В «Страну корицы»

Экспедиция Гонсало Писарро и Франсиско Орельяны. — Тяжелый переход через горы. — «Страна корицы» приносит разочарование. — В зеленом аду. — Постройка бригантины. — Орельяна от­правляется на разведку. — Возвращение Гонсало Писарро в Кито

Наместник Перу Франсиско Писарро назначил своего брата Гонсало губернатором округа Кито и поручил ему открыть и завоевать так называемую «Страну ко­рицы», а если повезет, то и Эльдорадо. По рассказам индейцев, «Страна корицы» находилась к востоку от Кито. Там будто бы растут коричные деревья и можно найти множество других пряностей. В то время в Ев­ропе корица, гвоздика, перец, имбирь, кардамон и дру­гие пряности тропических стран были на вес золота. И наравне с золотом они манили за океан Колумба и Кортеса, Васко да Гаму, Магеллана и Писарро.

О жизни Гонсало Писарро до его прибытия в Южную Америку достоверных сведений не сохранилось. Его про­исхождение столь же темно, как и происхождение Франсиско. В детстве Гонсало тоже не знал родитель­ской ласки, и никто не заботился о его воспитании. Очень рано он стал солдатом и приобрел военный опыт. Его считали одним из самых умелых воинов во всем Перу. Этот человек всегда действовал отважно и завое­вал себе славу опытнейшего лолководца.

К его экспедиции в «Страну корицы» присоединился Франсиско де Орельяна. Этот авантюрист был родом из Трухильо, маленького испанского городка в Эстремадуре, откуда вели свое происхождение и «великие» Писарро. Бедный идальго, который именовал себя в до­кументах «знатным рыцарем и человеком чести», в 1526 году еще подростком (предполагается, что он родился в 1512 году) отправился за океан. Есть основания счи­тать, что свои первые годы в Новом Свете он провел в Никарагуа, где получил хорошую закалку в сраже­ниях с индейцами. Затем он участвовал во всех круп­ных походах в Перу. В одном из боев молодой конки­стадор лишился глаза. В 1536 году Орельяна поспешил на помощь осажденному Куско с восьмьюдесятью пехотинцами и десятью или двенадцатью лошадьми, куплен­ными на его собственные деньги. В 1537 году Орельяна в чине генерал-капитана отправился на усмирение мя­тежных индейцев на Гуаякильском побережье. После одержанной им победы его назначили губернатором Сантьяго и Пуэрто-Вьехо. В том же Году он основал на, реке Гуаяса новый город — Сантьяго де Гуаякиль (ны­нешний Гуаякиль, крупнейший порт Эквадора).

В бою при Ласалинас Орельяна командовал глав­ными силами Писарро. После победы этот храбрый энергичный воин снова стал управлять своим округом, где у него, по словам хрониста, было много индейцев, поместий, стад и всяческого добра, так что он мог бы считаться весьма богатым человеком, если бы сидел дома и умножал свои богатства.

Но Орельяна, как большинство конкистадоров, не до­вольствовался достигнутым. Прослышав об экспедиции Гонсало Писарро, он тут же решил присоединиться к ней и попытать счастья в «Стране корицы». Оба вождя конкистадоров договорились выступить из Кито в марте 1541 года.

Однако Гонсало Писарро уже 21 февраля, задолго до назначенного срока, направился в «Страну корицы». Это была хорошо оснащенная экспедиция. В ней участво­вало от двухсот до трехсот испанцев, много негритян­ских рабов и более четырех тысяч индейцев-носильщи­ков. Чтобы носильщики по дороге не разбежались, на них надели оковы и сковали цепями по несколько чело­век вместе. Почти все испанцы имели лошадей. За отря­дом гнали четыре тысячи лам и пять тысяч свиней, предназначенных в пищу. Участники экспедиции захва­тили собак, специально натренированных для охоты за индейцами.

Орельяна, в марте прибывший в Кито, узнал, что экспедиция уже давно выступила на восток. Со своим маленьким отрядом из 23 человек он поспешил вслед за Гонсало, хотя старые колонисты и предупреждали, что горсточка его людей затеряется в девственных лесах или же будет перебита индейцами.

Тем временем Гонсало Писарро двигался на юго-вос­ток через восточные отроги Анд, преодолевая неимовер­ные трудности. Горы казались непроходимыми, испан­цам все время надо было отбиваться от враждебных индейских племен и переправляться через большие, полноводные реки.

В горах дули ледяные западные ветры, вызывавшие особую болезнь чуньо. Как только люди выходили из ущелий на плоскогорье, резкий ветер начинал обжигать незащищенные части тела. Кожа воспалялась и треска­лась, лицо, нос, губы и веки кровоточили и горели, как в огне, даже по ночам. Болезнь продолжалась около не­дели, потом обожженная кожа покрывалась шелуша­щимися струпьями. Постепенно человек выздоравливал, но иногда болезнь повторялась.

Западные ветры сопровождались страшными бура­нами, а потом снова светило яркое солнце, снег таял и нестерпимо сверкал, отчего у многих наступала снеж­ная слепота. А потом небо снова затягивалось тучами, опять валил снег и гремели грозы.

Высоко в горах конкистадоров мучила горная болезнь пуна. После нескольких шагов они должны были делать глубокий вздох и отдыхать, и все-таки им казалось, что воздуха не хватает. Это состояние сопровождалось го­ловными болями и головокружением. Солдаты не могли преодолеть чувство страха и слабости и с трудом караб­кались по отвесным утесам. Сильные закаленные воины чувствовали себя беспомощными детьми. Кое-кто даже падал в обморок или дрожал как в лихорадке.

По ночам никто не мог заснуть, и отдых превращался в настоящее мучение. Лошади тоже страдали от горной болезни — даже больше людей. Индейцы — жители тропиков — не выдерживали холода, их жалкая одежда не защищала от ветра, и ночью многие из них замер­зали.

Участники экспедиции стали свидетелями чудовищ­ного землетрясения, которые часто случаются в этих вулканических областях. В земле образовались широкие трещины, над которыми клубились серные испарения. Один индейский поселок, состоявший из нескольких сот домов, бесследно исчез в разверзшейся под ним про­пасти.

Стираясь скорее перебраться через горы и спастись от холода и буранов, испанцы бросали в дороге скот, который гнали за отрядом, и запасы провизии. Начался голод.

Когда же конкистадоры спустились с восточных отро­гов Анд, холод сменился тропической жарой и грозо­выми ливнями, не прекращавшимися ни днем ни ночью. Промокшие до костей, обессиленные, люди едва продви­гались вперед.

В одном индейском поселке они два месяца отдыхали, ожидая, когда прекратятся ливни. Здесь к Писарро при­был гонец от Орельяны с просьбой о помощи. Орельяне пришлось еще тяжелее, чем отряду Гонсало, так как ему нужно было двигаться через области, уже разорен­ные испанцами. Индейцы окружили его маленький от­ряд и уничтожили бы его, если б из лагеря Писарро к нему не поспешил капитан Карвахаль. Орельяна поте­рял почти всех лошадей, а у солдат не осталось ничего, кроме щитов и мечей.

Гонсало Писарро назначил Орельяну своим замести­телем. Сам он во главе восьмидесяти человек отпра­вился вперед, на поиски коричных деревьев, а Орельяна с остальными воинами медленно продвигался за ним. Писарро сначала шел на юго-восток, а затем повернул на север и вышел к реке Кока.

На этот тяжелый переход ушло семьдесят дней. На­конец испанцы нашли коричные деревья. Это были ог­ромные лесные великаны, росшие в диких горах на зна­чительном удалении друг от друга. Плоды и листья этих деревьев действительно пахли корицей, но кора их, к сожалению, не имела ничего общего со сказочно доро­гой корицей Цейлона. Стоило ли из-за этого переби­раться через неприступные горы и блуждать в джунг­лях? Игра явно не стоила свеч, и конкистадоры поте­ряли всякий интерес к экспедиции.

В поселке возле реки Кока люди Писарро пятьдесят дней отдыхали, поджидая прибытия основного отряда во главе с Орельяной.

Затем Писарро решил отправиться дальше на восток, где в десяти днях пути, по словам индейцев, находилась богатая золотом, густо населенная страна.

Конкистадоры с трудом продвигались вперед. В тро­пических лесах, росших на берегах реки, не было ни дорог, ни тропинок. Деревья были увиты лианами, и путь приходилось прорубать топором. Дождь лил не переставая, одежда гнила прямо на теле, а острые шипы превращали ее в лохмотья.

Запасы продовольствия были съедены или испорти­лись, скот разбежался. Пришлось есть взятых с собой собак и разыскивать в лесу съедобные корни.

Продвигаясь вдоль реки, испанцы однажды услышали отдаленный гул — словно где-то под землей грохотал гром. Это, зажатая скалами, неслась со страшной быст­ротой и низвергалась вниз огромным пенящимся водо­падом река. После давящей тишины девственного леса этот грохот казался еще ужаснее. Нигде не было видно ни одной лодки и никаких признаков человеческого жилья. Даже лесные звери как будто исчезли и только кайманы неподвижно грелись на солнце. И вниз и вверх от водопада, высоту которого испанцы определяли в ты­сячу двести футов (около четырехсот метров), река была совсем узкой. Измученные голодом конкистадоры решили переправиться на другой берег и попытаться найти какое-нибудь селение. Через узкое и глубокое ущелье они перекинули стволы деревьев и по этому непрочному мосту благополучно перебрались и люди, и лошади. Лишь один-единственный испанец неосторожно глянул вниз, голова у него закружилась, и он рухнул в бушующий поток.

Но и на другом берегу были все те же непроходимые джунгли. И все-таки завоеватели шли вперед, надеясь добраться до страны, о которой рассказывали индейцы. Но одно разочарование сменялось другим, обетованная земля отступала все дальше.

Наконец, при впадении Коки в большую реку Напо испанцы наткнулись на несколько небольших индейских деревень. Здесь Писарро велел построить бригантину, чтобы везти на ней больных и переправляться с одного берега на другой в поисках продовольствия. Орельяна обошел весь лагерь, собирая железо, необходимое для изготовления гвоздей и ценившееся теперь дороже зо­лота. Даже подковы, оставшиеся от съеденных или пав­ших лошадей, были перекованы на гвозди. Вместо дегтя пользовались древесной смолой и похожим на резину клейким соком, щели законопатили солдатскими лох­мотьями. Постройка корабля была трудным делом, но Писарро умел поддержать дух своих соратников. Через два месяца примитивное, но достаточно прочное судно, которое могло вместить половину всех испанцев, было спущено на воду и названо «Сан-Педро».

Продираясь сквозь чащу и заросли тростника, пере­бираясь через болота и топи, конкистадоры шли доли­ной Напо вниз по течению.

Корабль под командованием Орельяны, с небольшим запасом продовольствия и больными солдатами на борту, следовал за войском. Так испанцы достигли ог­ромной равнины в бассейне Амазонки. Но и тут они не обнаружили никаких сокровищ. Не было здесь и индей­цев, у которых можно было бы раздобыть продовольст­вие. Голод все усиливался. Конкистадоры ели пре­смыкающихся и мелких зверьков, когда их удавалось поймать. Не брезговали они кожей сапог, ремней и седел.

От голода и болезней испанцы умирали десятками, индейцы — сотнями. Последних безжалостно гнали впе­ред, а тяжелобольных бросали на произвол судьбы К этому времени погибло уже более тысячи индейцев

Солдаты стали роптать. Тогда в конце декабря 1 5 4 1 года Гонсало Писарро решил отправить бригантину вниз по реке, поручив Франсиско Орельяне разведать путь, раздобыть продовольствие и вернуться обратно. Для этой цели он выделил ему пятьдесят семь человек. Сам же Писарро с главными силами решил возвра­титься в один из индейских поселков, где можно было рассчитывать хоть на какие-то припасы, и ждать воз­вращения корабля. Они расстались 26 декабря 1541 года и больше уже не встретились. Бригантина и несколько индейских пирог быстро скрылись из глаз, уносимые стремительным течением.

Проходили дни и недели, а корабль не возвращался. Писарро посылал вниз по реке разведывательные от­ряды, но и они не могли сообщить ничего нового. Тогда Гонсало решил вместе со всем отрядом пройти по бе­регу до устья Напо. Дорога заняла два месяца. Но и здесь бригантины не было. Наконец в лагерь почти приполз умирающий от голода испанец. Он рассказал, что Орельяна за три дня одолел расстояние, на которое Писарро понадобилось два месяца, но не нашел пи де­ревень, ни съестных припасов. Плыть обратно против сильного течения былр невозможно. Орельяна решил отправиться вниз по великой реке до самого ее устья, от­крыть по дороге новые земли, а затем выйти в море. Он — этот несчастный — возражал против такого решения, и в отместку за это был высажен на берег и бро­шен на произвол судьбы.

Пораженные ужасом испанцы, выслушав это известие, внезапно поняли, что и сами они — без корабля, без провизии — попали в безвыходное положение. Им оста­валось только вернуться в Кито, снова проделав путь в четыреста лиг (более двух тысяч километров).

Весь отряд единогласно отверг предложение Писарро построить вторую бригантину и гнаться за предателем по великой реке. Далекий неизведанный путь внушал людям ужас. Надеявшиеся, что Орельяна вернется с большими запасами продовольствия и вестями об Эль­дорадо, они пришли в полное отчаяние и требовали немедленного возвращения в Перу.

Гонсало всячески подбодрял усталых, потерявших на­дежду солдат. Ведь они до сих пор вели себя как ис­тинные кастильцы и благодаря этой экспедиции покро­ют себя неувядаемой славой. Возвращаться они будут другим путем и наверняка обнаружат богатые, плодород­ные области. Теперь каждый шаг будет приближать их к дому. К тому же сезон дождей кончился, и погода бу­дет благоприятствовать им.

Испанцы на обратном пути сделали крюк в северном направлении в надежде, что там окажется меньше болот и топей, но и эта дорога оказалась столь же тяжелой. Обессилевшие люди умирали один за другим.

Наконец, в июле 1542 года восемьдесят оставшихся в живых испанцев подошли к Кито. Из индейцев не вер­нулся никто. В нескольких лигах от города солдатам пришлось ждать, пока им принесут какую-нибудь одежду, чтобы прикрыть голое, истерзанное тело. Каза­лось, что эти покрытые гноящимися ранами, одетые в лохмотья и звериные шкуры, нечесанные, с почернев­шими от тропического загара лицами, еле передвигаю­щиеся люди вернулись из царства теней.

Экспедиция Гонсало Писарро не обогатила ее участ­ников и с точки зрения конкистадоров закончилась пол­ной неудачей, но географические открытия были весьма значительны: испанцы впервые пересекли труднодоступ­ную область Анд в районе верхнего течения Напо, к тому же этот поход дал возможность Франсиско Орельяне совершить свое знаменитое плавание по Амазонке.