Живое наследие Анд

ПАБЛО МАСЕРА (Перу) — историк, профессор Университета «Сан-Мар­кос» в Лиме. Специалист по истории экономики и истории искусств. Ди­ректор Центра по изучению истории сельского развития в Андах.

---

Территория трех южноамериканских стран — Эквадора, Перу и Боливии — представляет собой центр древней цивилизации Анд. Другие страны, такие, как Колумбия и Чили, также играли некоторую роль в этой цивилизации, их влияние ощущается даже на самом севере Аргентинской Республики.

На площади почти 3 000 000 квад­ратных километров, таким образом, миллионы людей живут — часто не сознавая этого — согласно нормам по­ведения, выработанным тысячи лет назад.

Конкистадоры превратили Куско, древнюю столицу инков, в испанский город. Почти все здания ч центре современного Куско стоят на инкских фундаментах. На снимке слева — портал инкского Храма Луны в Ольянтайтамбо, неподалеку от Куско.

В архитектуре зданий, образующих узкую улочку Куско (снимок вверху), явственно ощущается влияние андалузских традиций.

Фото – Г. Сильвестер. Рафо, Париж.

 

Говоря о «цивилизации Анд», мы имеем в виду не только знаменитых правителей инков в Куско. Инки были для андской цивилизации тем же, чем римляне для классической культуры Средиземноморья или пер­сы для Месопотамии — скорее кон­цом, нежели началом.

Этот факт подтверждает простая дата. Инки начали свои завоевания в середине XV столетия, и их импе­рии было всего 80 лет, когда ее раз­рушили испанские завоеватели. Анд­ская же культура стала складывать­ся за тысячи лет до этого. Самые древние обитатели тех районов, кото­рые сегодня входят в состав Перу и Эквадора, жили 20 000 лет назад бок о бок с гигантским ленивцем и саб­лезубым тигром.

Около второго или третьего тыся­челетия до н. э. население начало одомашнивать различные растения (лимские бобы, фасоль, хлопчатник, картофель, кукурузу) и таких живот­ных, как лама, морская свинка, утка. Внедрение гончарного ремесла, тоже восходящее к этому периоду, позво­лило им более целесообразно исполь­зовать огонь и воду.

С начала образования первых аграрных общин в Андах до испан­ской конкисты в XVI веке прошло приблизительно 3000 или 4000 лет. За это время поднимались и гибли империи и множество в высшей сте­пени сложных и высокоразвитых культур расцветало в различных частях обширного андского региона. Три из них — культура Чавин, Тиауанако и инков (датируемые соответ­ственно тысячелетием до н. э., 800 гг. н. э. и 1400 гг. н. э.) — до сих пор составляют связующее звено между перуанцами, эквадорцами и боливий­цами. Можно сказать, что географи­чески Чавин был «эквадорской» культурой, Тиауанако — «боливий­ской» культурой, а культура инков — «перуанской», хотя это весьма при­близительно, так как Перу, Боливия и Эквадор возникли совсем недавно, всего 150 лет назад.

Много ли из этих древних анд­ских культур исчезло с приходом европейцев? Много ли еще сохрани­лось? Даже в самих андских странах никто этого достоверно не знает, и этот вопрос вызывает ярую полеми­ку, в которой научные соображения отступают на второй план перед по­литическими страстями.

Те, кто придерживается консерва­тивных взглядов в политике, заяв­ляют, что они принадлежат к запад­ному христианскому обществу. Для них андская культура имеет лишь второстепенное значение внутри структуры, созданной европейским колониализмом. Придерживающиеся умеренных взглядов говорят, что у них смешанное общество — метисская культура, — этим они пытаются за­маскировать противоречия, сущест­вующие между европейской и анд­ской культурами.

Истина совсем в ином. Местная культура, созданная по западноевро­пейскому образцу, конечно же, суще­ствует в этих южноамериканских странах, но ее можно обнаружить прежде всего в определенных урба­низированных районах, где под во­просом находится ее будущее.

Метисам, представителям группы, которую трудно определить с науч­ной точки зрения, никогда, начиная с колониальных времен, не удава­лось проявить свою независимость от андской или европейской куль­туры.

Но для большинства населения андская культура является до сих пор единственной системой коорди­нат. Это справедливо не только в от­ношении американских индейцев, принадлежащих к различным этни­ческим и лингвистическим группам (кечуа, аймара, урочипайя), но и в отношении всех остальных обитате­лей Эквадора, Перу и Боливии.

Традиции столетий

За много веков до появления в Америке испанцев на Андских нагорьях процветала древняя цивилизация инков. Главные ее центры располагались на месте современных Эквадора, Перу и Боливии, но влияние этой цивилизации ощущалось и в весьма отдаленных районах — вплоть до областей, лежащих на северо-западе современной Аргентины. В сельских районах Анд по сей день сохраняются древние традиции в искусстве ручного ткачества. Рисунки и яркие краски изделий современных андских ткачей напоминают произведения инков. Показанные здесь работы андских мастеров украшены изображениями животных (змея, двуглавый кондор или орел), а также геометрическими узорами и стилизованными изображениями человека.

Фото – Х. Улдалл, Лима

По крайней мере 90% всех геогра­фических названий в этих странах заимствовано из языков андских на­родностей. Но что еще более важно — андская, а не европейская культура формирует экономическую и социальную структуры в сельских об­ластях Эквадора, Перу и Боливии, где и проживает подавляющее боль­шинство населения. Южноамерикан­ские фермеры были, конечно, зави­симы от феодальной системы асьен­ды (ранчо), а испанцы пытались к тому же внедрить и новые сельско­хозяйственные культуры и технику. Но спустя 400 лет американоиндейские методы ведения хозяйства все еще превалируют.

Такие древние культуры, как кар­тофель, кукуруза, юкка, до сих пор составляют основу питания амери­канских индейцев; народы, живущие в Андах, продолжают применять и многое из сельскохозяйственной тех­ники эпохи неолита, которой пользо­вались их предки до испанского завоевания. Упряжки буйволов, плу­ги, колеса и изделия из металла практически неизвестны; до сих пор сельские жители пользуются дере­вянными и каменными орудиями труда, не прибегая к помощи жи­вотных.

Но андская культура сохранилась не только на уровне экономики и технологии; она формирует и образ мышления людей, и их в высшей степени развитое искусство, и виды религии. Народы Перу, Эквадора и Боливии постигают, организуют или представляют пространство и время не так, как европейцы.

У европейцев время ассоциирует­ся с прогрессом: они убеждены, что будущее должно быть лучше про­шлого. Однако в андской цивилиза­ции время — циклично, с фазами подъема и спада, ведущих к вели­чайшему всеобщему катаклизму (Пачакутик), который может повлечь за собой конец света.

Такое космическое видение, не­сомненно, устраивало древние аграр­ные общины, зависимые от сезонных циклов. Это соответствовало и окру­жающей среде, в которой так часты были стихийные бедствия; землетря­сения, наводнения и засухи.

Подобное представление о Пачакутике объясняет значение некоторых католических культов, например культа бога-чудотворца в Лиме, при­чем бог здесь — не кто иной, как древний бог храма Пачакамак, толь­ко одетый как христианин. То же самое можно сказать и о культе «Taitacha Temblores» (землетрясения) в Куско.

Боги танцуют в Оруро

Вверху: танцоры в масках во время карнавала на улицах Оруро, в центре горнодобывающей промышленности Боливии. Такие празднества во многом напоминают древние обряды индейцев, живших около озера Титикака, и свидетельствуют о том, что мифы и формы творческой экспрессии, сложившиеся еще в доколумбовы времена, до сих пор живы в высокогорных районах Анд. Конечно, в карнавальных «масках дьявола» чувствуется и испанокатолическое влияние, но все-таки главные их черты привнесены, несомненно, древними религиозными образами — например, изображением Виракочи, верховного божества инков. Слева: одна из древнейших карнавальных масок Оруро; справа: современная «маска дьявола».

Фото - Э. Барриос, ЮНЕСКО

Фото – Д. Дежярдин, Париж

И тем не менее андская культура не несет в себе пессимизма и покор­ности судьбе. Напротив, в таких по­нятиях, как Тинкуй и Пайкики, она воплощает идею о том, что человек призван вновь установить космиче­ское равновесие Тинкуй олицетво­ряет идею борьбы, но также и еди­нения. Пайкики — это его магический двойник, который все компенсирует и уравновешивает. Народы Анд до сих пор воспринимают свою жизнь, прибегая к понятиям Пачакутек (кризис), Тинкуй (борьба и единение) и Пайкики (равенство и равновесие).

Когда они сталкиваются с отчаян­ными трудностями и бедностью, ко­торые опровергают идею прогресса на Западе, они не впадают в песси­мизм. Они знают, что их долг — объ­единиться с позитивными силами вселенной, и тогда они одолеют Пачакутек. Это космическое видение находит свое отражение в том, как используется и трактуется понятие пространства в поэтическом симво­лизме.

Подобно всем аграрным общест­вам восточных деспотий, которые могли использовать большие резервы производительной силы, андские об­щества воздвигали сооружения, тре­бовавшие затраты огромного коли­чества материала.

Эта практика сохранялась и в период испанской колонизации, по­скольку у испанцев был тот же из­быток рабочей силы, что и у инкских императоров, и у жрецов Чавина.

В египетской и вавилонской архи­тектуре также использовалось огром­ное количество материала. Все эти сооружения возводились в соответст­вии с особыми принципами (или правилом), которые в андской куль­туре могут быть определены как «горизонтальный принцип». На по­бережье и в горах все строилось по горизонтали: творения человека рас­полагались параллельно ландшафту, так что сооружениям, казалось, пред­назначалось выразить скрытую по­тенцию естественных форм.

Этот принцип можно наблюдать по всему региону: на побережье в храме догончарной эры; в святили­щах культур Чавин и Тиауанако; в строениях ранчо колониального и республиканского периодов. Он со­хранен и в зданиях середины ХХ столетия, таких, как Гражданский центр Лимы, в котором молодой перуан­ский архитектор предпринял смелую попытку, использовав бетон для со­здания больших масс, которые, ни­сколько не нарушив городского пей­зажа, лишь акцентировали его.

Но нигде так не очевидно это использование параллельных и гори­зонтальных линий, как в Куско, где все грандиозно и овеяно грустью. Нет ничего более андского, чем кафед­ральный собор Куско, построенный, однако, испанским архитектором.

СВИРЕЛЬ И УЗЕЛКОВОЕ ПИСЬМО.

Инки разработали весьма практичную систему, которая заменяла им письменность — «узелковое письмо», кипу, представлявшее собой разноцветные шнуры с узелками (рисунок внизу). Испанский летописец XVI века так отзывался о кипу: «Удивления достойно умение инков многое запечатлевать таким образом. Все, о чем могут поведать книги об истории, праве, обрядах и торговых сделках, выражается посредством кипу с необычайной точностью». Кипу до сих пор находит применение во многих индейских общинах. От древних времен у индейцев Перу сохранилось и подобие свирели — рондадор (справа).

Фото – Музей Человека, Париж

 

Массивный собор протянулся вдоль одной из сторон площади подобно гигантскому парапету, защищающему крепость Саксауаман, в отличие от вертикалью взмывающей в небо иезуитской церкви Ла-Компаньия.

Важно, однако, помнить, что эко­номическая и социальная основы андской цивилизации значительно изменились с вторжением в XVI веке европейцев. Победители требовали признания как победители, и, чтобы выжить, побежденные народы вы­нуждены были затаиться.

Сокрытие — второй принцип анд­ской культуры, который она приоб­рела за время господства испанцев и креолов. В течение 400 лет андская культура камуфлировалась.

В Эквадоре, Перу и Боливии «да» может означать и «да», и «нет», но непосвященный никогда не поймет этого. Язык не только несет в себе законное и необходимое притворство обездоленных, но является также и тактическим приемом для сохране­ния своего исконно собственного и для одержания победы над господст­вующей культурой, захватывая один из ее источников власти.

Язык широко допускает также обобщенное использование метафоры. Белые и креолы в Южной Америке сегодня презрительно называют ин­дейцев лгунами, потому что не в состоянии понять, что метафоры ста­ли поддержкой андской культуры — особенность, укрепившаяся в коло­ниальный период. Попробуем иссле­довать некоторые результаты этого процесса на обширной территории, протянувшейся от Кито (Эквадор) до границ Боливии и Аргентины.

До прихода европейцев женщины Анд скрепляли плащи брошами в виде полной луны, а у мужчин такой же формы был «туми», или жертвенный нож. Эта форма изобра­жения (луна-туми) не исчезла во времена колонии или республики, однако кое-где ее заменили формой в виде суповой ложки, завезенной испанцами.

Св. Хайме из Кальяпы шагнул в будущее еще дальше: сняв шелка, которые носил лишь десять лет на­зад, он облачился в зеленый поход­ный военный мундир.

Св. Хайме из Кальяпы отражает также и другой исторический опыт: у него парик и очки, которые, как считают служители церкви, носили герильерос.

Каково будущее андской культу­ры? Многие опасаются, что она ис­чезнет в процессе индустриализации, захватившем Латинскую Америку. Для многих индустриализация и со­временный образ жизни означают принятие западных моделей куль­туры.

Это опасение связано с социаль­ной структурой андских стран. Жи­вущее в городах белое и метисское меньшинство довлеет над громадным большинством бедных сельских ин­дейцев и метисов. Чтобы понять это, надо помнить, что освободительные революции, происшедшие в Северной Америке под руководством Вашинг­тона, а в Южной Америке под руко­водством Боливара, были в основе своей олигархическими.

В таких странах, как Перу и Бо­ливия, креолы находятся у власти в течение 150 лет и, разумеется, чувст­вуют себя европейцами, которым случилось родиться на другом кон­тиненте.

Единообразие культуры, к которой идет современный мир, представляет угрозу для целой человеческой расы. Напротив, сохранение и свободное развитие таких культур, как андская, расширяют масштабы наследия чело­вечества.

В андской культуре было два основных ритуальных предмета — конопа (каменная скульптура в виде ламы) и керо (деревянный прямо­угольный сосуд). Символическая конопа-лама превратилась в керамиче­ского быка, а керо стало в Эквадоре чашей. Трансформация, наводящая на размышления: от луны к ложке, от полулежащей ламы к быку, от керо к чаше. В каждом случае утилитар­ные формы культуры-победительницы были восприняты побежденной культурой, которая, возможно, отре­клась от собственных культовых форм.

Среди индейцев-чинчеро, живу­щих в Перу, и индейцев-урочипайя в Боливии до сих пор распространено кипу — форма письменности, при ко­торой используют веревку с узелка­ми, похожую на девичьи косы (по­скольку и слова и волосы имеют прямое отношение к голове). Ни один переписчик не имел права прочесть священные письмена до тех пор, пока не наденет женский парик. Этот специальный парик для чтения хранился в мешке, сделанном из лисьей шкуры: лисица была божест­вом женского рода, символизирую­щим хитрость и ум.

Еще более яркий пример связан с карнавалом в боливийском Оруро и фиестой в перуанском Пуно. В ос­новном это один и тот же праздник, восходящий к древним ритуалам доиспанского времени, распространен­ным в районе между озером Титикака и Поопо. Ритуальные маски злых духов, несомненно, испытали влияние католической иконографии, однако это измененные религиозные образы более раннего периода: головы боже­ства культуры Чавин и величествен­ного бога Виракочи культуры Тиауанако. Боги Анд, которым поклоня­лись более 4000 лет, танцуют в XX в.!

Несколько месяцев назад я посе­тил святилище Кальяпа в департа­менте Оруро (Боливия) и был по­трясен наивными настенными роспи­сями, изображающими Ноев ковчег, а еще больше — статуей св. Хайме, находящейся в главном алтаре. Св. Хайме — «матаморес» (покори­тель мавров), названный так во времена Испанской реконкисты (ос­вобождения Испании от мавров), превратился во время завоевания испанцами Латинской Америки в св. Хайме — «матаиндиос» (покорите­ля индейцев). Индейцы Америки приняли св. Хайме и стали иденти­фицировать его с Ильяпой — богом-громовержцем в их собственной религии.

Индейцы снабжали изображения св. Хайме всей той амуницией, кото­рая была у их врага. Самые ранние изображения напоминают европей­ских солдат XVI века, изображения XVIII века — губернаторов провин­ций, а XIX века — креольских гене­ралов в военной форме.