Союз меча, золота и креста

Недальновидный наместник. — Библия и золото — неоспоримые аргументы. — Договор трех о завое­вании «империи Перу». — Торжественная клят­ва. — Вербовка наемников

Оба капитана конкистадоров после этого путешествия уже не сомневались, что на юге лежат богатые страны. Они поклялись, что скорее умрут, чем откажутся от своего замысла завоевать их. Но как набрать солдат и организовать новую экспедицию? Денег не было — все запасы иссякли, наемники разбрелись.

Писарро остался в Чикаме, но Альмагро вернулся в столицу колонии и снова обратился за помощью к Педрариасу. Однако губернатор Золотой Кастилии заявил, что не вложит ни гроша в это сомнительное предприятие, во время которого погибло столько отлич­ных солдат, а добыча оказалась ничтожной. Писарро придется держать ответ — он обманул людей своими фантастическими рассказами о каком-то Эльдорадо. А теперь они снова задумали набирать наемников, чтобы обречь и этих на верную смерть, в то время, как не хватает солдат для завоевания Никарагуа и других богатых областей.

Пришлось призвать на помощь патера Луке, сумев­шего оценить перспективы будущей экспедиции, и пус­тить в ход неопровержимые аргументы: солидную взятку — тысячу песо де оро (в песо де оро содержа­лось 4,6—4,7 грамма золота; в тысяче песо — свыше четырех килограммов золота) — и священное писание. Хитрый прелат убедил наместника, что нет такой овцы, с которой нельзя было бы взять хоть шерсти клок, и что лучше договориться с Писарро и Альмагро, чем пове­сить столь предприимчивых людей и сорвать экспеди­цию, которая является делом весьма богоугодным, так как способствует распространению христианства. Педрариас принял золото, но отказался от участия во всех дальнейших экспедициях, а также и от своей доли в них. Он не внес свою часть в организацию первой экс­педиции — обещанные им пять тысяч песо — и после долгого торга добился погашения этого долга.

Овьедо, испанский историк, заметил, что наместник не обладал даром предвидения — ради ничтожной суммы, он, оказавшийся мелочным и скупым, отказался от не­измеримо большей добычи. Луке удалось заинтересо­вать новым предприятием нескольких богатых торгов­цев и чиновников, внесших необходимые средства — около двадцати тысяч песо (более восьмидесяти кило­граммов золота).

Все три компаньона — Писарро, Альмагро и Луке — во имя святой троицы — бога отца, бога сына и бога духа святого, — а также во имя девы Марии 10 марта 1526 года заключили договор об открытии и завоевании «империи Перу». Вряд ли в мировой истории можно найти что-нибудь подобное этому знаменитому «дого­вору трех конкистадоров». В соответствии с ним Луке обязался финансировать все предприятие. И только позже выяснилось, что действует он по поручению уче­ного мужа — лиценциата Гаспара де Эспиносы и явля­ется его доверенным лицом. Эспиноса тайно вложил средства и в организацию первой экспедиции. Он долгое время пробыл в колониях Тьерра-Фирме и в Панаме, где занимал различные должности, руководил судебной палатой, а также участвовал во многих походах против индейцев. Между прочим, он был председателем суда, который допрашивал и приговорил к смерти первоот­крывателя Великого Южного моря Васко Нуньеса де Бальбоа.

Писарро и Альмагро обязывались завоевать упомяну­тую в договоре южную «империю». Три человека раз­делили между собой еще не завоеванную страну, хотя ни у одного из них не было ни малейшего представле­ния о ее местонахождении, размерах и могуществе. Никого не интересовало, какие народы ее населяют, ка­кие правители управляют ею.

В соответствии с этим договором, каждому ком­паньону причиталась третья часть добычи — треть завоеванных земель и туземцев, которых обычно выде­ляли колонистам вместе с землей, третья часть добы­того золота, серебра и драгоценных камней, треть дохо­дов и даже привилегий, которые всегда раздавались вместе с землями. Договор предусматривал также, что все связанные с ним права и преимущества переходят к наследникам лиц, заключивших этот договор.

Вполне понятно, что кровавый, грабительский договор был заключен во имя божье. В те времена под предло­гом крещения язычников совершались самые гнусные вторжения в чужие земли. Над несчастными завоеван­ными странами конкистадоры всегда воздвигали огнен­ный крест, путь для которого был расчищен окровав­ленным мечом. Однако некий буржуазный историк лицемерно писал, что крест всегда был символом христи­анской религии, единственным залогом спасения нынеш­них и будущих поколений от адского пламени; следова­тельно, завоеватели совершали благородный подвиг, принося божественную благодать языческим народам.

Золото, меч и крест благодаря этой сделке заключили тесный союз. Уникальный договор смог подписать только патер Луке, в то время как неумеющие писать Писарро и Альмагро поставили под текстом по три кре­ста. Эту своеобразную подпись заверили нотариус Па­намы и еще два дворянина.

Компаньоны, положив руку на священное писание, осеняя себя крестным знамением и призывая в свиде­тели бога и святых апостолов, торжественно поклялись соблюдать договор, всеми силами способствовать его выполнению и поддерживать братскую дружбу. Патер Луке разломил на три части просфору, и все трое вкусили святого причастия, тем самым еще более подчерк­нув важность договора. Торжественная церемония до слез растрогала всех присутствующих.

Заключив этот союз, конкистадоры начали набирать искателей приключений. Но соблазнительные обещания не очень прельщали живших в Панаме солдат. Все еще помнили, какими истощенными и оборванными верну­лись домой наемники после первого неудачного путеше­ствия и сколь много их бесславно сложило головы на берегах неведомых земель. Наконец для участия в но­вой экспедиции записалось около ста шестидесяти чело­век, надеявшихся выбиться в люди и покончить с жал­ким прозябанием в Панаме, Явились и многие участ­ники прежнего похода, надеясь, что на сей раз судьба будет к ним благосклонней.

Эта горсточка авантюристов могла рассчитывать только на везение — для завоевания какой-либо страны сил было явно недостаточно. Даже оружия не хватало на всех, хотя на этот раз конкистадоры были вооружены лучше, а некоторые даже сумели взять с собой лоша­дей. Особенно трудно было с продовольствием. Оружие, лошадей и продукты привозили в Панаму либо из-за океана, из Испании, либо с Антильских островов. Все грузы с Карибского моря к побережью Тихого океана приходилось доставлять через горы. Поэтому в новой колонии не хватало многих товаров, тем более, что ору­жие и продовольствие для своих завоевательских экс­педиций на севере закупал и Педрариас.