах. Если приходил какой-нибудь незнакомец, его принимали и хо­рошо угощали, как если бы он участвовал в строительст­ве. На земле расстилали шкуры, пончо и накидки и кла­ли для сидения стволы деревьев. Пели и танцевали, пили мудай или чичу, курили трубки. Вели долгие разговоры, пока не кончалась еда.

Особо о кутрале. Кутраль — это не только очаг для приготовления пищи. Это одно из очень важных и дейст­венных средств социального общения и фактор семейного единства; кутраль — центр, вокруг которого возникает и обсуждается большинство проблем, интересующих сооб­щество. Сам огонь вызывал чувства глубокой взаимной доброжелательности, душевного спокойствия, откровенно­сти, доверия, дружеского расположения. Хижина без кутраля немыслима — это жилище без людей, без радо­сти. Жилище считалось обитаемым с того момента, когда в нем зажигали в первый раз очаг, усаживая к нему име­нитых людей.

Вопросы войны и мира решались ульменами у кутра­ля, поэтому огонь имел магическое священное значение. Мир заключался, когда курили «китру» — трубку друж­бы, разжигая маленький кутраль, дым которого символи­зировал примирение. Пильян был духом огня. Когда ин­дейцы собирались, чтобы отметить победу или для особо важных религиозных церемоний, эти обряды проходили около большого кутраля, символизирующего высшее бо­жество.

Мачи не занимались своим ремеслом знахарей и про­рицателей без помощи магического огня, дымом которого они изгоняли злых духов. Ничто не производило на ин­дейцев такого впечатления, как извержения вулканов, этот кутраль в недрах земли, зажженный и раздутый бо­гами, разгневавшимися на людей и предупреждающими их о наказании за совершенные проступки.

Мапуче знали, как горело то или иное дерево. Лучшим топливом считался ульм, поскольку, даже сырой, он хо­рошо горел, давал яркое пламя и мало дыма, а его угли долго хранили тепло. Напротив, дуб плохо воспламенял­ся, не давал хорошего пламени, от него было много дыма, но горел очень жарко. От лавра при горении летело много искр, что забавляло и веселило окружающих. По пеплу и углям индейцы умели определять, какие дрова горели в лагере противника, и по ним — откуда пришел неприя­тель, когда он расположился здесь лагерем, какие ды­мовые сигналы он посылает: одни породы деревьев да­вали светлые дымы, другие — темные; эти оттенки бы­ли важны для того, чтобы понять намерения противни­ка.

Хорошо были известны породы деревьев больше все­го подходящих для того, чтобы на их угольях готовить именно это кушанье. И в этом умении должным образом обращаться с кутралем мапуче достигли высокого совер­шенства.

Огонь поддерживался постоянно. После того как об­разовались угли, его поддерживали, добавляя понемногу хворост. За ночь угли покрывались слоем пепла, а утром огонь снова раздували. Если пламя гасло, приносили го­рящие головешки из соседней хижины.

Для того чтобы добыть огонь, терли одну палочку ш твердого дерева о другую; зажигали сухой трут, высекая искры из камня. Трут очень легко воспламеняется; у ма­пуче он всегда был под рукой. Существовали и другие способы добывания огня с помощью палочек разной твер­дости. Для этого палочку, поставленную вертикально (она называлась «рэпу»), вставляли в отверстие другой: палочки («доморэпу»), вертикальную палочку зажимали между ладонями и быстро вращали до тех пор, пока дру­гая палочка не воспламенялась.

Очаг устанавливали на двух больших камнях квадрат­ной формы в полметра высотой. Они делались из «кан-кауа» — пористого, но твердого туфа. Поверх камней о двух сторон ставили длинные жерди, которые служили для подвешивания горшков и сушки белья. Кроме того, они не давали детям подойти слишком близко к огню. На самом очаге, как можно выше, лежали жерди. Их су­шили, чтобы придать прочность и сделать древки для копий. Там же коптилось чарки.

Под вечер члены семьи слушали сказки, поучитель­ные истории, наслаждались звуками трутруки, развлека­лись. На огне всегда что-то готовилось, и тот, кто хотел,, разгребал угли и доставал или лепешки, или печеный кар­тофель. К ночи одна из женщин засыпала уголья пеплом, чтобы на следующее утро можно было снова разжечь» огонь. Огонь укрывали тщательно — индейские хижины легко загорались.

Вокруг огня располагались сиденья. Если погода не позволяла вынести ткацкие станки на улицу, их ставили у входа под дневной свет. Затем шли сосуды с семенами и съестными припасами. Дальше располагалась кровать главы семьи, отделенная от других домашней утварью: мешками, кувшинами. Иногда кровати отделялись одна от другой перегородкой из ткани, натянутой на колышки. Каждый имел свою собственную кровать. В глубине по­мещения располагались кувшины с чичей. Кое-где лежа­ли шкуры и циновки. На столбах висели шкуры, белье, лассо, пончо, накидки.

В этом кажущемся беспорядке проходила повседнев­ная жизнь мапуче, но на самом деле это, конечно, был глубоко продуманный порядок. Женщина имела точное представление о том, что и где находится, и могла без задержки найти любую вещь. Она тут же замечала ма­лейшие изменения в расстановке вещей. Хозяйка — всегда хозяйка: дома она может ориентироваться даже в темноте.

У мапуче не было определенного времени для еды. В любой момент можно было положить печь картофель в угли или пожарить мясо на вертеле, приготовить «кау-сео». У хозяйки всегда было наготове какое-нибудь блю­до. Что касается сна, каждый ложился когда хотел. Но обычно это делали рано, так как вставать надо было на рассвете. Мапуче ложились головой на восток, так как считалось, что это продлевает жизнь, и никогда — на се­вер или на юг.

Кроватями служили шкуры или циновки из камыша и лиан. Спали одетыми, завернувшись в пончо или накид­ки. Дети устраивались, как им нравилось: или сооружа­ли себе ложе, или спали с бабушкой. Малыши спали ря­дом с матерью в купэлуэ. Сигналом к пробуждению служило пение дьюки. Поднимались еще до восхода солн­ца и шли к ручью, чтобы умыться или искупаться. Затем все завтракали и принимались за работу.

Описанные выше хижины до сих пор являются основ­ным видом жилья для большинства мапуче.